Озорной лучик проскользнул в комнату сквозь маленький зазор между шторами. Он резво спрыгнул на пол и прошмыгнул вперёд. Забравшись на кровать, он прополз по массивному золотистому одеялу и замер. Пушистые волны густых волос, раскинутых на постели, заворожили его. Они будто сами излучали сияние. «Такие же рыжие, как и я»,– подумал лучик. И улыбнулся этой мысли. Крадучись, он продолжил свой путь, волосы были мягкими. Они пахли кострами и свежескошенной травой.
Почувствовав на щеке прикосновение осторожного, ещё по-летнему тёплого луча, она поморщилась.
– Не думаю, что тебе стоит надеяться на дружбу, – пробормотала, не открывая глаз. – В конце концов, ты скоро присоединишься к братьям, а тебе на смену придут другие.
– Они лучше меня? – загрустил лучик.
– Не бывает лучше или хуже, – она открыла глаза и медленно потянулась. – Так могут рассуждать только люди. Потому что в большинстве своём не понимают, а, может быть, не хотят понимать, что каждая частица этого мира слишком особенная, чтобы сравнивать её с остальными. Но мы-то с тобой в курсе, – лёгкая улыбка едва коснулась её губ. – Просто это будут другие лучи. Они будут суровее.
– Но даже они смогут кого-нибудь согреть, – улыбнулся лучик.
– Непременно. Для того вы и существуете. В любое время года миру нужно тепло.
Она присела в постели и ещё какое-то время вглядывалась в пустоту. Лучик заворожено смотрел на рыжую копну её волос и размышлял. В окно постучали мелкой дробью.
– А дождь-то грибной, – засмеялся лучик. – И такой настойчивый.
– Пора, – прошептала она и, улыбнувшись лучику, выскользнула из одеяла.
Её легкие шаги были почти неслышны. Сияющий серебристый халат шелестел, подобно первому сентябрьскому дождю. Звенящим вихрем она слетела с лестницы и оказалась на первом этаже, который ещё пылал яркими красками радостного лета и благоухал свежестью зелени.
– Ты рано, – улыбнулся старик, заслышав её лёгкий шаг.
Она не ответила. Только тихо подошла и, обняв его за плечи, глубоко вдохнула. Её лицо посерьёзнело.
– Ты пахнешь гарью и болью… – в звенящем голосе послышалась горечь.
– Если лес горит, лесовик не может пахнуть иначе. Ты рано проснулась, ещё целый день впереди.
– Братец Лето уже вышел в обратную дорогу. Значит, мне пора выдвигаться навстречу. Да и сны были тревожными.
– Мир ждёт твоих дождей. В этот раз особенно…
– Мир взывает ко мне, а стоило бы вызвать к человеческому благоразумию…
Старик усмехнулся:
– Да разве ж его дозовёшься…
Она грустно улыбнулась в ответ. Стук дождя в окна становился всё сильнее. Она выскользнула за дверь, а через минуту вернулась уже полностью готовой. Пышное платье переливалось золотистыми и багряными оттенками. В высокой причёске виднелись разноцветные палые листья. Она накинула лёгкую рыжую шубку и ещё раз улыбнулась старику.
– Пора.
– С Богом! – отозвался старик.
У самого порога она остановилась. Золотисто-карие глаза внимательно осмотрели комнату. Она наклонилась к молодому деревцу, растущему у дверей, и выдохнула холодный воздух. Зелёные листочки затряслись мелкой дрожью, покрываясь разводами жёлтой краски. Она выпорхнула на улицу, впуская в дом свежий запах утра. За окном ревел ветер, запряжённый в золотую колесницу.
– Счастливой дороги, Осень! – прокряхтел старик, оставшийся стоять посреди комнаты, наполненной жёлтым цветом и запахами сухой листвы, проливных дождей и посуровевшего Солнца. На календаре красовалась надпись: «31 августа». Последний день лета. Завтра Осень вступала в свои права.
© Агата Классен
