Лирическая космогоническая зарисовка
Родина машет косой,
И босою душой по стальным небесам.
Ливни ревут по глазам,
Канонадой победы, отрадой конца,
И все мы мешаем друг другу
Заметить друг друга, друг друга понять,
И сеем, что в поле, что в небо –
Нам здесь всё одно, что любить, что терять.
(Максим Крижевский)
Ведьма открыла глаза, разбуженная поцелуем когтистой лапой по лицу от своего Прекрасного Принца.
Открыла обе двери ему и кошшшке, зажмурилась от счастья и солнца.
Предстояла поездка — лёгкая, ни к чему не обязывающая поездка для любимой работы — съёмки немножко под заказ, немножко под продажи.
Чудо-зверь, умеющий читать мысли, всегда заранее знал про поездки, и изо всех сил старался вести себя прилично, чтобы его не забыли дома.
Обычная утренняя рутина — кормежка, дойка, немного профилактических тумаков для коз.
Идя к дому с полным ведром, Ведьма заметила легкое движение в воздухе. Осенняя паутинка. Какой-то очередной маленький паучок-смельчак отправлялся в воздушное плавание, к самостоятельной жизни.
Ведьма уже обрела Знание о том, что Явь — огромная паутина очень сложных связей, сигнальные нити от которой уходили глубоко и в Правь, и в Навь. Самайн близился, Миры уже сближались — самое время отправляться в плавание на паутинках-обрывках этого Знания.
Приехав на съёмку и разместив собаку в тихом удобном месте «чтобы-меня-видел-но-не-орал-и-не-мешал», Ведьма очень быстро почувствовала, что что-то очень сильно не так.
Любимой работы оказалось намного больше, чем казалось. А больше ли оплаты — как обычно, еще долго останется под вопросом. Эта милая лотерея была частью процесса, приносившей порой немалое удовольствие.
День длился, свободных минуток не было, Ведьмин Прекрасный Подарок порой подавал голос, возмущаясь, что о нем якобы забыли. Его крики, напоминающие детский плач, всегда разрывали Ведьмино сердце — он понемногу все же становился дэймоном™, хотя Ведьма давно поклялась себе никого не любить, чтобы не чувствовать Боли. Но этот же снова был Совершенством, не так ли?
В процессе любимой работы Ведьма всегда забывала и о Боли, и о старости. Она танцевала этот танец легко, насколько позволяло её не совсем здоровое тело. Она даже забывала, что вокруг простолюди™, а не такие же ведьмы, как она сама. Может быть, потому, что в таких местах всё-таки редки были простолюди™ без капли ведьминской крови.
Ведьма улыбалась, к ней возвращался голос и нормальные интонации, зрение, слух… жаль, что ненадолго, но в процессе работы она не помнила о том, что ненадолго.
В середине дня погода испортилась, начался слабенький серый дождь, который временами переходил в сильный ливень с порывами ледяного ветра, а потом вновь утихал до моросящего дождичка. Просветы в стальных небесах закрылись окончательно, а по Паутине Яви прошла отчетливо заметная дрожь, сигнализировавшая о том, что Миры ещё чуточку сблизились.
Как ни странно, это дало Ведьме сил, несмотря на странный холодок, пробежавший по спине. Она привычно оглянулась — Жнец с посохом, исполненным любви, стоял посреди страшной узкой автодорожки и улыбался.
Ведьма с наслаждением продолжила танец любимой работы.
Вечером, когда она, насквозь мокрая и окоченевшая, уже сидела в ласковом домашнем тепле перед монитором Ведьминым Зеркалом Красоты Мира, подруга-ведьма спросила её из глубины шайтансети:
— Пойдешь доить?
— Нет, перетопчутся до утра, — ответила Ведьма.
— Разве тебе не хочется свежего молока?
— Не настолько, чтобы идти куда-то во тьме под дождем.
— Поешь хотя бы.
— Уже.
Умаявшийся за день от переживаний Чудо-Зверь тоже уже поел и счастливо сопел во сне носом в кошшшшку.
«Только одним глазком гляну» — пообещала себе Ведьма и открыла папку с новыми картинками.
И незаметно снова втянулась в работу — в более будничную, рутинную её часть.
Кофе закончился.
Ведьма хотела встать и налить себе очередную порцию, но внезапно поняла, что не может пошевелить спиной. Точнее, может, но это настолько болезненно, что она страшно закричала бы, если бы по-прежнему была человеком.
Став ведьмой, она разучилась кричать и даже тихо плакать от боли.
Потому что крик или плач — это неразумная трата ресурсов. Сейчас было лето, деревня была полна людей, и на крик может быть кто-то и пришел бы на помощь… но Ведьма очень хорошо понимала, что подобная помощь — еще более неразумная трата ресурсов, потому что всё равно никто из обычных людей и даже людей-целителей не смог бы утолить всех болей, которые могли преследовать Ведьму на пути её становления. Тем более незадолго до Самайна.
Ну а после Самайна и вовсе глупо было кричать в этой деревне — никого не оставалось, никто не услышал бы и не пришел.
Поэтому крики и плач отменялись.
Ведьма подняла руки и привычно прижала пальцы к Паутине Знаний, Чувств и Связей Между Ними. Потом уткнулась в неё лицом. Паутина была холодной, прочной (прочнее стали!) и успокаивающей. В ней легко прослеживались нужные нити.
Всего лишь за полчаса Ведьма, не отрывая пальцев от Паутины, выпрямила вечно согнутую спину.
Жалея времени, потраченного на общение с Причинами и Следствиями, продолжила работу, заставляя себя контролировать позу.
Через полтора часа она поняла, что уже может двигать не только руками.
Кофе.
— Подвинься, балбес, а еще лучше — сходи погоняй Несуществующее от забора, а то опять не дашь мне выспаться утром, — прошипела сквозь зубы собаке.
Потом смогла лечь в прекрасные пушистые объятия одеяла из фальшивой шерсти.
И проснулась утром почти без боли.
Примкнув снова лбом и пальцами к великой Паутине (на этот раз с благодарностью), спросила себя — почему простолюди™ не хотят видеть этого великолепия связей и процессов?
Почему они предпочитают бездарно тратить время и ресурсы, делать глупости, ходить по граблям — и почти никогда не хотят учиться и понимать?
Разбуженный мощным эмпатическим потоком Пятнистый Чудо-Зверь зевнул и вскочил сразу на все четыре ноги, помчался радостно за козами навстречу встающему солнышку.
Ведьма легко распрямилась и взяла доильное ведро.
Холодок погладил её по плечу.
Жнец с длинным посохом стоял на облаке и улыбался.