«Граждане! Просьба разойтись! Ваша акция незаконна!» - механически монотонно вещают в мегафоны рядом стоящим или мимо идущим толпам представители «правопорядка». Не обращая ни малейшего внимания на этих муэдзинов в форме, граждане продолжают стоять или идти. Получается вроде бы, что десятки тысячи хабаровчан - нарушители закона, да при этом еще и злостные? Ничего подобного. Нарушителями закона в данном случае, как и во множестве других, являются сами носители властных полномочий и подчиненные им силовики.
Свобода собраний – неотъемлемое право российских народов. Свобода собраний не только является законом прямого действия и гарантируется основным разделом даже нынешней изнасилованной Конституции, но и представляет собой специфику нашей национально-исторической идентичности, особенность российской политической культуры. Народный сход, народное вече известны у нас с Древнего Новгорода и Киевской Руси вне всяких связей с древнегреческой «агорой» или с древнеримским «форумом». И никакие князья не осмеливались их запрещать. Скорее всего, им и в голову это не приходило, в отличие от «князей» теперешних, которые понятно из чего берутся. Ау, «патриоты» и прочие «любители правильной истории» и «национальной самобытности»! Где ваше уважение к мудрости и традициям российской старины? Или вы – обычные шулера и играете всегда краплеными картами, подбирая всякий раз только те, что вам подходят?
В свете сказанного абсолютно неоспоримо то обстоятельство, что все законы, инструкции, положения, указы и указивки, относящиеся к ограничению прав населения на митинги, шествия, собрания и пикеты - НЕЗАКОННЫ. Сколько бы раз их ни проштамповывали Дума и Конституционный суд. Любой закон, ухудшающий материальное положение или ограничивающий права граждан, должен приниматься ТОЛЬКО путем всеобщего голосования. В противном случае все они – филькины грамоты. И, следовательно, любые попытки противодействовать желанию масс выйти на улицу, осуществляемые административными, а тем более – силовыми методами, ссылаясь на якобы существующие «законы», не просто беззаконны, но со всей очевидностью ПРЕСТУПНЫ. За это и функционерам, и силовикам всенепременно придется отвечать. И ссылки на наличие приказов начальства смягчающими обстоятельствами ни в коем случае не будут. Эту истину люди служивые должны зарубить себе на носу, равно как и то, что эпоха безнаказанности за служебные преступления прямо на наших глазах подходит к своему неизбежному концу. Кара обрушится строго по делам их, и она не будет ни избирательной, ни условной.
Собственно говоря, по большому счету те события, которые разворачиваются сейчас в Хабаровске, являются не просто естественной эмоциональной реакцией народа на явную несправедливость деяний зарвавшейся и завравшейся власти. Все ее «объективные доводы» против Фургала – тупые предлоги и наветы, которые протухли еще 15 лет тому назад и пахнут соответствующим образом. То, что это – несомненная махинация, классическая, но плохо продуманная инсценировка, «разводилово», сляпанное на коленке из-за неожиданно возникшей ситуации - понятно любому мало-мальски вменяемому человеку. Как и то, что нет таких злодеяний, на которые не пойдут заплечных дел «следователи», чтобы «доказать вину» арестованного губернатора. Понимание этого и подогревает накал страстей среди хабаровчан. Однако морально-нравственной и эмоциональной составляющими хабаровский протест не ограничивается. Лозунги, формулируемые хабаровчанами по ходу движения, свидетельствуют о том, что они пытаются со всех сторон осмыслить ситуацию, осознать множество возникших в этой связи проблем и всю сложность своего положения.
Можно ли оценивать хабаровские события именно в качестве массового протеста? Можно, но отчасти потому, что слово «протест» по звучанию весьма похоже на слово «противно». По содержанию своему эти события давно переросли масштаб протеста. Протест – это ведь не очень вежливая форма прошения, когда протестующие уже не надеются, что начальствующие к ним прислушаются и исправят очевидную несправедливость. Хабаровчане однозначно поняли, что с Путиным им каши не сварить, что ему они ничего не докажут и посему стали прямо требовать его отставки как руководителя, «утратившего доверие народа».
