Городок наш древний, впервые упоминается в летописях в 1565 году: тогда Иван Грозный причислил Лихвин к опричным городам. Обделен городок известными именами. А я все-таки рискну и расскажу об одной знаменитой у нас семье.
Текст: Николай Андреев, фото: Александр Бурый
Если ко мне приезжают гости, то я обязательно показываю им нашу больницу. Она необычна по архитектуре: незатейливая, но привлекательная, прослеживается стиль модерн. А еще на ней есть интригующая мемориальная доска: «Здесь с 1905 по 1937 год работал уездный врач Лисицын Федор Иванович. По его проекту построено это здание».
Судьба Федора Ивановича долго оставалась для меня загадкой. Расспрашивал местных – мало что могут добавить к тому, что написано на доске. В Интернете – минимум сведений. Настораживает дата смерти – 1937-й. Мрачная слава у этого года в нашей истории – неужели и земский врач попал под каток истории? Но наконец удалось узнать о судьбе уездного врача Лисицына. Рассказала мне о нем внучка Федора Ивановича – Наталья Лисицына. Отыскалась она в Кёльне. Оказалось, у нее хранятся документы по истории семьи. Из рассказов и бумаг выяснилась не только судьба уездного врача, но и история семьи Лисицыных.
ПИСАРЬ ВЫВЕЛ ДЕТЕЙ В ЛЮДИ
Происходили Лисицыны из деревни Телятинки – это километров 10 от Лихвина. Глава семьи, Иван Федорович, как внук героя Бородинского сражения, учился на казенный счет. Выучился на писаря, служил в управе Лихвинского уезда Калужской губернии. Мать, Наталья Васильевна, была, как сегодня говорят, домохозяйкой. В семье родились 13 детей. В 1862 году Иван Федорович в рассрочку купил у разорившегося купца имение в Телятинках. Оно и стало родовым гнездом огромной семьи: просторный дом, 5 тысяч десятин земли, два леса.
Иван Федорович пользовался авторитетом у крестьян – на выборах в Лихвинское земство они из года в год выбирали его гласным. Участвовал в первой, 1897 года, Всероссийской переписи населения, за что получил награду от министра внутренних дел.
Все молодые Лисицыны учились в гимназии в Калуге. То есть зарплаты писаря хватило на то, чтобы вырастить детей, вывести их в люди. Но, правда, помогал Сиротский фонд.
Иван Федорович строго следил за тем, как учатся дети. Сохранилось его письмо сыну Николаю: «Я просто ошалел, когда получил известие, что Ленька получил пять двоек… Целую ночь не спал… Пусть бы он не мог учиться, а то виною одна проклятая лень… Не вижу, чем можно извинить такое полнейшее нежелание учиться». Написано, чувствуется, в сердцах. А Леонтий все-таки взялся за ум: окончил гимназию с отличием. Восемь Лисицыных еще при царе получили высшее образование. Старший сын, Иван, выбрал лесотехническое дело. Федор окончил медицинский факультет Московского университета. Яков стал юристом и работал помощником знаменитого адвоката Плевако. Василий выбрал химию, работал в лаборатории академика Зелинского. Леонтий отдал предпочтение физике, работал у академика Столетова. Константин увлекся гидрогеологией, стал профессором. Николай – бактериологом. Надежда служила в Московском Художественном театре. Петр стал известным селекционером и академиком. Татьяна пошла по медицинской части. Михаил увлекался механикой, электричеством – тогда это был передний край прогресса. Любовь осталась при родителях в Телятинках. Лидия занималась агрономией, ставила опыты в Петровской академии.
ЖИЛИ КАК ХОЧЕТСЯ
Семья Лисицыных была талантливой и жизнерадостной. Летом гимназисты и студенты съезжались в Телятинки. Устраивали концерты: Костя играл на виолончели, Петя на скрипке, Лида на фортепьяно. Ставили домашние спектакли, в которых участвовали учителя местной школы. На представления собиралась вся деревня. Как-то лихвинский исправник запретил Лисицыным представлять пьесу Островского «Не так живи, как хочется». Объяснил так: «Спектакль не разрешается по следующим причинам: 1) неизвестная цель, с которой он будет поставлен; 2) учителя не имеют разрешения от управы на участие в спектакле; 3) репетиции будут в Кулешове и Телятинках, где я не имею возможности наблюдать».
