В 1964 году Хрущёва «ушли» с поста первого секретаря ЦК КПСС и главы советского правительства. Его место в партийной верхушке занял Брежнев.
Нередко приходится слышать, что Хрущёва сместили в результате заговора. Даже фильм в 90-х вышел «Серые волки», подробно расписывающий механизм этого «заговора». Я же считаю, что был скорее сговор в высшем руководстве партии, а сместили Хрущёва в полном соответствии с партийным уставом. Да и было за что.
Население страны восприняло перемены в высших эшелонах власти равнодушно. Я ни разу нигде в ту пору не слышал каких-то обсуждений произошедшего. Люди уже привыкли к тому, что вчерашние вожди вдруг оказывались членами «антипартийных групп» или «примкнувшими» к ним, а в более ранние времена – даже «врагами народа». К этим годам рядовые люди жили своей жизнью, а партия - своей. Хотя многие были её членами. Ходили на собрания, слушали до оскомины надоевшие доклады ни о чём, «правильно» голосовали.
К тому времени уже мало кто замечал повсеместно встречавшиеся транспаранты, славящие КПСС, советский народ, героический рабочий класс, СССР. Свыклись. Понимали – это «их» работа, надо же партаппаратчикам чем-то заниматься. А рядовые граждане и не рядовые, не имеющие отношения к партноменклатуре и партаппарату, работали, учились, воспитывали детей, жили своей жизнью.
В отличие от предшественника, поначалу Брежнев не устраивал никаких громких кампаний: ни целины, ни объединений или разъединений партийных или советских органов, разоблачения чьего-либо культа личности. Например, того же Хрущёва. Оно и понятно: культ был, но личности не было, да и в происходившем при нём участвовали те, кто его «ушёл». Тот же «дорогой Леонид Ильич» вешал ему на грудь очередную Звезду Героя и целовал взасос.
А такие начинания, как субботники с работой на рабочих местах задаром (ничего не имею против послезимних субботников по уборке территорий), как «бригады» и «ударники комтруда» - воспринимались людьми не с восторгом, но достаточно спокойно, равнодушно.
Ели бы Брежнев ушёл со своего поста году в 1974-75-м до своей болезни, если бы подготовил достойного преемника, то, может быть, не произошло всего того, что случилось со страной. Но он остался. Все уже видели, что во главе страны находится больной, на глазах стареющий и разваливающийся человек. В его ближайшем окружении были такие же старики. Люди видели, что в партию всё больше идут не ради идеалов справедливости, не для служения народу, а ради власти, корысти, поскольку карьеру даже в своей профессии, не будучи партийным, сделать было значительно сложнее.
Ходили слухи о творимом дочерью генсека, которая не больно-то берегла репутацию отца. Все понимали, что слова, произносимые с высоких партийных трибун – это лишь слова. А свою дочуру папа пристроил в МИД, сынулю – во Внешторг, зятя - в МВД. И не рядовыми трудягами. Это дети рядовых граждан должны были «по зову сердца» прокладывать БАМ и исполнять «интернациональный долг» в Афгане. Правильные, высокие слова всё больше расходились с делами.
Население в большинстве своём равнодушно относилось и к «иконостасу» из Звёзд и орденов на маршальском мундире бывшего полковника-фронтовика Брежнева, и к Ленинской премии, полученной им за своё «писательство». Одни воспринимали творившееся с юмором, кто-то с иронией, а многим было стыдно. Видели бы Ленин, Сталин во что превратили созданную ими партию.
Чтобы поправить дела в экономике, в промышленности была начата реформа, получившая имя главы правительства Алексея Николаевича Косыгина.
Это сегодня нередко «косыгинскую» реформу называют реформой Либермана. Как я понимаю, открыто намекая на еврейские корни последнего. Но, замечу, коммунистическое учение, превращённое в нашей стране чуть ли не в религию, разработал немецкий еврей Карл Маркс. Хотя, по-моему, высшие партийные руководители, кроме Суслова (в Плехановском, который он заканчивал – это была основная книга) и Косыгина, вряд ли читали «Капитал». Сам Брежнев честно сознавался соратникам в этом.
Восьмая пятилетка1966-70г.г., на которую пришлись реформы, оказалась по своим показателям наиболее успешной. Но, как я представляю, из-за того, что она была «косыгинской», а не «брежневской» ей была уготована печальная участь.
