Ветер выл над старым погостом. Глухая, безлунная ночь обнимала землю, стонала кронами сосен, шелестела песком. Надравшись в очередной раз, кое-как справляясь с не признающими хозяина ногами, Максим рухнул рядом с очередным холмиком. Рука коснулась сухого дерева… пока сухого. Скоро пойдет дождь, и все дерево мира станет мокрым, сырым, как его слезы. Пусть так! Изможденные бездельем синеватые руки обняли старый крест. Так одиноко! Тому, кто здесь лежит, наверняка тоже одиноко. Пусть же хоть в эту ночь… хоть в эту ночь…
Додумать мысль Максим не успел. Тело провалилось в серое, и Великая Серебряная река повлекла по течению бездыханное тело.
Перекатываясь по отмелям, стукаясь о камни, Макс чувствовал, как медленно, плавно возвращается сознание. Ноги толкнулись в корягу; брызнул темно-розовый рассвет из-за леса на другом берегу. Как тут все быстро происходит…
- Не притворяйся, - вздохнули над ухом. – Ты давно уже не пьян. На это моей силы уж точно хватит.
Макс повернул голову. Сейчас бы в самый раз появиться русалке. С серебряным копьем и вся в мудрости, как в шелках.
Ага, облом.
На камне сидела обыкновенная девчонка. Только приглядевшись, заметив морщинки в углах рта, тьму в запавших глазах, можно было понять: да, женщина. Тридцатник, не меньше. А что в джинсах да футболке, так молодиться никто не запрещал…
- И похмелья у тебя не будет, - сообщила русалочка. – Ну, рассказывай.
- Чего рассказывать? – удивился Максим.
- Как дошел до жизни такой. Да вылези уже из воды, закалка, конечно, полезна, но конец сентября, знаешь ли.
***
… заря стояла над рекой.
Вечерняя заря.
- Даже не знаю, - вздохнула девушка. – С одной стороны, ты сделал мне великое добро. Поговорил с несчастной, развлек. А с другой… Не дело это – тревожить мертвых ведьм. И характер мой не переделаешь: так и просит жизнь тебе сломать, да только куда дальше ломать-то… В общем, так: сделаю тебе подарок. А к подарку – предупреждение: от мертвых ведьм добра не жди. Усек?
Максим кивнул.
- Сим нарекаю, - казалось, «русалке» самой было смешно от торжественности своего тона. – Сможешь ты видеть смерть неминучую, и трижды сможешь предотвратить ее. Вот твой дар. Думай, куда его потратить. Хорошо думай!
Тихий смех колдуньи нес тонкий, горький аромат полынной пыли.
***
Проснувшись, Максим приподнялся на всех четырех. Долго смотрел на овальный, потраченный ржой, портрет, на котором угадывались красивые когда-то черты лица. Шевелил губами – раз за разом. Запоминал.
Потом встал – и пошел к трассе. В кармане еще оставалось достаточно, чтобы умилостивить богов дороги подбросить небритого пьяницу до центра.
***
Дар… три предотвращенные смерти…
Кого он сможет спасти?
Смотри, Максик. Вот идет женщина. Она еще не знает, до чего ее довели сладости. Она не знает, что гнездится у нее в желудке. Спасем? Поможем?
Вот старушка. Ей рано умирать, она еще сильна. Но нервы берут свое, и скоро будет приступ, и там, в слепящей тьме, где, кажется, были перила балкона…
Спасем?
«…думай, куда потратить дар!»
Макс остановился. Пошарил в карманах. Должно хватить.
- Бутылочку квасу. Похолоднее.
- Шутишь? – фыркнула толстуха в омерзительно розовом платке. – У меня весь квас одинаковый. Бочка, блин! Глаза разуй! Деньги есть? Давай… похмельный.
Макс равнодушно смотрел в сторону. Тетке оставалось четыре месяца, но это его уже не волновало. Он принял решение.