Лисицыны даже рукописные журналы издавали. В «Ключах» публиковались литературные опыты и краеведческие сведения о родном крае. В «Искренности» размещались публицистика и научные статьи, рецензии на книги и размышления о политике. Самым любопытным журналом были «Семейные вести»: судьба занесла Лисицыных в разные города и веси России, а хотелось же знать о том, что нового у родителей, у братьев и сестер. И журнал аккуратно сообщал, у кого и как складываются дела. Это издание печаталось на машинке и рассылалось всем Лисицыным. Сохранился один выпуск «Семейных вестей» – номер 23 за июнь 1913 года. Приведу выдержки из него. «Телятинки. Люба – от 15 апреля… Первое поле засеяли овсом 26 дес., 1 дес. горохом и 1 дес. за Ваниным домом картофелем для расхода… Посеяли овес и вику, остальное после Пасхи. Насеяли мы много, и теперь наша судьба в руках неба… Сейчас у нас Леонтий, Вася и Мария Яковлевна с детьми. Лида поступила на лето практиканткой по агрономии в Серпуховском уезде. Надя уехала в Ярцево на лето играть». Кстати, небо в то лето оказалось неблагосклонным: два месяца длилась засуха, овес вырос густой, но всего в 6 вершков, а клевер скукожился, потому, как пишет Люба, «приходится задумываться, чем кормить скотину зимой».
Тут перенесемся в наши дни. Мы съездили с Натальей Лисицыной в Телятинки. Места чудесные! Но в деревне едва держится дух. Живут пять семей, да и те приезжают только на лето. Дома еще дореволюционные – кирпичные, но явно уставшие от жизни, начинают сдавать. Родовой дом Лисицыных не сохранился – разобрали его еще в советские времена. Почему разобрали, никто в Телятинках рассказать не смог. А вот память о Федоре Ивановиче жива. Помнят, в клубе висел большой его портрет, под ним – краткая биография. От клуба остались развалины.
Но вернемся к «Семейным вестям». Вот сообщение Василия от 2 июля: «Возвратился из Телятинок. Прекрасная, восхитительная природа! Контраст этому Москва – камень, камень и камень и лишь изредка серая хилая зелень, на которую и смотреть не хочется…» Как же им не хватало лихвинских пейзажей! Петр в 1912 году был в научной командировке в Англии, пишет в письме: «Весна… Просыпается в душе голос подзолистой супеси лихвинского человека, начинает злить английское общество. Оно уже так далеко ушло по пути прогресса, что перестало чувствовать красоту природы… Говоришь о природе – лицо собеседника становится похожим на морду кошки, которая от голода готова съесть на огороде огурец…»
А Василий сообщает в «Вестях»: «В Телят. находятся семьи Ив.Ив. и Фед.Ив. Таня и Настя окончили гимназии и собираются на курсы в Москву. Первая не надеется сразу попасть на медицинский, вторая думает естественным отделением ограничиться…» «Феде удалось найти в числе продуктов окисления волос новое неизвестное соединение, которое может бросить свет на строение кератина». И дальше – интересное продолжение: «В августе он берет 3-месячный отпуск для окончания этой работы, думает недели на две приехать в Москву, а оттуда за границу – вероятно, в Страсбург».
Лидия пишет из Петровской сельскохозяйственной академии: «Поставила опыт с минеральн. удобрением под капусту и томат, так что теперь придется все время посещать опытное поле… Думаю, начать работать на пчельнике, чтобы получить впоследствии право занимать должность конструктора пчеловодства». Звучит – конструктор пчеловодства! Впервые о такой профессии слышу – интересно, чем конструктор занимался? Понятно, что пчельником, но чем конкретно?
Николай, студент Петербургского университета, сыплет вопросами с берегов Невы: «Как поживают ребята? С кем спорит Костя? Что задумал сотворить Миша? Леня? Вероятно, всю русскую грамматику знает наизусть…» Еще в журнале сообщается, что Надя играет на сцене Народного дома в Ярцеве Смоленской губернии. Ей удалось устроиться на зиму в Петербургский театр музыкальной драмы, вознаграждение по контракту 75 рублей.
Вот еще сообщение Любы: «Вася все еще работает в почвенной лаборатории, хотя уже принят на медицинский факультет. Яков по одному лесному делу обратился к Ивану, получил от него ценные указания и выиграл дело, казавшееся безнадежным. Ваня по дороге в С.-Петербург заезжал на съезд лесоводов в Москву. Выглядел очень хорошо, здоров, свеж и бодр. Николай был на съезде бактериологов. Петя на съезде селекционеров в Харькове, очень доволен результатами. К осени, вероятно, получит возможность поехать в Вену».
