----- . . . -----
Бетти не заставила себя долго ждать с информацией, которая интересовала Алексея. На следующий день после завтрака она куда-то отлучилась, а через пару часов они опять мчались на том же Кадиллаке в северном направлении, но всего километрах в десяти от базы Бетти свернула с шоссе в сторону, и они оказались в уютном придорожном ресторанчике. Заказав себе апельсиновый сок, а Алексею пиво, Бетти сказала:
– Здесь спокойнее.
– А что, в отеле нас прослушивают? – Алексей не столько удивился, сколько приготовился услышать нечто совершенно секретное в отношении своей дальнейшей судьбы. Но Бетти с некоторым безразличием произнесла:
– Не знаю, но у вас в таком случае говорят, что береженого Бог бережет. Сразу скажу, что ничего сверхъестественного ты сейчас не услышишь – сейфов с документами под грифом «Совершенно секретно» я не вскрывала, и даже не запытала до смерти ни одного носителя секретной информации. А всего лишь просмотрела открытые материалы по всему, что связано с войной в Афганистане. Откровенно говоря, ничего интересного – ваши увязли в этой несчастной стране, как когда-то американцы во Вьетнаме. Различные кланы насмерть дерутся за власть. Вы умираете, помогая одним из них, а мы поддерживаем оружием и военными советниками других. С таким же успехом могло быть наоборот. – Бетти отвела взгляд в сторону, словно устыдившись за скудность информации, и достала из сумочки сигареты. Оба закурили.
– Это все, что ты хотела мне рассказать? – разочарованно спросил Алексей.
– Ну, не совсем. Весь мир осуждает Советский Союз за вторжение, за исключением, разумеется, так называемого социалистического лагеря. – Бетти вдруг рассмеялась. – Господи! Как же у вас любят это слово! Где заключенных держат – лагерь. Пионерский – лагерь. Спортивный – тоже лагерь. Еще и социалистический.
– Ты туристический упустила, – вставил Алексей. Но Бетти пропустила мимо ушей его сарказм.
– Сейчас в Москве проходят олимпийские игры. Так вот, многие страны объявили бойкот и не пустили своих спортсменов участвовать в соревнованиях.
– Я догадываюсь, что это за страны.
– Ладно, Алеша, извини – мы не об этом сейчас. В настоящее время в международной прессе много шума из-за применения вашей авиацией объемно-детонирующих авиационных бомб. Ты что-нибудь знаешь об этом оружии?
– Знаю. Это бомба с жидким взрывчатым веществом. Происходит обыкновенный ее подрыв, жидкое взрывчатое вещество превращается в тяжелый газ, который растекается по складкам местности, попадает в скрытые места, и затем взрывается. Шансов выжить – никаких.
– Вот. А знаешь, как использует эти бомбы ваша авиация в Афганистане? Ими забрасывают пещеры в горах, где прячутся душманы.
Услышав о пещерах, Алексей моментально насторожился.
– Ты хочешь сказать…
– Я сказала то, что сказала, а ты попробуй проанализировать свои тренировочные полеты, в которых ты загонял ракеты в пещеры.
– Нет, это все ерунда, полная бессмыслица использовать в ракетах такого класса объемно-детонирующие заряды. И к чему готовить для этих целей провокацию с участием советского летчика, если наша авиация уже с успехом использует такой вид оружия? Тут что-то другое.
– Ну, хорошо. Я все-таки заглянула в один документ с грифом «Секретно». Какие ракеты подвешивали к твоему истребителю?
– Буллпап, с боеголовкой осколочно-фугасного действия весом четыреста пятьдесят килограмм. Но первый полет был с более легкими ракетами, стокилограммовыми.
– А теперь внимание! Существует еще одна модификация буллпап, о которой ты наверняка не знаешь – с ядерным зарядом. Она практически ничем не отличается от осколочно-фугасной, которую ты вряд ли запомнил в деталях. Поэтому расчет на то, что ты будешь в неведение от используемого тобой оружия. Ядерный взрыв, крик на весь мир о том, что русские варвары применили ядерное оружие в борьбе с освободителями своей страны от агрессора, с далеко идущими последствиями.
– Я догадываюсь, какие последствия ты имеешь в виду: нашу страну тут же забросают ракетами с такими же головками – это катастрофа планетарного масштаба. Подходящая пещера наверняка уже приготовлена – взрыв получится вроде как подземный. В этом случае воздействие поражающих факторов минимальны, главное – факт применения русскими ядерного оружия. Все продумано, за исключением одного: откуда уверенность твоего начальства в том, что я соглашусь на эту авантюру?
