Все, что я пишу в статьях, я пережил, видел, чувствовал лично. Мысли мои. Чувства тоже. Мораль в некоторых статьях есть: нравится она читающему или нет — не суть.
На территории самого аэропорта в 2014 году, да и позже, я не был. Был вблизи.
Так сложилось, что аэропорт даже после застройки города Донецка остался на окраине. Окружал его частный сектор. Были и административные, и торговые здания, но они все были в высоту 4 этажа.
После бомбежек, обстрелов одна из точек, удобных для наблюдения, — автосалон «Инфинити» — была разрушена. Здание старого аэропорта в высоту 3 этажа. Хоть что-то, но не достаточно. Оставалась девятиэтажка по улице Взлетной.
Торчала она как перст, возвышаясь над округой. Почему ее не завалили укры? Да кто ж его знает. Факт, есть факт: стояла и стоит до сих пор. Понятное дело, окрестили ее «девятиной» ополчуги. С разных сторон подступы к воздушной гавани и взлеткам, прилегающим территориям. Вот чтобы давать четкое указание, куда ехать или где находишься, и появились псевдонимы.
Был я на девятине всего три раза.
Первый раз привез сводному взводу моей роты «дачку». Вода в бутылках, сахар в стиках, сигареты, чай, кофе (капучинно, каркаде :)). Как взвод оказался на парковке аэропорта и что там происходило — в другой серии.
Второй раз приезжал договариваться с Гиви о том, что наш взвод выходит. Ротация.
Ну, а третий, собственно, встречал парней, которые вышли. Распределял по машинам и отправлял на нашу базу.
Первый и третий раз в само здание я не заходил. Нефик там делать мне было. Рядом с девятиной был частный дом. Добротный такой, в 2 этажа и с шикарным подвалом. Там «Сомали» обитало, базировалось. Вот с их начштаба и контактировал.
А второй раз побывал внутри здания. Гиви устроил себе наблюдательный пункт (кажись) на 8-м этаже. Электричества нет, лифт, понятно, не работает. Топали пешком. Поднялись, осмотрелись. Пользуясь подсказками сомалийцев нашли квартиру в которой тусил целый полковник со свитой.
Пообщаться не удалось. Наверное, не посчитал комбат достойным общаться с ротным. Ну и фиг с ним. Не фельдмаршал, чтобы ждать, когда он налюбуется в бинокль, куда минометы работают и как там укры перемещаются. Пару раз ординарцу сообщил, напомнил, что разговор есть. И касается он моих бойцов, которые совместно со спартанцами и сомалийцами на парковке оборону держат.
Это в штабе приказали: явиться, договориться, согласовать. Не удалось согласовать, утвердить в рамках личного общения — ну и ладно. Мои все равно выйдут, а кто и что не сделал — пусть у других голова болит.
Братва, находясь в девятине, конечно засрала ее знатно. Воды нет, а на первый этаж и дальше в сортир не набегаешься. Так что все унитазы на этаже (на других думаю тоже) были завалены по самые бортики.
Но самое удивительно смешное ждало меня, когда вышел во двор — позвонить в штаб, доложить ситуёвину, перекурить.
Выход из подъезда с тыльной стороны — по направлению к аэропорту. Слева от здания разместились минометы. Как они разместились и сколько их было — не знаю. Там стояло боевое охранение. Чего лезть? Из любопытства? Минометы я видел, как работают — видел.
Спустились, закурили, и тут минометчикам дали приказ «Огонь». Ну, шмаляют они поманеньку, но бодро. И раздается ругань. Женский голос клянет почем зря «хрЕновых воинов и всю власть и укров и порошенко и турчинова». Поднимаю глаза на источник ругани. На 3-м этаже, на балконе стоит бабка. Не бабулька, которая тоненькая и худенькая, а бабка — достаточно тучная.
Подошел к начштаба Сомали, спросил: что за кипишь? Оказывается. Все жильцы уже выехали, а эта бабка — ну ни в какую. Ее и упрашивали, и грозили. Все пофигу. Моя хата говорит, что хотите делайте, а умру я здесь. И начхать мне на нациков и на вас, ополченцев, тоже.
Но видать психика пострадала у тетки. Причем выскакивала и крыла всех последними словами она, не взирая на вину. Укры выкладывают по округе — выскакивает и матерится. Сомалийские минометы работают — такая же фигня.
Следующей ночью наш взвод вышел. Не считая нескольких легких ранений — без потерь.