Какие разносторонние интересы! И как-то у них было запросто – поехать в Страсбург, поехать в Вену. Кстати, о Вене. Там в университете Петр изучал биологию. Средств на жизнь не хватало, он обратился к братьям – они помогли.
«ИДЕАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК» ВЕДЕТ В РЕВОЛЮЦИЮ
Нам жизнь Лисицыных представляется разнообразной и гармоничной. Но чем-то она их все-таки не устраивала – они жаждали изменений. Мечтали, что очистительный вихрь революции пронесется над Россией и она станет свободной. Студент Московского университета Петр Лисицын участвовал в революционных сходках, за что в 1901 году был выслан из столицы. Через месяц ему разрешили продолжить занятия. В 1905 году он не остался в стороне от революционных выступлений в Москве, за что его сослали на три года на север Екатеринбургской губернии.
Возможно, увлечение Лисицыных революцией объяснялось модой. Тогда было популярно проклинать «кровавого царя». Федор Иванович вспоминает о годах учебы в гимназии: «Среди учеников были тогда распространены кружки, тайные общества и всякие революционные организации…» Возможно, на формирование их воззрений повлиял студент из Саратова Василий Удемов, сосланный в Телятинки. «Идеальный человек, скромный, образованный, он на всех нас производил неизгладимое впечатление», – писал о нем Федор Иванович. Можно не сомневаться, какие идеи прививал «идеальный человек» – революционные.
В 1912 году все Лисицыны съехались в Телятинки. У отца, Ивана Федоровича, юбилей – 80 лет. И юбилей у матери, Натальи Васильевны – 70 лет. И юбилей их свадьбы, золотой – 50 лет. Собрались все – сыновья, дочери, внуки, внучки. К сожалению, не осталось воспоминаний о том грандиозном событии. Но сохранилась фотография. Правда, на ней можно определить только Ивана Федоровича и Наталью Васильевну – они в центре снимка. Понять, кто есть кто из остальных на фото, даже Наталья Лисицына не может. И еще один снимок того года – братья Лисицыны на охоте. На велосипедах. Что не очень понятно: как по лесу на них пробираться? Но фото свидетельствует: велосипеды, ружья, борзые.
«САМЫМ УСЕРДНЫМ ОБРАЗОМ ИЗУЧАЛ МЕДИЦИНУ»
Рассказать о каждом из Лисицыных нет возможности: нет сведений. Да и род обширный. «Многих не знаю, – говорит Наталья Лисицына. – Даже о тех, кто на нашей ветке из Телятино, и то не могу рассказать». Сегодня насчитывается около 200 потомков Ивана Федоровича и Натальи Васильевны. Так что расскажу о тех Лисицыных, о ком достаточно материалов.
Начну с Федора Ивановича. Родился он в 1869 году. Деревенское детство обычное для тех времен: много труда, но и для забав оставалось время. Начальную школу окончил в деревне Кулешово, это верстах в пяти от Телятинок – на уроки ходил пешком. Потом гимназия в Калуге, среди учителей – Циолковский. В гимназии заинтересовался биологией – читал Дарвина, Бокля. С шестого класса Федор и Леонтий зарабатывали репетиторством.
В 1887 году Федор поступил в Московский университет на медицинский факультет. Увлекся медицинской химией. Наука эта тогда только появилась, исследовала механизм воздействия биологически активных соединений на молекулярном уровне. Этой наукой Лисицын увлекся в университете, занимался ею, когда стал уездным врачом.
Существование студента нищенское. Федор экономил на еде, чтобы купить микроскоп, лабораторное оборудование и книги. Микроскопом этим он, кстати, пользовался потом всю жизнь. «Самым усердным образом изучал медицину и был бы совсем счастлив, если бы не мучил временами голод», – писал он позже. С четвертого курса стал получать стипендию, и голод отступил. Пятикурсником поехал на эпидемию холеры в Козельск – это километрах в шестидесяти от Лихвина. Пробыл там четыре месяца.