– Ну, во-первых, представь, что ты о ядерном заряде был бы не в курсе. А поставленную перед тобой задачу преподнесут, скажем, под благовидным предлогом оказания помощи советским войскам в уничтожении крупной группировки душманов. И во-вторых, тебе просто-напросто надо будет сделать выбор между жизнью и смертью в случае твоего отказа. Поверь, для нашей конторы, как, впрочем, и для вашей кагэбэшной, моральных преград не существует в принципе при выполнении поставленных задач. Как говорится, цель оправдывает средства. А самая надежная гарантия того, что будешь использован в осуществлении запланированной акции – твоя амнезия. Согласен? – Пронзительный взгляд Бетти в самую глубину глаз Алексея не оставил у того сомнений, что она догадывается о вернувшейся к нему памяти.
Возникшую непродолжительную паузу нарушила Бетти. Она взяла его за руку.
– Мне кажется, ты хочешь что-то сказать, но не решаешься, Алеша. – Взгляд Бетти, колючий еще несколько секунд назад, источал в эти мгновения столько нежности, что Алексей решил сдаться.
– Я вспомнил все, Бетти. Всю свою жизнь – от начала до конца.
– Я догадалась. Только ты не прав относительно конца, жизнь продолжается.
– Но я не хочу того продолжения, которое маячит впереди. Дома меня ждут любимая жена и сын. Именно ждут. Независимо от того, какой информацией обо мне они располагают. Я в этом уверен. Как уверен и в том, что никто не считает меня на родине предателем – не те сейчас времена. Алекс либо соврал мне, либо просто не владеет информацией.
– Для чего ты мне это все рассказываешь? – К удивлению Алексея, взгляд Бетти опять стал жестким, если не сказать – враждебным.
– Бетти, дорогая! Что с тобой? Неужели ты не можешь понять мое состояние? Помоги мне вернуться в свою страну!
– Дорогая? Помочь вернуться к любимой жене? А обо мне ты подумал? Что будет со мной? Думаешь, я отдалась тебе по приказу моего начальства? – Темно-карие глаза Бетти гневно сверкнули и тут же наполнились слезами.
Конечно же, Алексей не мог заранее предполагать такого поворота событий. Он растерянно смотрел на плачущую, мгновенно превратившуюся из опытной сотрудницы Центрального разведывательного управления в обыкновенную, несчастную молодую женщину, ставшую за довольно короткое время очень ему близкой, и не находил слов. Алексей встал, обнял Бетти за плечи. Так и вышли они из ресторана молча, без слов, два человечка из совершенно разных миров, чьи пути пересеклись однажды по чьей-то злой воле, подарив такие счастливые, но такие короткие мгновения. Остановившись возле машины, они еще долго молча смотрели друг другу в глаза, и сердце Алексея готово было разорваться на части от тоски по родным людям, которые ждали его за тысячи миль отсюда, и от любви и жалости к этой, как оказалось, беззащитной перед жизненными перипетиями маленькой женщине.
Алексей тяжело вздохнул.
– Девочка моя, ты же понимаешь, что нет у нас перспективы. Теперь, когда я догадываюсь о предстоящей операции, я твердо знаю, что не оправдаю надежд твоего начальства ни при каких условиях, а исход ты сама мне обрисовала. Кстати, мне хотелось бы узнать об одном алжирском летчике из эскадрона, в котором я летал. Его зовут Надир.
– Его звали Надир.
– Звали?
– Да. Он погиб через месяц после того, как ты был сбит.
– При каких обстоятельствах?
– Разбился во время полета на сложный пилотаж. Официальная причина – ошибка в технике пилотирования.
– Не может быть! Что угодно, но не ошибка в технике пилотирования – Надир был классным летчиком.
– Он был не только классным летчиком, он был еще и нашим агентом. И привлекался к твоей вербовке. Но ты на удивление оказался крепким орешком, поэтому в срочном порядке задействовали план «Б». И вот еще что. Если летчик взлетел с магнитной миной в нише шасси, никакая классность его уже не спасет. – Слезы в глазах Бетти внезапно исчезли, она села за руль и сухо произнесла:
– Ты прав, Алексей. Нет у нас с тобой никаких перспектив.