Но самой большой трагедией времён Брежнева была афганская война. Она окончательно подорвала устои государства. И не только экономические, но и нравственные. В мирное время гибли молодые граждане страны, в дома пятнадцати тысяч семей пришли похоронки, и ещё в десятки тысяч вернулись покалеченные на войне сыновья. Ради чего воевали наши парни, толком не могли объяснить, ссылаясь на просьбы афганского правительства, главу которого при этом убили ещё до ввода войск, и говоря слова о «мягком подбрюшье» Союза, где могли появиться американские ракеты. Подозреваю, что мало кто верил этим объяснениям.
Я не стратег, но думаю, что блестящий штурм дворца Амина, отправившего на небо вождя афганской революции Тараки, и убийство хозяина дворца было бы достаточной помощью афганцам. Наши военные советники малым числом, наше оружие – да. Но не армейские подразделения, не солдаты-срочники… Пусть бы сами афганцы разбирались, кто им больше подходит: Кармаль, Наджибулла или кто иной. Своих азиатских республик толком не знали, а полезли в Афган…
Сегодня многие граждане РФ с теплотой отзываются о брежневских временах. Это объяснимо: в обществе была стабильность, уверенность в будущем, достаточно приемлемый уровень жизни, гордость за наши победы в спорте, за наше искусство, за наши достижения – вторая сверхдержава в мире! Повторяю, Брежнев не будоражил понапрасну общество. Созданное до него и при нём работало. А сбои не были столь явными, столь ощутимыми для населения. Но многие понимали, что экономический механизм требовал серьёзного «ремонта», тщательной отладки, доводки. Времена мобилизационных, командных методов довоенной, военной и послевоенной поры прошли.
И такая отладка была возможна. Например, при Брежневе академик-экономист (и математик) Леонид Канторович в 65-м получил Ленинскую премию, а в 75-м стал лауреатом Нобелевской премии по экономике «за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов».
Но при иных методах партноменклатура и партаппарат вынуждены были бы отойти в тень. Но если Сталин не сумел – точнее, не успел – сделать этого, то Брежнев, его окружение и не помышляли об этом. Не для того каждый из них всю жизнь шёл к власти. Поэтому-то в 77-м на смену «сталинской» Конституции пришла «брежневская», в которой - в пресловутой 6-й статье – навеки вечные закреплялась роль партии в государстве. Правда, просуществовала та Конституция с той статьёй всего 13 лет.
На похороны Брежнева москвичей,в первую очередь партийных, в организованном порядке свозили на автобусах. Это и отдалённо не напоминало похороны Сталина, которые я видел в кинохронике. Здесь же не заметил и тени подлинного горя в траурной очереди прощавшихся с генсеком. Очередное партмероприятие.
Новым генеральным секретарём партии стал Андропов.
Его скоротечное правление мне запомнилось снижением цен на водку, тут же прозванную «андроповкой», разборками с высшими партбоссами, занимавшимися мздоимством, приписками, казнокрадством, да облавами гэбистов на любителей в рабочее время посещать кинотеатры, магазины, бани… Последнее уж точно никак не назовёшь экономической реформой. Тут наука и теории Канторовича были ни к чему.
Изменений в партийном составе, оздоровления партии заметно не было. Если такое и планировалось – в чём я сильно сомневаюсь, - то слишком коротким был срок правления нового генсека. Он «сгорел» быстро. Так быстро, что на выборах в Верховный Совет его кандидатуру в срочном порядке заменили на шлифовщицу с 1 ГПЗ, Героя Соцтруда, с которой я был знаком по общественной работе в районном комитете народного контроля.
Затем мы узнали нового главу партии – К.У. Черненко, о котором мало кто слышал до этого.
Об этом человеке трудно что-либо сказать. Мне его было искренне жалко, когда я, в числе других делегатов крупного собрания «народных контролёров», слушал его в Кремле. На трибуне стоял и с огромным трудом, задыхаясь, говорил абсолютно больной человек. Я ещё подумал: и на кой им всё это надо. Шли бы на пенсию. Лечились, доживали свой век. Ведь, глядя со стороны, - симпатичный дядька. Пожалел бы себя и семью. И огромное государство. Второе в мире.
Так закончилась ППП – пятилетка пышных похорон.
Даже только по этим событиям можно представить, в каком состоянии к 85-му году находилась КПСС с полутора десятками миллионов членов. Здоровой ту партию в те годы уж точно не назовёшь. Правящая партия была серьёзно больна. Позже, с подачи известно кого, появилось словечко – «застой». «Застой» во всём. В жизни людей я того «застоя» не видел, а в партии был уже не «застой» - было «болото».
Продолжение - в следующей статье.
Полный цикл статей на эту тему
Все факты взяты из открытых источников, мнение и выводы – автора.
Подписка, лайки, комментарии читателей – приветствуются.