Была у студента Федора Лисицына мысль: посвятить себя научной работе. Но все же после окончания университета он вернулся в родные края. С 1893 года Федор Иванович – уездный врач в Лихвинском уезде, принимал больных в кулешовском медпункте. Как пишет в воспоминаниях, «получал обычное жалованье земского врача». Была у него мечта – построить больницу. В Телятинках нужды в ней не было, а вот в уездном Лихвине ей самое место. Спроектировал здание так, чтобы было удобно и врачам, и больным. И сегодня здание выглядит роскошно – высокие потолки, широченные окна. Федор Иванович вложил свои средства в его строительство, да еще помогло местное купеческое сообщество.
Сорок лет проработал Федор Иванович в лихвинской больнице. Его жена, Екатерина Петровна, работала у него ассистентом. Лисицын продолжал заниматься наукой. И видимо, исследования его были на серьезном уровне, если его статьи принимали к публикации немецкие научные издания.
В больнице Федор Иванович развил все виды специальной медицинской помощи, поставил на высокий уровень хирургию, ортопедию, родовспоможение. Как пишет в воспоминаниях, «я хотел, чтобы здесь образовалось прочное хирургическое ядро». И это ему удалось.
Ни разу Федор Иванович не использовал отпуск для отдыха – отправлялся в Москву посмотреть, что появилось нового в медицине.
ВРАЧ И АКАДЕМИК
Политикой Федор Лисицын не увлекался. Пользовался авторитетом у лихвинцев – они избирали его представителем на губернские выборы депутатов в Третью Государственную думу. Посылал корреспонденции о событиях в Лихвине в свободолюбивые калужские газеты «Ока» и «Калужанин», которые издавал его брат Яков.
Октябрьский переворот 1917 года Федор Иванович приветствовал, как и остальные Лисицыны: им казалось, что в России наступила новая эра. Его назначили руководить уездным здравоохранением. Но поработал полгода и отказался – административная суета не для него.
Существует интересный документ, свидетельствующий, что он занимался наукой и в тяжелые послереволюционные годы: написанное от руки удостоверение Наркомпроса РСФСР.
«Удостоверение.
Дано сие заведующему Лихвинской больницей, бывшему преподавателю Государственного Университета, врачу Федору Ивановичу Лисицыну в том, что он, Лисицын, ведет научно-исследовательскую работу в области биологической химии, частью в вышеназванной больнице, частью (во время командировок с научной целью) в заведуемой мною медицинской химической лаборатории 1.МГУ.
Лисицын имеет 3 печатные работы (1 – в американском, 2 – в немецком журналах) и 4-ая работа им послана для помещения в немецком журнале.
Профессор Вл. Гулевич». Дата – 18 ноября 1929 года.
Владимир Сергеевич Гулевич – известный биохимик, академик, проректор Московского университета. И нашлось у него общее с уездным врачом. Сохранилась обширная переписка, которую они вели много лет – в письмах обсуждали научные темы. Первое письмо датировано 1908 годом, последнее – 1933-м, годом смерти Гулевича. На конвертах написано: «Его Высокоблагородию Федору Ивановичу Лисицыну». То есть, скорее всего, уездный врач был в чине коллежского асессора, а это приравнивалось к званию полковника в армии.
Зачем выдано удостоверение, не очень понятно. Но факты интересные: оказывается, провинциальный врач преподавал в московском вузе, вел там научную работу, публиковался в зарубежных изданиях. В одном из писем Гулевича, от ноября 1915 года, такие строки: «Многоуважаемый Федор Иванович! Всегда буду рад видеть Вас у себя в лаборатории, и место для Ваших работ всегда найдется». А в других письмах тексты, например, такого типа: «Мне думается, что Вам при приезде в Москву надо окончательно выяснить, образуется или нет азелаиновая кислота при окислении кератина…»
Его сын Алексей вспоминает: «Первые детские впечатления относятся, когда мне было 3–4 года. Это были сказки, которые отец рассказывал после вечернего обхода больных. Сказки он легко сочинял, можно сказать, на ходу. Было их великое множество, все интересные и захватывающие». Когда Алексей подрос, то отец и сын увлекались разговорами о мире, о политике, об истории. Как отмечает Алексей Федорович, главным для отца был труд: «Он постоянно занимался хозяйством, огородом, сам работал не покладая рук и приучал к труду детей, прежде всего меня, так как я был старшим в семье». А хозяйство у Лисицыных было большое – корова, лошадь, овцы, свиньи. Пахали, сеяли, собирали урожай. Время было бедное, одежды и обуви в продаже нет. И Федор Иванович тачал обувь для всей семьи.
