Как я худела. Часть 3
Приехав в Питер, я твердо решила худеть любой ценой. Сидела на каких-то диетах, ходила в спортзал, но делала все это не в системе, то и дело срываясь, так что похудев до ста килограмм (о какая радость, всего лишь сто килограмм, я просто бабочка!) в какой-то момент я сорвалась глобально. В одной точке сошлись все проблемы: я разочаровалась в своей жизни, у меня ничего не получалось, я была одинока, да еще и потеряла работу. И тогда я засела дома на два года. Да, я два года не выходила на улицу – сидела и писала веселые книжки, думая о том, что как только допишу сразу же покончу с собой. Друзья таскали мне еду и выносили мусорку, а я писала. Написала три книги и уж было собралась помирать – знакомая позвала на работу. Работа была интересной и весьма денежной, я решила, что похороны переносятся и вышла из дома впервые за два года. Это оказалось не просто – ни одна шмотка на меня на налезала. На весах было 130 кг.
Больше я даже не пыталась худеть. Жор поработил меня полностью, я ела с утра до вечера, не могла выдержать диету даже один день, летела куда-то в пропасть и уже никак не контролировала процесс. К сорока пяти годам дошла до 150 кг и поняла: дальше смерть. Болело все тело, ноги отекали и не влезали в обувь, со лба тек пот, стоило пройти десять метров, а общем – кабзда. Знакомая дала мне телефон доктора Фишмана, сказала, он делает бариатрические операции.
Фишмана я нашла в Первом меде. Пришла к нему на прием и стала лепетать что-то про то, что мне бы поставить баллон в желудок или еще что. Доктор смотрел на меня большими детскими голубыми глазами, полными сожаления.
- Не получится баллон? – догадалась я.
- Нет, не получится. Какой же вам баллон с таким весом? Резать все к чертовой матери!
Короче, он сказал, что мне подойдет только желудочное шунтирование – почти полное удаление желудка и половины тонкого кишечника.
- Ну вы подумайте, - сказал он на прощанье.
Чего тут думать? Я, человек панически боящийся врачей и даже простых уколов, никогда не имеющий дело с медициной – при моем весе у меня даже не было медицинского полиса, да и сейчас нету, тогда я первый и последний раз была в больнице, - решение об операции приняла мгновенно. Я была уже готова себе сама харакири сделать, там меня достал мой ненасытный желудок.
Была только одна проблема – операция стоила 300 тыс. Денег у меня не было – я позвонила подруге и попросила в долг.
- Я тебе дам, - легко согласилась та. – Если ты перестанешь жрать, то как раз накопишь за месяц триста тысяч.
Деньги доктор отчего-то попросил наличкой. Я взяла кэш и отправилась в больницу Сестрорецка, где мне должны были извлечь лишний ливер. Врачи в хирургии были сплошь молодые красавцы – было на чем отдохнуть глазу. Поскольку я была платным пациентом, все носились со мной, как с писанной торбой: под ручку водили на анализы, угощали сигаретами, вечерами я на всех заказывала пиццу, мы ее ели и ржали, что это моя последняя еда на ближайший год. В последний момент операцию чуть было не отменили: когда мне померили давление, оно показало 110/230.
- Женщина, а вы себя вообще как чувствуете? – спросил побледневший врач, показывая на тонометр.
- Прекрасно, - ответила я. – Врачи красивые, погода хорошая, скоро мне желудок отрежут – чего плохого-то?
- Приличные люди с таким давлением в коме лежат, а вы тут скачете, анекдоты травите… - расстроился тот. – Я на себя такую ответственность не возьму, нельзя вас оперировать с таким давлением.
Я посмотрела ему в глаза и спросила:
- Как вы думаете, каковы мои шансы снизить давление, если мне не сделают операцию? Какая вам разница – умру я во время или без? Не парьтесь, доктор, я вам расписку напишу, что в виде привидения к вам приходить не буду.
Короче, я написала заявление, что все последствия беру на себя и пошла дальше проходить врачей. Чуть было не прокололась у психиатра, на голубом глазу на его вопрос, зачем мне такая операция, не проще ли походить на его сеансы и похудеть с помощью диет, я сказала:
- Я себе косуху хочу.
- Чего?
- Куртку такую, знаете. Я сейчас кааак резко похудею, прикиньте, сколько у меня лишней кожи будет? Я уже решила: сошью себе косуху и кошелечки друзьям.
Психиатр не хотел давать мне направление, но меня отбили – все же триста тыщ. на дороге не валяются.
Накануне мне позвонила подружка – собачница, которая уже много лет ездила на бойню и за копейки покупала там вонючие такие говяжьи желудки, которыми кормила собак.
