Каждый раз думаю: «Ну, всё – а вот сегодня напишу что-то хорошее, позитивное!..» Ведь случались же и светлые моменты. Без них просто невозможно было б выжить, если всё только черным-черно.
Общение с близкими сестрами и батюшками, которые поддерживали и понимали (да, не все в обители живут под флагом «ура! да здравствует наша секта!», некоторые тоже страдают и всё осознают, но сделать ничего не могут). Воскресная школа и визиты родных. Уборка картошки (да, в монастыре это возможность морально «выдохнуть» и развеяться, хотя физически очень тяжело). Интересно было посещать другие монастыри: «а как там у них?» – в первые годы на недельку ездила то в один, то в другой «дальний»; а до «ближних» вообще можно пешком дойти!..
Но со временем поняла, что везде одна и та же хрень. Это не перегибы на местах – это СИСТЕМА. Система ставит на начальственные должности людей, больше ориентированных на административную деятельность и умение «добыть и выбить», а не «понять и снизойти». Духовные люди в роли глав монастырей долго не держатся. Если слышишь, видишь, что где-то в обители настоятельница сестер не гнобит, они в ней души не чают, живут дружно, все проблемы тихо-мирно решаются и даже мороженное она им по праздникам покупает (да, была одна такая в соседней митрополии), – то через некоторое время глядь, а ее уже сняли, услали, перевели!.. А иные руководители претерпевают такие метаморфозы, как наш «отец» или игуменья еще одного, в соседней области, монастыря. Сначала у них было «всё как надо»: трудно, но дружно. Монастырь, обдуваемый всеми степными ветрами, стоял вдали от оживленных трасс и дорог, условия были суровыми: сестры на морозе и рыбу чистили, и посуду мыли; мешки с цементом поднимали, кирпичи грузили; туалет на улице метров за 50 и более от жилых корпусов – еще добежать надо умудриться, в небольших кельях по 6 человек; постоянные ветра, холода… (Это сестра, жившая там, рассказывала. Она потом по благословению нашего «отца» оттуда сбежала и перешла к нам.) Но морально жили они хорошо. Дружба, взаимовыручка, сострадание. Сестра рассказывала: если кто-то, например, где-то в уголочке сидит и тихо плачет, то одна, максимум две могут пройти мимо (и то по большей части потому, что просто не заметили) – а так обязательно кто-то подойдет, участливо спросит, что случилось, постарается помочь… Матушка-настоятельница их так воспитывала: вы сестры, вы друг другу родные (в отличие от нашего монастыря, где с самого начала одобрялось стукачество и политика «разделяй и властвуй»). Да и сама игуменья старалась быть им матерью. Заботилась о них и о том, чтобы они не унывали – настрой такой в обители был боевой! Наставляла, окормляла духовно. Помню, сестра рассказывала: если кто-то из сестер обидит другую, то потом глядишь – уже бежит со всех ног, падает в земном поклоне:
– Прости меня, грешную! Прости меня!
– Бог простит! И ты меня прости! – обнимутся… Т.е. путь правильный был. Путь взаимовыручки, любви и сострадания.
И зазывала матушка к себе всё новых и новых девушек. И к ней шли. И совсем юные, и немного постарше. Родственники подтягивались к монастырю вслед за ними – поработать на обитель. Кто-то жертвовал что-то, кто физическим трудом помогал…
…А потом матушку словно подменили. Начала орать на сестер – какими словами только не обзывала! Начала придумывать разные наказания. Одну сестру за какую-то провинность посадили на весь Великий пост «в затвор»: досками окна заколотили и есть давали столько (ты ж, мол, не работаешь – зачем тебе много), что за пост она похудела вдвое. Зашла туда довольно полной, а вышла худой и бессильной… Сестры там потом и руки себе резали, и сбегали, и чего только не делали...
Сколько раз я думала: почему так? Приходит человек в систему вроде бы с настроем «любить и созидать», а проходит время – и (как вышеописанная настоятельница или наш «отец») становится на путь «гнобить и угнетать» или «бросить и наплевать». То ли изначально настрой был основан на тщеславии, то ли человек и был таким, но умело скрывал свою сущность (может, даже и от себя самого). То ли просто «поиграли – надоело», роль старца или старицы перестала радовать своей необычностью. То ли повышение по карьерной лестнице так влияет (с той настоятельницей случились перемены, когда стала игуменией, и наш «отец» изменился после того, как его наградили новым саном – это даже некоторые священники в нашей обители заметили).
Или же просто система не терпит в своей среде инаковости. Ей нужно, чтобы за год, три, пять в обителях в обязательном порядке производились какие-то работы, стройки, повышались показатели, выполнялся «план», в казну обители текли деньги, а потом они поступали в епархию... А если настоятельница или настоятель «не вытягивает» эти планы и показатели, зато братья и сестры живут в мире и согласии, радуются жизни и пребыванию с Господом и друг с другом и в деле спасения восходят от силы в силу, то вышестоящим, простите, просто плевать. Да, как это ни парадоксально, система, которая изначально создана была для повышения духовности, теперь ее всячески душит.
