Воображаемая космогония Лавкрафта никогда не была статической системой, а скорее являлась своего рода эстетической конструкцией, которая приспосабливалась к развивающейся личности его создателя и к его меняющимся интересам... никогда не было жесткой системы, которая могла быть посмертно присвоена ему... Суть мифов заключается не в пантеоне воображаемых божеств или в запрещенных книгах, а в некотором убедительном космическом подходе.
С. Т. Джоши, американский литературный критик.
По мнению одного из современных российских исследователей творчества Лавкрафта, он «перерос возможности своего языка, а если относиться к его замыслу серьёзно — то и возможности любого земного языка вообще». Но для этого писателя «язык — лишь вспомогательное средство. Его силами писатель осторожно прорисовывает перед нами туманные облики чего-то титанического, как сама Вселенная, неумолимого, как гравитация, и такого же близкого, от чего нельзя спрятаться кроме как за спасительной пеленой безумия (излюбленная идея Лавкрафта) или в объятиях могилы».
Всё творчество Лавкрафта критики делят на три категории:
- Истории о стране снов, конкретное место и время действия в них значения не имеют.
- Произведения, связанные с Новой Англией и расположенными в ней вымышленными городами вроде Аркхэма.
- Тексты, посвящённые культам Ктулху, Дагона и прочих Древних богов. В них часть сюжета развивается в нашем мире: иногда в экзотических странах, но порой и в трущобах Нью-Йорка. Другая часть сюжета связана с иными измерениями, в которых обитают Древние боги.
Но един ли сам мир, в котором разворачивается действие книг Лавкрафта? Некоторые читатели полагают, что «он создал вселенную в своих произведениях. Все тексты переплетаются между собой, все подчиняются единым законам». Именно так считали Август Дерлет и другие продолжатели его творчества, предпринимавшие огромные усилия, чтобы упорядочить и привести в систему весь «мифоцикл Ктулху», а затем заполнить пробелы в получившейся гигантской картине.
Бесспорно, сам Лавкрафт тоже многое сделал, чтобы увязать разнородные элементы из разных текстов в общее полотно. Во многих повестях и рассказах можно заметить прямые отсылки к другим его текстам, а образ Некрономикона и прочих таинственных книг красной нитью проходит через всё творчество Лавкрафта. Однако порой в его текстах находят разночтения и противоречия, что не удивительно, учитывая количество всяких потусторонних существ в его мифологии.
Кроме того, Лавкрафт как писатель стремился ограничиваться раскрытием в одном тексте всего лишь одной грани или аспекта тех непостижимых бездн, завесу над которыми он поднимал — особенно это относится к его коротким рассказам. Можно говорить о космологии Лавкрафта, но вселенная его мифов заведомо многомерна и показана с нескольких точек зрения. Это связано и с основным методом путешествий, к которому прибегают высокоразвитые существа в его мире. При этом происходит перемещение сознания, а не тела. Такие странники вынуждены смотреть на иные миры глазами их обитателей, что также вносит искажения в восприятие и мешает последовательной реконструкции всего лавкрафтианского мироздания.
Ещё одна проблема заключается в том, что все книги, которые содержат сколько-нибудь законченный свод знаний о реальном устройстве мира (вроде того же Некрономикона) написаны безумцами. Обычно их авторы сходили с ума в процессе написания своих инкунабул, не вынеся пристального рассмотрения непостижимых бездн и жутких существ, в них обитающих. Те, кто осмеливается читать эти книги, также рискуют своим психическим здоровьем. Поэтому у Лавкрафта нигде не приводится целиком законченный текст хотя бы одной главы из такой книги, все цитаты из них ограничены двумя-тремя предложениями.
То есть если описываемый Лавкрафтом мир и был чем-то цельным, попытка понять его неизбежно приводила к сумасшествию. Поэтому Лавкрафт, передавая читателям знание о своём мире, ограничивался туманными намёками и отрывочными цитатами из книги «безумного араба Аль-Хазреда» и прочих подобных источников. Иногда он пересказывал отдельные идеи и концепции авторов различных жутких книг своими словами, но английский язык и в самом деле оказался слишком беден для такой задачи. Реконструировать язык Древних, используемый культистами для заклинаний и призывов своих покровителей, Лавкрафт не стал — не смог или не захотел. Возможно, оно и к лучшему.