Блокада Ленинграда — один из самых изучаемых и, в то же время, самых тёмных эпизодов нашей истории. Она началась 8 сентября 1941 года и продлилась 872 дня, унеся жизни около 650 тысяч человек (не военных — просто жителей города). О блокаде есть много свидетельств, в том числе поэтических — и до сих пор иногда открываются новые. Сегодня мы расскажем об одном таком открытии: о блокадных стихах Геннадия Гора.
Вообще-то Геннадий Гор при жизни, да и лет двадцать после смерти в 1981 году, был известен как прозаик, писатель-фантаст. Родился он в 1907 году в Верхнеудинске (Улан-Удэ) в семье политзаключённых, а в 1923 году приехал в Петроград и поступил в университет — но был отчислен за написанный им роман «Корова». И этот роман, и другую прозу Гора 20-х в пух и прах раскритиковали за «формализм». Вплоть до конца войны он показывал свои рассказы только друзьям, а потом начал писать вполне конформную «гуманитарную» фантастику. О стихах речи не было.
В блокадном Ленинграде Гор провёл лишь первую, самую страшную и голодную зиму 1941-1942 годов, затем в апреле уехал в эвакуацию в деревню Черная, под Пермь. И в июне 1942 года Гор вдруг начинает писать стихи — строго говоря, вообще не о блокаде, но в них сполна отражается блокадный опыт холода, голода и постоянного ужаса перед лицом даже не смерти, но того, на что способен умирающий. Всего в блокадный цикл вошло 95 стихотворений, почти все написаны по свежим следам и несколько дописаны в 1944 году. Больше Гор стихов не писал.
Блокадные стихи писатель не показывал даже близким людям: некоторые знали, что они есть, но никогда не видели ни строчки. Рукопись нашли в ящике стола уже после его смерти — и внучка писателя Кира Гор в 1989 году с помощью голландской подруги переправила пожелтевшие листки в США, куда эмигрировала сама. Впервые издал их немецкий славист Петер Урбан в 2002 году, а десятью годами позже в российском издательстве «Гилея» они вышли под названием «Капля крови в снегу». Семьдесят лет — столько потребовалось, чтобы стихи Геннадия Гора добрались обратно в Россию.
Несмотря на скромность, издание 2012 года стало событием в литературной России: мягкий, безобидный, «перепуганный» фантаст Геннадий Гор оказался настоящим наследником Хармса и Заболоцкого. Только такой абсурдистский язык, в котором привычные связи между словами разрушены, оказался оказался способен передать ужас человека перед миром, внезапно переставшим быть пригодным для жизни.
В душе моей уксус и тленье Тоска у виска и мороз.
И нет ни любви, ни терпенья, И ветку мне ворон принёс. В душе моей дуб и осина. И осень давно утекла. И филин не плачет. И Нина В могилу с сестрёнкой легла. И филин не плачет. И эхо Как сон и как крик, как прореха Как рана, как яма, как я.
1942