А вообще, чувствуется, что был Федор Иванович одинок в Лихвине. Не хватало ему, что называется, своего круга. «Мне нужны средства на расширение лаборатории и на создание около себя научного кружка, – пишет он в воспоминаниях. – Считаю нужным указать, что я совершенно одинок в своих начинаниях, работаю всегда один. Нет поддержки для научной работы, ни материальной, ни моральной не получаю». И добавляет: «Сколько бы я ни прожил, буду честно служить народу».
Умер Федор Иванович в 1937 году от рака крови. После его смерти порядки и традиции в доме остались прежними – за этим строго следила Екатерина Петровна.
ИСТОРИЯ АЛЕНУШКИ
На лето в наш город приехала из Кёльна Наталья Лисицына. Часто бываю у нее. Расспрашиваю. Живет в том самом доме, что построил дед. Заложил его Федор Иванович в 1920 году и закончил строительство в 1925-м. Участок 40 соток. Виден краешек излучины Оки. И калитка – через нее Алексей выходил и спускался с удочками к реке, он был страстный рыбак. Часто пропадал на Оке. И однажды видит: быстрое течение несет ребенка. Алексей бросился в реку, спас мальчишку – ему было года три. Мальчик оказался сыном начальника районного НКВД. Как же чекист благодарил Алексея! А потом он же арестовал сестру Алексея – Елену. В семье ее звали Аленушкой.
Аленушка училась в Литературном институте, вышла замуж за Евгения Белоусова. Они дружили с Даниилом Андреевым и его женой Аллой. Ночи напролет обсуждали литературу, стихи, пели, пили, веселились. На лето уезжали в Коктебель, жили в доме Волошина. Андреева и Аллу арестовали в 1947 году, и под каток репрессий попали все, с кем они дружили. В том числе и Аленушка. Она в то время находилась в Лихвине – там ее и взяли. Начальник районного отдела НКВД, сына которого спас Алексей Лисицын, во время обыска встал у печки, уперся взглядом в стену, ни на что не реагировал. Арестовали и мужа Аленушки – Евгения Белоусова. И тоже дали десять лет в северных лагерях. Аленушка отбывала срок в Магадане.
В 1956 году их выпустили, но не реабилитировали. Местом жительства им определили Воркуту. За них хлопотала Алла Андреева. Поселиться в Москве разрешили только Белоусову, который бросил Аленушку в Воркуте. И лишь в 1962 году ей удалось вернуться. В Москве – ни жилья, ни знакомых, муж стал чужим. Она поселилась в Чекалине (в 1944 году Лихвин был переименован в Чекалин. – Прим. ред.). Прожила здесь до конца своих дней. Наталья Лисицына помнит ее рассказы – о семье, о тяжелых годах заключения, о ссылке.
СЕЛЕКЦИЯ – ЭТО ТЕРПЕНИЕ
О Петре Ивановиче известно больше, чем о других Лисицыных. Сохранились его дневники, письма, работы, публикации.
Федор Иванович оставил память в пределах нашего городка, а его младший брат известен в российских масштабах: он был одним из ведущих селекционеров в стране. Выводил сорта клевера, ржи. Один сорт ржи так и назывался – «лисицынская». Его именем названа улица в Москве, а это много значит.
Сохранилось семейное воспоминание о том, как маленький Петя постоянно задавал отцу вопросы: почему у ржи в поле одни колосья высокие, а другие маленькие? Ответ на этот вопрос он будет искать всю жизнь. Однако не сразу земледелие стало делом его жизни. После окончания гимназии он выбрал юридический факультет Московского университета. Через год понял: не его. И перевелся на физмат. Но тяга к земле оказалась сильнее – он поступил на третий курс знаменитой Петровской академии.
Каждое лето он в Телятинках. Приезжал работать, заниматься наукой. На опытных делянках возделывает рожь, пшеницу, овес. Устроился землемером в Калужскую почвенную лабораторию – деньги на учебу зарабатывал. В итоге выкристаллизовалось главное дело жизни Петра Ивановича – селекция.
В 1908 году после возвращения из ссылки его взяли селекционером на Шатиловскую семеноводческую станцию. Пригласил его Александр Никандрович Лебедянцев – они вместе учились в калужской гимназии, потом в Московском университете и в Петровской академии. Лебедянцев и Лисицын были не только товарищами по учебе, но и энтузиастами научного подхода к земледелию.