----- . . . -----
Алексей мучился ожиданием неизвестно каких событий несколько дней после того, как холодно расстался с Бетти. Наутро ее не оказалось в отеле – как и прежде, она удалилась в неизвестном направлении молча, по-английски. Но самым неприятным сюрпризом для него стал неожиданный запрет покидать отель до особого распоряжения. Об этом Алексею сказал лейтенант из подразделения охраны авиабазы, подменявший иногда по какой-то причине водителя Хаммера, на котором они с Алексом ездили на аэродром. Запрет этот не был абстрактным, а подкреплялся вооруженными часовыми, неназойливо маячившими неподалеку от входа в отель и менявшими друг друга в течение суток.
Вновь почувствовав себя арестантом после достаточно длительного периода относительной свободы, Алексей пришел в отчаяние, понимая безысходность создавшегося положения, которая невольно подчеркивалась демонстративным ограничением передвижения. Не было и речи о построении каких-либо планов побега, находясь в глубине территории чужого континента. По ночам опять начали сниться жена с сыном. В такие минуты Алексей, как правило, просыпался, и до утра уже не мог сомкнуть глаз.
Бетти появилась так же неожиданно, как и скрылась. В один из вечеров, когда Алексей, не выдержав мук неизвестности, позволил себе расслабиться, распивая в одиночку виски, в номер вошла – даже не вошла, а ворвалась, как вихрь, Бетти, и бросилась ему, сияя счастливой улыбкой, на шею. Они долго стояли так, обнявшись, и Алексея почему-то совсем не интересовал вопрос о том, чему была рада его нечаянная любовь – то ли встрече после принужденной какими-то одной ей известными обстоятельствами разлуки, то ли тому, что хочет сообщить любимому приятное известие. Наконец, Бетти пристально посмотрела в глаза Алексея, затем перевела взгляд на стол с бутылкой виски.
– Что это, Алеша? Неужели жест отчаяния? Ты опустил руки и отказался от борьбы за свое будущее?
– Не надо считать меня слабовольным, Бетти. Задавать такие вопросы легче, чем ответить на них в моем положении. – Вспомнив, чем закончился их последний разговор перед расставанием, и сопоставив его с резкой переменой настроения Бетти, Алексей невольно насторожился.
– Извини, больше не буду. Но и пить тебе не дам… одному. – Бетти весело рассмеялась. – Доставай еще один бокал. – Раскрыв дорожную сумку, она высыпала на стол апельсины, выложила огромный ананас и ушла в ванную. Возвратившись, села Алексею на колени и крепко его поцеловала. – Много времени провела за рулем, устала. Скажи, Алекс не появлялся?
– До сегодняшнего дня не видел его. И вообще… Меня опять, кажется, арестовали. На часового с автоматом у входа обратила внимание?
– Не бери в голову – вынужденная временная перестраховка начальства. Ну, если Алекс до сих пор отсутствует, серьезный разговор откладывается до завтра.
– Но… – робко попытался возразить Алексей, догадавшись, что Бетти хотела сообщить ему что-то важное.
– Никаких «но»! Ты соскучился по любимой женщине или нет? – нарочито строго спросила Бетти. – Мы сейчас допьем виски, и угадай с трех раз, чем будем заниматься до утра?
Проснувшись довольно поздно, утомленные любовными ласками Алексей и Бетти некоторое время нежились в постели, затем заказали в номер легкий завтрак и кофе. И только после этого, приведя себя в порядок, Бетти разложила на столе аэронавигационную карту.
– Алеша, я не знаю, что из этого может получиться, но другого пути помочь тебе я пока не вижу. Посмотри сюда – около трехсот километров юго-западнее нашего аэродрома ведется строительство еще одной авиабазы, даже название для нее уже готово – «Эдвардс». Летчик-испытатель был такой у американцев – Глен Эдвардс.
– У американцев? – с интересом взглянул на Бетти Алексей.
– Ну, да, – несколько смущенно ответила Бетти. – А чему ты удивился? Или забыл, что я русская по происхождению?
– Да нет. Все нормально, – улыбнулся Алексей. – Продолжай.
– Ну, так вот. Там взлетно-посадочная полоса уже готова, длина ее около десяти километров. Но она грунтовая.
– Ничего себе! – опять удивился Алексей. – Это ж для кого такая длинная? Неужели для встречи инопланетных кораблей?
– Если я скажу, что не знаю, ты мне поверишь?
– Я тебя понял, больше не задаю глупых вопросов.
