Есть песни, которые пробирают до мурашек. И такой эффект усиливается, когда узнаешь, что представлен не художественный вымысел, а реальные события. Песня «Огромное небо» посвящена трагедии, случившейся 6 апреля 1966 года. Ценой собственной жизни два лётчика посадили самолёт, когда отказали оба двигателя, но спасли тысячи других людей. Роберта Рождественского поразили статьи в советских газетах, где рассказывалось об этом. Так родилось стихотворение, а потом и песня.
6 апреля 1966 года (любители мистики и нумерологии могут отметить наличие трёх шестёрок в дате) летчики Борис Капустин и Юрий Янов получили вполне рядовой приказ: перегнать самолёт ЯК – 28 на другой аэродром. Два друга, два опытных пилота даже предположить не могли, что это будет последний полёт в их жизни. Они служили в одной эскадрилье, были первоклассными специалистами и друзьями. Многие современники даже отмечали внешнее сходство лётчиков: русоволосые, светлоглазые, в шутку их даже называли «небесными близнецами». Об этом сообщает и первый куплет песни, получается предисловие.
Об этом, товарищ,
Не вспомнить нельзя,
В одной эскадрилье
Служили друзья,
И было на службе
И в сердце у них
Огромное небо, огромное небо,
Огромное небо – одно на двоих.
А дальше начинается стремительное развитие событий. Наверное, песня длится даже дольше, чем последние мгновения в жизни летчиков. Внезапно во время полета отказали оба двигателя, и самолёт начал терять высоту. Капустин хотел плавно спланировать, но машина не слушалась. Тогда он отдал приказ Янову, чтобы тот катапультировался. Но штурман отказался оставлять капитана и друга одного. Самолёт стремительно падал в густонаселенный район Берлина.
И надо бы прыгать –
Не вышел полет,
Но рухнет на город
Пустой самолет,
Пройдет, не оставив
Живого следа,
И тысячи жизней
Прервутся тогда.
Никому не известно, каким образом пилотам удалось ненадолго выровнять самолет. Все, кто потом изучал место трагедии и обломки машины, так и не смогли понять, как это получилось. Вдали за городом показался лес, Капустин и Янов хотели туда посадить самолёт. Один западногерманский рабочий В. Шрадер позже вспоминал: «Я работал на 25-этажном здании, когда из мрачного неба вылетел самолет, я видел его на высоте примерно полторы тысячи метров. Машина начала падать, затем поднялась вновь, вновь падала и вновь поднималась. Так было трижды. Очевидно, пилот пытался выровнять самолет».
Мелькают кварталы,
И прыгать нельзя...
«Дотянем до леса!»-
Решили друзья.
«Подальше от города
Смерть унесём.
Пускай мы погибнем, пускай мы погибнем,
Пускай мы погибнем, но город спасём!»
Но когда пилоты подлетели ближе, поняли, что это не лес, а кладбище, и там тоже могут погибнуть люди. Снова каким-то образом удалось ещё выровнять самолет: за лесом виднелось озеро Штёссензее. А значит, есть шанс на спасение, можно посадить туда самолёт. А дальше привычная жизнь, если бы не было дамбы, где по шоссе сновали машины. Это была последняя преграда, которую удалось преодолеть из последних сил так, чтоб не было многочисленных жертв. Но посадить самолет и спастись пилоты уже не могли. Бургомистр Западного Берлина тогда сказал: «Мы можем исходить из предположения, что оба они в решающие минуты сознавали опасность падения в густонаселённые районы, и в согласовании с наземной службой наблюдения повернули самолёт в сторону озера Штёссензее. Это означало отказ от собственного спасения. Я это говорю с благодарным признанием жертве, предотвратившей катастрофу». Через месяц после трагедии их посмертно наградили орденами Красного Знамени.
В своём стихотворении Роберт Рождественский отходит от исторической правды в пользу некой художественной реальности: у него самолет падает не в озеро, а в «березовый лес». Справедливо ли это? Наверное, да. Ведь часто и у нас бывает так, как в песне: случилась трагедия, вздрогнуло что-то, а «город подумал: ученья идут».
Стрела самолета
Рванулась с небес,
И вздрогнул от взрыва
Березовый лес...
Не скоро поляны
Травой зарастут...
А город подумал –
Ученья идут.
Двум лётчикам удалось совершить невозможное: спасти жилые кварталы Берлина от неминуемой гибели. Хоронили их с почестями. Тысячи немцев (это были и простые граждане, и руководители страны) пришли проводить в последний путь советских героев. Британское командование прислало для почетного караула подразделение шотландских стрелков. Тела лётчиков были отправлены на родину. Борис Капустин похоронен в Ростове-на-Дону, одна из улиц носит его имя. Его вдова вспоминала потом, что её супруг в тот день долго не хотел идти, тянул время, говорил, что, наверное, в отпуск пора. Видимо, предчувствовал что-то. Его отец не выдержал смерти сына. Сказал, что если Борис ушел, то и ему делать нечего. Их хоронили в один день 12 апреля, в день космонавтики. Наверное, есть в этом что-то символическое. Янов похоронен в Вязьме, на стене школы, где учился герой, установлена мемориальная табличка.
В могиле лежат
Посреди тишины
Отличные парни
Отличной страны.
Светло и торжественно
Смотрит на них
Огромное небо,
Одно на двоих.
Через год после трагических событий Роберт Рождественский написал текст. А потом пришёл с ним к композитору Оскару Фельцману. Песню «Огромное небо» можно услышать исполнении разных певцов, но по-особенному её смогла сделать Эдита Пьеха. Она была крайне потрясена историей и песней и хотела передать весь ужас случившегося. Александр Броневицкий сделал свою аранжировку, с которой певица выступала, разыгрывая мини-спектакль. В 1968 году на фестивале молодежи и студентов в Софии "Огромное небо" получило несколько наград - золотую медаль и первое место на конкурсе политической песни, золотую медаль за исполнение и стихи, серебряную медаль за музыку.
30 марта 2001 года в Берлине возле авиационного музея был поставлен обелиск с надписью: «Памяти всех жертв холодной войны. Они отдали свои жизни, чтобы спасти других людей».