Наивно? В определенном смысле да, если хоть кто-то хоть в какой-то мере рассчитывает на буквальную реализацию этого, безусловно, символического требования. Но ведь данный лозунг означает и нечто совершенно иное. Своим глухим молчанием, полным игнорированием их мнений глава Кремля сумел убедить жителей Хабаровска в том, что он не считает их полноправными гражданами. А они отправили ему свой алаверды – то есть, свою обратку. Он не признает весь их город целиком, а горожане, соответственно, отказываются признавать его власть и его полномочия в границах своего города и даже всего края. И теперь они выходят на улицы и площади вовсе не для того, чтобы кому-то что-то «доказывать». Население Хабаровска явочным порядком начинает реализацию своего исконного права – права непосредственного влияния на систему местного управления. А эта система в отсутствии их «настоящего губернатора» сознательно и последовательно разрушается самим «гарантом конституции» с помощью назначенного им временщика, его команды, а также методом перетасовки личного состава краевого правительства. По большому счету, вопрос стоит ребром: кто в доме хозяин? Где заканчиваются полномочия центра и где начинается сфера автономного местного самоуправления? Каковы функции и основные задачи местной системы управления? Обязана ли она в первую очередь работать на благо края и всех населяющих его людей, как это старался делать С. Фургал, или же она по-прежнему должна играть роль «кремлевского гарнизона», осуществляющего власть Москвы «до самых до окраин». Назначенный врио с его фриковскими замашками явным образом преследует цель «навести порядок», вернуть Хабаровский край в стойло «законопослушных субъектов» РФ, покорно обеспечивающих на любых голосованиях нужные центру результаты, поддерживающих высокий рейтинг вождя на вверенных им территориях, а также создающих условия для хищнической эксплуатации местных ресурсов узким кругом приближенных к самодержцу «предпринимателей».
То есть, «хабаровский протест» - это не только бесполезный вопль отчаяния униженных и оскорбленных, неспособных хоть что-то изменить в своей жизни людей, но и совершенно реальное, исторически назревшее требование провинций пересмотреть безумно архаичную, давным-давно изжившую себя феодально-бандитскую концепцию силового удержания территорий под рукой всевластного кремлевского правителя. Россия официально именует себя «РФ», то есть «Российской Федерацией», но по факту сохраняет и удерживает все приемы древнего имперского насилия, никакого отношения к федерализму не имеющего. Федерация есть не что иное, как добровольный союз автономных политических образований, кровно заинтересованных в союзе. Федерация должна способствовать развитию и расцвету всех ее территорий, а не заниматься их централизованной эксплуатацией и ограблением. То есть, по сути, хабаровчане дерзко выступили с требованием пересмотра самих основ российского имперского централизма.
Главная «вина» арестованного губернатора как раз в том и состояла, что он не считал должным обеспечивать насущные «потребности центра», проявляя тем самым очевидную нелояльность. А кое в чем он в меру своих возможностей даже противодействовал этой системе криминального вассалитета. В частности, он дал отмашку на арест 13 особо вороватых начальствующих едросовцев. Вот этого Кремль уже снести не мог. Сам Фургал был нейтрализован по-бандитски силовым способом, дабы восстановить нарушенное им статус кво. Против этого и выступают хабаровчане. Они хотят, как могут, продолжить дело своего губернатора, чтобы все его усилия, а с ними и все их надежды не ушли бы в песок чиновничьего крючкотворства и лихоимства. Какие у Хабаровска на это шансы и каковы инструменты?
Шансы, конечно, не очень велики. Пока не проснутся десятки других крупных российских городов и регионов. Возможности всей РФ, контролируемые Москвой, и ресурсы одного города или даже большого края, само собой, несопоставимы. Но в руках Хабаровска уже сейчас имеется весьма серьезный инструмент воздействия на социально-политическое устройство и на существование всего местного социума: это - городское и краевое вече, само собой образовавшееся в процессе массовых протестов. Люди случайно объединились в порыве негодования и с изумлением осознали, что они – реальная сила, абсолютное, неоспоримое большинство, которое уже только на этом основании обладает неодолимой энергетической мощью и массой. Пока народный сход пребывает еще в стадии стихийного летне-осеннего половодья, но сам процесс постепенного установления народовластия им уже начат. Каждый человек, имеющий претензии к режиму, получил возможность воочию убедиться в том, как много у него единомышленников, потенциальных спутников, «товарищей по несчастью», а то и соратников. Массы также удостоверились в невероятной, немыслимой лживости всей официальной «статистики» и пропаганды, рассчитанных исключительно на то, чтобы держать население в дерьме невежества, в блевотине корыстной брехни и, самое главное, в состоянии индивидуальной разобщенности.
Этот положительный социальный опыт был совершенно необходим и, по существу, он абсолютно бесценен. Для очень многих людей он стал именно шоком, освобождающим их от глубокого чувства уныния и безысходности. А без этого угнетающего ощущения, пронизывающего в наши дни общественное сознание россиян в массовом порядке, путинизм эфемерен, как вторая волна коронавируса. Теперь главное заключается в том, чтобы не растратить бессмысленно и беззаботно этот благоприобретенный социальный опыт массовой политической борьбы. Пар не должен уйти впустую, как говорится, в свисток.