Селекция – это прежде всего терпение. Вот пример. Нужно ставить метки тушью на 150–200 растениях каждого опытного варианта. После дождя метки подновлять. Ежедневно вести подсчет метелок. Еще масса других наблюдений, подсчетов. А результат исследований увидишь через годы. Лисицын обследует окрестные поля, выискивая перспективные растения – проходит десятки километров пешком. В 1911 году он отобрал 127 метелок овса – с них начал выращивать свой сорт. Посеял – собрал урожай. Отобрал лучшие зерна. Снова посеял – собрал урожай. Отобрал лучшие. И снова посеял… Десятилетия уходят, чтобы получить новый сорт.
«СЛЫШИТСЯ ЧАВКАНЬЕ И ШОРОХ БУМАГИ»
В 1912 году Департамент земледелия посылает Лисицына на два года в научную командировку за рубеж. Он побывал в Австро-Венгрии, Германии, Англии, Швеции. Посещает сельскохозяйственные учебные заведения, встречается со специалистами, знакомится с работами ученых. Сам ведет опыты в лаборатории Ганса Молиша – директора Института физиологии растений в Вене. На машинных станциях зарисовывает машины и механизмы. Не чужд он был и культурной жизни – посещал оперные и драматические театры. Писал в Телятинки о посещении театра в Берлине: «Оркестр поразительный, но балетная труппа слаба, женщины во вкусе Рубенса. В зале немцы едят бутерброды, хочется дать им по шее. Разговаривая, держат в одной руке бутерброд, а в другой – либретто. Слышится чавканье и шорох бумаги». О драматическом спектакле: «Ходил смотреть «Живой труп». Не понравилось. Артисты ездили в Россию, чтобы что-то перенять. В результате переняли – привезли для игры калоши и связку баранок».
Вернулся из поездки по Западу вполне сложившимся ученым. Развернул бурную деятельность на Шатиловской станции. Открыл селекционный отдел. Занимался практически всеми сельхозкультурами, но любимые для него – рожь, овес, клевер. Как он написал, «самое важное в жизни – найти самого себя. Я принадлежу к тем немногим удачникам, которые посвящают все свои силы любимому делу. Я занялся селекцией и не отрывался от нее».
Первая мировая война прервала научные занятия Петра Лисицына. 14 августа 1914 года он получил призывной лист. Его направили в Рославль, в 186-й запасной батальон. Пишет в письме: «Прибыл по назначению. Сейчас яркое боевое настроение: в гостинице за два номера от меня какой-то милейший человек жарит на рояле вот уже полчаса «Баркаролу» Чайковского, проиграет две-три фразы, сбивается, опять начинает с упорством осла. Хочется пойти и здорово поколотить его».
Как ни удивительно, но на посевную и на уборочную поручика отпускали на Шатиловскую станцию. Он вел отбор растений, составлял планы экспериментов по селекции, а с фронта следил, как они ведутся.
Воевали еще три брата Лисицыных – Яков, Леонтий, Константин.
В 1916 году Петра Ивановича командировали в Петроград в бактериологическую лабораторию профессора Худякова, поставили задачу: найти расу дрожжей, которые хорошо бы бродили при низких температурах. После многочисленных опытов ученый выявил необходимый продукт.
Революцию Петр Иванович встретил восторженно. Ему казалось, что наконец-то народ будет трудиться только на себя. Идеалистом был.
Жизнь Лисицына как ученого при новой власти складывалась благополучно. Возникла у него идея создать государственный комитет Госсемкультура, который занимался бы разведением новых сортов растений, поддерживал старые сорта. Добрался до Ленина! Вождь дал поручение «Правде»: «Прошу ознакомиться с работами по получению совершенных культур овса и дать фельетон в «Правде» о значении этих работ вообще и о работах Шатиловского треста и русского селекционера Лисицына в частности. Ваш Ленин». Столько всего в селекционной работе! Не буду влезать в подробности. Скажу только, что Лисицын вывел сорт ржи, о которой говорится и в Большой советской энциклопедии. Лисицыну за этот сорт было выдано первое при советской власти свидетельство на изобретение, оно занесено в Государственный реестр под номером один. А свидетельство на изобретение номер два Лисицын получил за овес «шатиловский-56». Рожь «лисицынская» занимала до войны более полутора миллионов гектаров.