- А твой желудок куда после операции денут? – подозрительно спросила она.
- Нееет! – закричала я. – Я не отдам тебе свой желудок для собак! Это по меньшей мере странно!
- Да нет, - засмеялась она. – Не обязательно же собакам. Можно просто в банке заспиртовать – прикольно.
Когда я стала просить у хирургов отдать мне мой желудок, чтобы заспиртовать в банке, те посоветовали мне поменьше говорить, а то уже все отделение нервничает, что за сумасшедшую им прислали.
Когда я лежала на операционном столе, ко мне пришел анестезиолог.
- Я так боюсь наркоза, - призналась я. – Мне кажется, это как умереть.
- А ты не бойся, - успокоили меня. – На вот подыши кислородом, сразу все волнение пройдет.
Я наивно вдохнула в себя «кислород» из маски и отрубилась. Проснулась вечером в реанимации: рядом тикают всякие приборы, торчат трубку, на экране моя кардиограмма. Дико хотелось пить, рядом на столике стояла кружка с носиком, я попила воды и снова отрубилась. Утром меня перевезли в палату. Боли не было – операция была лапроскопической. Немножко при движении побаливали дырки в пузе, но вполне терпимо. Больше раздражала трубку, торчащая изо рта. К вечеру все трубки из меня вытащили и я уже гуляла по коридору с капельницей. В тот день пришел доктор Фишман, которого я видела второй раз в жизни, и я до сих пор не знаю, кто делал мне операцию и застенчиво сказал:
- Нам бы рассчитаться.
- Да я тут подумала: а зачем мне вам платить? – ответила я. – Желудок вы мне уже вырезали, назад вряд ли пришьете, никаких расписок я вам не давала. Нет, не вижу смысла отдавать деньги.
Голубые глаза Фишмана стали огромными и удивленными, как у ребенка, который развернул конфетку, а там дерьмо. Видели когда-нибудь картину «еврея на@бали»? Вот это был как раз тот редкий случай. Я похихикала и достала из-под подушки конверт с деньгами, попеняв доктору на его доверчивость – в следующий раз могут и не заплатить.
Еще через день мне стало скучно лежать без интернета, я позвонила подружке, та приехала на машине и забрала меня домой. Впервые за много лет я поднялась на четвертый этаж не делая привал на каждом пролете, обливаясь потом. Можно сказать – взлетела торпедой. Дома ждала верная Дашка, которая приготовила мне двадцать восемь блюд на выбор: творог, сметану, пюре, яйца, бульон и травяной отвар.
- А что тебе можно есть? – спросила она.
- Понятия не имею. Я еще не ела. Давай экспериментировать.
Начали с отвара – вошел вполне себе комфортно. Потом стакан бульона. Следом в меня с легкостью влетело два крутых яйца – бульк, бульк и тарелка творога со сметаной.
- Вот же сука, - расстроилась я, - триста тыщ на ветер! – и поехала бухать к подруге.
Подруга жила рядом, я была у нее уже через 10 минут – она обмывала новый «Порш» с белоснежным кожаным салоном. Мы выпили виски и поели жаренной корюшки. Через полчаса у нее был заказан ресторан, где мы и должны были в большой компании обмывать покупку. Сели в «Порш» и поехали по Лиговке, наглухо встав в пробку. Тут я почувствовала легкий дискомфорт.
- Буэ… Буэээ, - раздавалось из моего рта.
- Эй, ты, надеюсь, не собираешься блевать в моей новой машине? – переполошилась подруга. – Только не в салоне!
Выйти из машины было невозможно – мы были плотно зажаты со всех сторон. Буэ, - еще раз произнесла я и начала блевать. Ах, как я блевала! Сначала себе в руки, потом в подол, потом в сумку. Из меня поочередно вышли совершенно непереваренная корюшка, творог со сметаной, два яйца – бульк, бульк, бульон и отвар. Все было совершенно не переваренным, в том же виде, что и вошло, вполне можно было есть второй раз.
Так начался лучший год во всей моей жизни! Я ела и блевала – по двадцать раз на дню. Я блевала от всего – от каши, от пюре, от бульона и даже от воды. Целый год мой новый 20-грамовый желудок не принял ничего, кроме сухариков «Емеля» и виски – прекрасная была монодиета. За первый месяц я похудела на 22 килограмма. В течение года на 70. Есть – блевать – худеть было так великолепно, что тот год после операции стал самым счастливым в моей жизни - сплошное наслаждение. Энергия била через край, состояние - будто всегда под кайфом, счастье так и брызжет из всех мест. До сих пор с тоской вспоминаю то время - с радостью бы повторила.
Но увы - на этом мои похудательные страдания не закончились.