– В общем, эта ВПП должна тебя интересовать только в качестве ориентира. Она расположена на обширном по площади плато и видна с воздуха на большом расстоянии. Севернее в десяти километрах имеется еще одна полоса – действующая. Но временно, по причине того, что вблизи ведется строительство различных объектов, полоса эта не эксплуатируется, но используется в качестве запасного аэродрома для данной базы. Правда, она короткая, всего полтора километра. Ты сумеешь сесть на эту ВПП?
– На чем? – удивленно спросил Алексей.
– Как это, на чем? На своем МиГе!
– Да не вопрос! Только я не пойму, ты что задумала?
Бетти отложила в сторону карту, положила руки на плечи Алексея, внимательно всмотрелась в его глаза. Затем, прильнув к его груди, тихо произнесла:
– Алеша, у меня не выходит из головы тот наш разговор. Если раньше я не очень задумывалась о твоем самочувствии, поскольку считала, что прошлая жизнь твоя в забвении, то теперь места себе не нахожу. Ты прости меня, я была неправа. Понимаю, как тебе больно.
Увидев, что в глазах Бетти блеснули слезы, Алексей осыпал ее лицо нежными поцелуями. Сердце его опять было готово разорваться на части.
План Бетти был на первый взгляд довольно прост. В первом же тренировочном полете Алексей снижается в пилотажной зоне на предельно малую высоту и вне досягаемости радиолокационных средств уходит в район строящейся базы «Эдвардс». Выполняет посадку на полосу, возле которой она будет ждать его с машиной.
– Не все так просто, милая Бетти! Во-первых, мы с тобой не знаем, дадут ли мне здесь еще полетать. Во-вторых, в этом направлении рельеф очень сложный, придется маневрировать между гор, и не факт, что я с предельно малой высоты быстро сумею найти аэродром посадки. Конечно, если ты можешь оставить мне карту, я проложу несколько вариантов маршрута, смогу подготовиться. А еще хотелось бы знать частоту приводной радиостанции аэродрома посадки
– Карта в твоем распоряжении. Она навигационная, со всеми данными аэродромов, в том числе и радиочастотами. Так что готовься. Ну, а чтобы тебе запланировали хотя бы один полет, ты сам должен что-то придумать. Уговори Алекса сделать это для поддержания уровня натренированности – ты ведь сколько уже не летаешь?
– Ну, допустим. А что потом?
– После посадки, пока здесь очухаются и хоть что-то поймут, я отвезу тебя в Лос-Анджелес – это всего около восьмидесяти километров, домчимся мигом! В этом большом городе я найду место, где тебя можно будет спрятать и обдумать дальнейший план.
– Послушай, девочка моя! Ты думаешь, я не понимаю, чем ты рискуешь с этой авантюрой? Срок тебе будет светить немалый в случае провала. Я не могу на это согласиться.
– Ты еще не знаешь моих возможностей – у меня будет надежное алиби, это во-первых. А во-вторых, я ведь не прикреплена к тебе в качестве шпионки, передо мной совсем другие задачи в отношении тебя поставлены, если еще не догадался.
----- . . . -----
Конечно же, Алексей давно понял, что Бетти появилась здесь в дни, когда у него начало формироваться депрессивное состояние, чтобы поддержать морально-психологическое состояние на приемлемом уровне. Поднять, так сказать, его жизненный тонус. В то же время он был далек от мысли, что Бетти не лукавила, отрицая роль информатора ЦРУ. Но выбор у Алексея был невелик – «Либо грудь в крестах, либо голова в кустах», – вспомнил он старую солдатскую поговорку. Пока отсутствовал Алекс, он тщательно изучил по карте рельеф местности, проложил несколько вариантов маршрута к предполагаемому аэродрому посадки, с учетом естественных и искусственных препятствий, запомнив курс полета на всех этапах маршрутов. Пройдя у самого себя контроль готовности к предстоящему перелету, Алексей за ненадобностью вернул карту Бетти, которая знала, как от нее избавиться.
Но вернувшийся из командировки Алекс сразу же разбил едва теплившуюся надежду на приобретение возможной свободы, объявив, что через два дня предстоит перелет за океан. Как назло, Бетти накануне появления Алекса опять где-то растворилась, хотя ее отсутствие, равно, как и присутствие, с учетом новых обстоятельств, не могли уже оказать какого-либо влияния на ситуацию. Этот факт не замедлил сказаться на самочувствии Алексея, что, в свою очередь, не ускользнуло от внимания наблюдательного Алекса. Он пригласил Алексея после ужина в пивбар, где с плохо скрываемой озабоченностью спросил:
– Ты нормально себя чувствуешь? Не приболел?