А сколько он занимался селекцией клевера! Я и не подозревал, что эта культура таила, да и сегодня таит, множество загадок для ученых. Клевер капризная культура. Петр Иванович в поисках дикого клевера в 1920-х годах предпринял десятки экспедиций – в Архангельскую, Иркутскую, Калининскую, Орловскую, Пензенскую, Воронежскую области, в Коми. Но этого оказалось мало. Он заказывает семена клевера в Америке и других странах.
ПРОФЕССОР ТИМИРЯЗЕВКИ
В 1928 году Николай Иванович Вавилов приглашает Лисицына возглавить кафедру селекции в Тимирязевской академии. Непросто было Петру Ивановичу расставаться с Шатиловской станцией – двадцать лет ей отдано. Но академия – это, несомненно, рост. Новые горизонты в науке. Министерство просвещения утверждает Лисицына в звании профессора.
Все в академии ему было знакомо. Но изменился состав студентов. Они, мягко говоря, были малообразованными. Учить их надо было с нуля.
Трудно тогда жилось в Москве, голодно. Лисицыны перевезли из Шатиловки запасы картошки, капусту, кур, корову. Поселились на Ивановской улице, недалеко от Тимирязевки. До наших дней сохранился домик, в котором они жили.
Вавилов поручает Лисицыну организовать научно-исследовательский институт зерна. А чтобы он познакомился с последними достижениями науки и практики, командируют его за океан. В США Лисицын интересуется всем, что относится к растениеводству. Изучает, как поставлено хлебное дело. Записывает, расспрашивает, фотографирует. Копирует чертежи машин и оборудования.
Институт зерна Лисицын сделал научным центром. Поставил цель: знать о зерне все. Институт стал крупным, авторитетным во всем мире научно-исследовательским учреждением. У Лисицына множество публикаций в научных журналах и газетах «Правда» и «Известия». Он писал учебники по селекции.
Непросто пережил Петр Иванович 1937 год. В газете «Тимирязевец» появилась статейка, подписанная «Иванов». Автор выкатил суровые обвинения профессору Лисицыну: и что он так и не создал сорта клевера, и что очковтиратель, путаник, и что вредитель, и что не подготовил научные кадры, и что игнорирует учение Дарвина, и что рекомендует студентам читать книги по буржуазной генетике… Такого обвинительного списка хватило бы, чтобы выписать билет в Магадан. Обошлось. Петр Иванович написал в газету ответ, назвал его «Против трусливой клеветы». Камня на камне не оставил от обвинений, а аргументировать ему было чем – и результаты практической деятельности мог предъявить, и научные труды. Но травля продолжалась – новая статья в «Тимирязевце». И опять обвинения в преклонении перед буржуазной генетикой. И новый ответ Лисицына… Но затем, видимо, наверху решили оставить Лисицына в покое – «Тимирязевец» замолк…
Война. Три сына Лисицына – Анатолий, Александр, Юрий – ушли на фронт. Остались живы.
Петр Иванович продолжал научную работу в Александрове – там он создал научную лабораторию. Он был предельно честным ученым. В письме от 1943 года пишет: «Наша общественность выдвинула меня кандидатом на Сталинскую премию. Поддержал нарком Бенедиктов. Едва после долгих споров и неприятностей добился согласия отложить мою кандидатуру на 2 года. Сейчас я не готов, а идти на такую премию на шермака не позволяет совесть. Через 2 года я уже вступлю с неполегающей рожью и двумя сортами клевера. Это будет солидно и заслуженно». Ну кто бы отказался от премии, тем более что он заслужил ее? Но нет: «Сейчас я не готов». Честность превыше всего. Получит он Сталинскую премию уже посмертно – за книгу «Вопросы биологии красного клевера».
Умер Петр Иванович 20 февраля 1948 года.
* * *
История рода. История народа. История страны.
Рассказал лишь о трех представителях рода Лисицыных. А сколько можно рассказать о других! Что ни судьба, то открытие. И раскрывается судьба не только семьи, не только нашего городка, но и всей страны. Вчитываешься в документы, всматриваешься в фотографии, сопоставляешь факты и события и думаешь: а почему именно в Телятинках родилось столько талантов? Что такого в этой неприметной деревне, что выросли такие личности? И были ли какие-то неведомые нам педагогические принципы у Ивана Федоровича и Натальи Васильевны, если их дети были столь талантливы? Как-то сумели они развить в детях интерес к окружающему миру. Передали трудолюбие, уважение к труду. Может, с этого все начинается?