Он освобождался из колонии строгого режима в Сибири. Так случилось, что в этот же день на свободу выходил еще один мужичок, которого звали Анатолием. Выдали им справки об освобождении, документы, деньги, заработанные на пилораме. Сумма, надо сказать, за несколько лет набежала немаленькая. Замполит лично проводил счастливчиков до ворот колонии. Объяснил, как добраться до железнодорожной станции. Туда вело два пути. По дороге получалось километров двадцать, по тропинке через лес – намного меньше.
Приятели выбрали второй вариант. Сотрудник колонии объяснил, что надо идти по тропе, никуда не сворачивая. Была середина мая, природа оживала после долгой зимней спячки. Костя и Анатолий шли через лес, будто пьяные. Воздух воли дурманил не хуже крепкого вина.
Сколько времени они шли, Костя не помнил. Но вдруг тропинка резко свернула вправо. Это слегка озадачило друзей, но ненадолго. Раз было сказано идти по тропинке, они так и делали. Но неожиданно вышли на окраину деревни.
Тут Костя и Толя остановились и призадумались. Ведь ни про какую деревню замполит не говорил. Перед ним были несколько добротных деревянных домов с высокими треугольными крышами. Все дома огорожены невысокими плетеными заборами. По улочке деревни неспешно передвигались свиньи и куры.
- Во дела, - сказал Толян. – Похоже на деревню староверов наткнулись.
Кое-где в огородах копошились люди – мужчины и женщины в странных одеждах. Ну да ладно, бог с ними, со староверами, подумали друзья. Главное, можно разжиться самогоном и нормальной едой. Деньги-то имеются. Да и не мешает выяснить, как добраться до станции.
Друзья подошли к ближайшему дому и постучали в дверь. Открыла женщина лет сорока, в белом переднике и чепчике. На ее лице отразились удивление и легкий испуг.
- Хозяйка, как на железнодорожную станцию пройти? – спросил Толя.
Женщина что-то пролепетала на непонятном языке и убежала вглубь дома.
- Да она, похоже, по-немецки говорит, - осенило Костю. – Вот только откуда здесь немчуре взяться?
В дверном проеме показался мужчина в чудаковатом костюме и штанах чуть ниже колена. Друзья поинтересовались, как пройти на станцию. В ответ хозяин дома заговорил на непонятном языке, по звукам и интонациям очень похожем на немецкий. Затем он замотал головой и пожал плечами. Костя и Анатолий достали деньги.
- Самогон есть? И что-нибудь покушать? – поинтересовались друзья, сопровождая слова характерными жестами – щелчками по кадыку и движениями руки, как бы подносившей ложку ко рту.
Хозяин отступил внутрь дома и сделал приглашающий жест: входите.
Гостей усадили за большой стол в центре кухни. Хозяин сидел рядом с ними, хозяйка носилась вокруг стола, заставляя его кушаньями. Костя и Толик, преодолевая легкую стеснительность, начали пробовать угощения. «Ну, точно к немцам попали», - шептались они, не переставая удивляться факту: откуда здесь немецкая деревня?
В конце обильной трапезы гостей стали угощать вкусным домашним пивом из больших деревянных кружек. Слегка захмелев, друзья кивали хозяевам:
- Данке, данке, гут, гут.
В какой-то момент Костя почувствовал, что теряет контроль над собой – и отключается.
Он проснулся от ярких лучей солнца. Голова гудела. Вспомнилось, что произошло накануне. Приподнявшись, Костя огляделся по сторонам. Он находился не в доме, а в каком-то сгнившем и полуразрушенном строении без крыши. Вокруг и внутри заброшенной постройки росла высокая трава. Рядом спал Толя. Костя растолкал его.
Первое, что друзьям пришло на ум, - немцы или староверы напоили их снотворным и обобрали. Но деньги и документы были на месте.
Приятели выбрались из сгнившего сарая. Вчерашних добротных домов рядом не было – только такие же заброшенные срубы. Они прошли через брошенную деревню и опять вышли на лесную тропу, которая привела их к железнодорожной станции.