– Нет, все в порядке со здоровьем, – постарался, насколько возможно, бодро ответить Алексей. – На протяжении всего вечера, проведенного в баре, ему показалось, что Алекс о чем-то хотел с ним поговорить, но почему-то не решился.
Через два дня томительного ожидания стало известно, что перелет переносится на неопределенное время, и это послужило поводом поговорить с Алексом о возможности выполнения полетов хотя бы раз в неделю для поддержания навыков в технике пилотирования. Но Алексей, нервничая, откладывал этот разговор до появления Бетти, как вдруг Алекс сам затронул эту тему.
– Пока никаких задач нам не ставили, но дурака валять не будем. Поэтому на этой неделе я запланирую полетик на сложный пилотаж с тобой на спарке. Сегодня у нас понедельник? Пожалуй, даже завтра.
– На спарке? – невольно вырвалось у Алексея. Но Алекс пропустил мимо ушей интонацию его нечаянной реплики.
– Да, у меня тоже есть желание подниматься иногда в воздух. А на боевом слетаешь через день-два в горы по тому же варианту, для закрепления приобретенных навыков, но без боекомплекта.
Нервное напряжение несколько сошло с Алексея. Вновь появилась, хотя и призрачная, но все-таки надежда на какой-то исход – благополучный или совсем наоборот, его, казалось, уже не интересовал этот аспект. По крайней мере, должна наступить какая-то определенность. Но время шло, а Бетти не появлялась. В четверг, как и обещал Алекс, на утро пятницы Алексею были запланированы два полета на отработку атак по наземной цели. И только поздно вечером, когда он, совершенно расстроенный, укладывался спать, раздался легкий стук в дверь его номера.
– Надеюсь, я не опоздала? – упав в объятия Алексея, спросила Бетти.
– Завтра в десять утра первый вылет.
– Есть еще и второй? – Бетти на мгновение задумалась. – Хотя, это не имеет значения, второго может не быть. Поэтому уже в десять я буду на месте. Ты готов?
– Как пионер, хотя напрягла ты меня основательно – я терялся в догадках.
– Надеюсь, напряжение не сказалось на твоих сексуальных возможностях? – засмеялась Бетти и направилась в ванную, нетерпеливо на ходу сбрасывая с себя одежду.
«Нисколько, – усмехнулся про себя Алексей, восхищенно окидывая взглядам ее обнаженную фигуру. – И я постараюсь тебе доказать это».
Несколько раз за ночь, нарушая предполетный режим отдыха, они отдались друг другу с такой страстью и таким ожесточением, словно предчувствовали скорую, если и не окончательную, то длительную разлуку. Алексей не помнил, как отключился, проснувшись от настойчивого телефонного звонка. Бетти уже не было в номере, а в окно светило яркое августовское солнце. Удивленно-сердитый голос Алекса по телефону напомнил, что неплохо было бы успеть позавтракать перед полетами.
----- . . . -----
Выслушав на брифинге навигационную и метеорологическую обстановку, Алекс сказал, что по неотложным делам вынужден отлучиться, напомнив Алексею, чтобы не опаздывал с вылетом. План полетов в этот день был плотным, поэтому в случае непредвиденного сбоя руководитель летной смены будет аннулировать не вписывающиеся в запланированное время полеты.
До вылета оставался час, и Алексей использовал это время, мысленно представляя карту с проложенными на ней маршрутами, чтобы еще раз убедиться в своей готовности максимально использовать рельеф местности для скрытого от радиолокационных средства маневрирования при выходе на аэродром посадки, где его будет ждать Бетти. Один из наиболее коротких маршрутов не мог быть использован, поскольку основывался на предположении, что уходить в сторону авиабазы «Эдвардс» Алексей будет из пилотажной зоны, расположенной всего в пятидесяти километрах северо-западнее аэродрома вылета. Общая протяженность маршрута в этом случае составляла всего триста двадцать километров. А с учетом полета на импровизированный полигон дальность до аэродрома посадки возрастает в три с половиной раза – тысяча сто двадцать километров, почти полтора часа в воздухе со средней скоростью восемьсот пятьдесят километров в час. Конечно, с момента исчезновения самолета с экранов радаров останется всего шестьсот километров, но это тоже немало – сорок с лишним минут неизвестности и аварийный остаток топлива к моменту посадки. «Ладно, отставить панику! – обругал себя Алексей и, не торопясь, направился к стоянке МиГа. – Будто у тебя есть выбор».