Прихлебывая противный, сладковато-приторный квас, не тянувший даже на честные три из пяти, Макс шел по тротуару. Взгляд его в кои-то веки был обращен не на людей, а себе под ноги. Нет, он не искал пустые бутылки – благо, никогда таким не занимался. Он искал другое.
Он нашел его под каменным бордюром, где трава росла гуще обычного. Обычный полумертвый воробей. Кошка погрызла… недогрызла. Оторванное крыло. Кровь. Затухающий взгляд – мольба о помощи.
- Живи, - тихо произнес Максим.
***
К вечеру он спас змею – та, похоже, побывала в руках у мальчишек. Почти разорванная пополам, змейка очень хотела жить, и мир исполнил ее желание.
Целый мир – в лице одного-единственного человека.
Максим отнес змею в пригородный лес. Постоял, собираясь с мыслями, глядя, как мелькает в траве темно-серый хвост. Славно. Осталось последнее…
Ему кажется?
Нет. В самом деле, собачий лай. Скулеж, переходящий в вой.
Да будет так…
***
Они стояли друг напротив друга. Заросший щетиной забулдыга с сумасшедшими долгами по квартплате – и лохматый белый пес, привязанный к дереву.
Судьба против судьбы.
- Живи, - прозвучало в лесу. Прокатилось по опушкам, умыло заходящее солнце – словно горсть драгоценных камней просеяла солнечный свет. – Живи! – и облака разорвались серо-голубым: близилась зима. – Живи, сколько можешь, и еще чуть-чуть, и самую капельку – живи!
***
- Ты посторожишь меня, правда?
Шторм тихо заворчал, но послушно улегся у невзрачного холмика. Когда-то – невзрачного. Три дня бился над старой могилой забулдыга Максим. Когда-то - забулдыга…
- Помянем рабу Божью…
… ветер гулял над старым погостом. Рвал одежду на спящем человеке. Ерошил шерсть на лохматой белой собаке. Качал высаженные кусты рябины. Удивлялся чистоте и опрятности давно забытой могилы.
… не понимал.
***
- Скотина ты, Максик, вот что.
- Чего? – невольно улыбнулся гость. – Ты бы в дом шла. Чего на камне-то прохлаждаться. Зима близко.
- Не могу, - проворчала ведьма. – Ты увидел меня такой, и каждый раз я именно в таком виде именно здесь вынуждена появляться. И мне очень холодно. Не вздумай зимой приходить, убью на фиг! И это первая причина, по которой ты скотина!
- Почти стихи. А вторая?
- Сам знаешь, - проворчала девушка. – Мой подарок должен был стать твоим проклятием. А ты, гад, в счастье его обратил! Долги отдал, работу нашел. Пить бросил – знаю, бросил, гад такой!
- Бросил, - снова улыбнулся Максим.
Ведьма помолчала. Бросила в воду плоский камушек. Макс считал «блины»: ого, двенадцать… пятнадцать… целых двадцать два!
- Спасибо, - сказала она. – Про меня все забыли. Доброе слово, знаешь, и ведьме приятно. Будем думать, мы в расчете. Подойди ко мне. И молчи.
Тишина, повисшая в воздухе, прервалась только через минуту.
- Теперь иди отсюда. И не красней, как девица. Мертвое – мертвым. Свою судьбу ты встретишь сам, и я не буду вмешиваться в твою жизнь.
- Только если она будет похожа на тебя.
- Ты не представляешь, насколько она будет похожа на меня.
И в глубоких, как омуты, зеленых глазах мертвой ведьмы вдруг отразился целый мир. Печаль, смех, тихая радость. Плетение судеб, разбитые зеркала… И тихий смех, разносящийся над темной водой, пах не горькой полынью, а свежей росой на ярких, молодых шафранах.
А здесь еще капелька Чуда:
Спасибо за внимание! Если Вам понравилось, поделитесь Вашим мнением в комментариях и подписывайтесь на канал, чтобы всегда быть в центре всего интересного и загадочного! Маг В Городе всегда с Вами!