26 августа 1812 года — а по новому стилю это 7 сентября, сегодня, — под Москвой развернулось самое кровопролитное однодневное сражение — Бородинская битва. Вы все знаете эту историю: русские и французские войска встретились на Бородинском поле, устроили кровавое побоище — и русская армия отступила, оставив французам Москву, чтобы уже потом переломить ход войны и победить.
Мы знаем о Бородине не только из учебников истории: в литературе есть два важных произведения, очень подробно рассказывающих об этой битве, и оба изучаются в школе. Это «Бородино» Михаила Лермонтова и «Война и мир» Льва Толстого. Связаны ли эти тексты между собой и как? Давайте разбираться.
Для начала шокирующая новость: Лермонтов старше Толстого на 14 лет. Мы привыкли, что Лермонтов — молоденький офицер с портрета, а Толстой — яснополянский старец, но факт: именно из «Бородина» во многом выросло описание Бородинской битвы в «Войне и мире», в чём Толстой сам признавался, называя «Бородино» зерном романа.
Стихотворение Лермонтова написано в 1837 году к 25-летней годовщине битвы — типичные «стихи по случаю», только совсем не типичные. Во-первых, это стихотворение — диалог: помните же, как оно начинается — «Скажи-ка, дядя, ведь недаром // Москва, спалённая пожаром // Французу отдана?». И дальнейший рассказ — монолог этого самого дяди. А дядя — это уже во-вторых — очевидец и участник битвы, артиллерист. И рассказывает он о битве без лишнего пафоса, с прибаутками, упоминая, как прилёг вздремнуть и как хихикал над врагом, забивая в пушку снаряд. Никакого Наполеона в «Бородине» нет — есть только общее «французы».
Толстой в своём романе тоже описывает Бородинскую битву как битву людей, а не полководцев, и это его принципиальная позиция: «В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты». Большую часть сражения мы вообще видим глазами Пьера Безухова, случайного наблюдателя. А судьбу его друга Андрея Болконского Толстой, похоже, взял прямо из лермонтовского стихотворения, где есть такие строчки:
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
В романе Болконский (полковник!), о котором солдаты говорят «наш князь», получает смертельное ранение, находясь рядом с солдатами своего полка, хотя «делать и приказывать ему было нечего». Так даже на уровне сюжета стихотворение и роман
сплелись друг с другом. Разница, пожалуй, лишь в том, что если герой Лермонтова романтизирует героев прошлого — «богатыри, не мы!» — Толстой годы спустя пишет обычных людей, которые творят историю. А кому ещё её творить?