Автоматический радиокомпас он настроил на частоту привода аэродрома «Эдвардс» еще на рулении. Взлетев в запланированное время, ровно в десять часов, взял курс на полигон и занял заданную руководителем полетов высоту. Стрелка радиокомпаса уверенно остановилась на пеленге двести сорок градусов. «Привод работает, это хороший знак», – подумал Алексей, прослушав позывные радиомаяка». Но предательский нервный озноб, начавшийся еще с момента запуска двигателя, не отпускал. «Да пошли вы все!» – громко, стараясь перекричать шум работающего двигателя, вслух произнес Алексей и грязно выругался. А еще через пару минут он всем телом привычно ощутил, как слился воедино со своим истребителем в четко, без перебоев работающий механизм.
Над полигоном, доложив о начале работы, он не стал имитировать ни одной атаки, и, введя самолет в крутую нисходящую спираль, в считанные секунды занял высоту над рельефом местности сто метров с выходом из спирали на юго-западный курс. Установив скорость девятьсот километров в час, он устремился к первой, попавшей в поле зрения ложбине в горной цепочке, уклонившись вправо от заданного курса градусов на двадцать. Оказавшись между двумя параллельными, близко расположенными друг к другу грядами гор с направлением север-юг, Алексей резко довернул на курс сто восемьдесят, едва не столкнувшись после выхода из ложбины с противоположным склоном. Сердце его бешено заколотилось при виде стремительно проносившихся мимо безжизненных скальных пород. Устремив напряженный взгляд вперед, он понял, что неминуемо выйдет на свой аэродром, если не отвернет вправо для исправления уклонения от заданного направления. Но разрыва в горной цепи не предвиделось. Пришлось выполнить подскок до высоты около двух тысяч метров, отвернуть вправо, чтобы тут же провалиться до предельно малой высоты. Так и продолжал он полет галсами, маневрируя между неожиданно возникающими на линии пути препятствиями, сохраняя общее направление на юго-запад, ориентируясь по солнцу, пока, наконец, не выскочил из горных ловушек на обширную долину. Алексей посмотрел на время полета – полчаса с момента отворота от полигона пролетели как несколько минут. Он прислушался к радиообмену. Что-то ему показалось странным, но от сильного нервного напряжения Алексей сразу не мог понять, что его насторожило. И вскоре догадался: его никто не разыскивал, хотя с момента пропадания отметки от его самолета на экранах радаров прошло немало времени. В таких случаях, прежде чем поднимать поисково-спасательные средства, руководитель полетов начинает запрашивать позывной не отвечающего на запросы летчика через другие экипажи, находящиеся в воздухе. Но размышлять по этому поводу времени уже не оставалось – расходомер показывал недопустимо малый остаток топлива, а стрелка радиокомпаса хаотично болталась из стороны в сторону. Медлить было нельзя, и Алексей энергично перевел самолет в набор, заняв высоту полета для захода на посадку шестьсот метров. И тут же в наушниках прозвучали позывные привода аэродрома «Эдвардс», а стрелка радиокомпаса показала, что аэродром находится впереди справа под десять градусов. Довернув на стрелку, Алексей через минуту увидел взлетно-посадочную полосу на удалении не более пяти километров. Выпустив шасси и закрылки, он произвел посадку сходу, выпустил тормозной парашют и, остановившись в конце полосы, выключил двигатель.
Еще не совсем веря в благополучный исход полета, и на мгновение забыв о том, что привело его на этот аэродром, Алексей расстегнул ремни подвесной системы и, расслабившись, закрыл глаза, на минуту предавшись наслаждению наступившей тишиной. Затем открыл фонарь кабины и, встав во весь рост, начал осматриваться в поисках машины, на которой должна была подъехать и ждать его приземления Бетти.
Но что это? По рулежной дорожке, примыкающей к полосе справа, от строений, находящихся неподалеку, к его самолету медленно приближался армейский Хаммер. Первой у Алексея возникла мысль о том, как эта хрупкая на вид женщина управляет таким монстром? Второй… Второй мысли уже не суждено было появиться, потому что из остановившегося «Хаммера» вышел… Алекс.