Новость о том, что Ксения призналась в убийстве родного сына мигом облетела их небольшой город. Если бы в это время на центральной площади приземлилась летающая тарелка или по телевидению объявили бы о подступающей к городу армии зомби, то и тогда местное население не было бы взбудоражено больше, чем известием об аресте их депутата, землячки, и главное, о сделанном ею признании.
- Как же так? - недоумевали граждане, - Неужели это тот же человек, которого мы выдвигали, за которого голосовали и которого поддерживали?! А самое главное, как поднялась рука-то? Она же женщина, мать, в конце концов!
По мере поступления туманных известий, обрастающих, как это водится, тут же слухами, домыслами, принимающими вдруг мистическую окраску воспоминаниями и самыми невероятными предположениями, градус народного возмущения неуклонно полз вверх. От первоначального замешательства и эмоционального потрясения до выражения открытого гнева, прямых оскорблений и яростных проклятий.
Да и говоря откровенно, людское негодование было вполне объяснимо. Ведь одиннадцатилетний Вова пропал ещё месяц назад. Его искали всем миром. Сама Ксения выступала с пламенными речами по телевидению и на санкционированных и стихийных митингах. Со слезами на глазах обращалась она, то к самому мальчику, то к его возможным похитителям. По местному каналу и в социальных сетях демонстрировались видеоролики, созданные самой Ксенией. Это была нарезка из милого домашнего видео: вот её мальчику годик, а вот он в садике, тут прощание с букварём, такой смешной, вихрастый малыш, а это семейный пикник, а здесь он вместе со старшим братом...
Старший брат, к слову сказать, весь этот тяжёлый период находился рядом с матерью, принимал активное и самое непосредственное участие в поисках любимого младшего братишки, проявляя нежную заботу о матери и оберегая её, по возможности, от излишне любопытных глаз и назойливых вопросов журналистов, избирателей и просто случайных зевак.
Был создан штаб, куда стекалась вся информация о пропавшем ребёнке и текущих розыскных мероприятиях. День и ночь добровольцы вместе с поисковым отрядом прочёсывали местность. Листовками с приметами мальчишки и его улыбающимся портретом в центре, был увешен весь город.
И вот, новость, которая громыхнула, потрясла, а кое-кого из жителей и контузила так, словно в каждом дворе одновременно взорвался, набитый под завязку, склад с боеприпасами. В саду за большим, добротным домом Ксении, был обнаружен закопанный труп её 11-летнего сына Вовы. Мальчика, которому уже никогда не исполнится 12 лет.
Сорокапятилетняя коренная жительница, депутат местного Совета, мать двоих сыновей, Ксения Н. была арестована, и в этот же день дала признательные показания.
Несколько наиболее терпеливых и дотошных жителей, из числа соседей Ксении, уверяли, что видели, как из оцепленного полицией дома, её выводили в наручниках, бледную, с опущенной головой и плотно сомкнутыми губами.
- Нелюдь, - бросил кто-то, - Гадина! Убийца! Мразь! Сволочь фашистская ! - стало всё громче доносится из толпы. Слова вылетали, как снаряды и били точно в цель. Это было заметно по тому, как вздрагивала она при каждом новом выкрике. А может быть так только казалось, потому что расстояние было всё-таки довольно приличное. Ближе, (а желающих рассмотреть более пристально бывшую народную избранницу, было хоть отбавляй), просто не пускал полицейский кордон.
Когда её сажали в машину, на какую-то долю секунды она подняла глаза и обвела стоящих людей воспалённым сухим взглядом.
- Ну, стерва, - прокатился в толпе возмущённый гул, - Хоть бы слезинку проронила!
- И как таких земля только носит! - выдохнул кто-то...
- Душить таких ещё в люльке надо, мать-перемать... - хрипло проговорил мужской голос и грязно выругался...
В лице Ксении действительно не было ни страха, ни сожаления, ни раскаяния. В нём отражалась лишь огромная усталость и едва ли заметное стоящим вдалеке людям, безмерное облегчение. Что вся эта жуткая, немыслимая история наконец-то завершается... И самое главное завершается так, как нужно. Так как они с её старшим сыном Михаилом и спланировали.
Да, это неправда... А кому она нужна, эта правда? Им, этому глупому, жадному до скандалов и зрелищ стаду?! Или ментам, которым всё равно кого посадить лишь бы закрыть дело и снять висяк?! Может быть это нужно её бедному, случайно, в нелепой ссоре с братом, убитому Вовику? Нет, нет и нет. И это совершенно не нужно ей, а ещё меньше, её молодому, только ступившему во взрослую жизнь Мише. Её гордости и отраде. Красавец, спортсмен-перворазрядник, обаятельный и успешный. И что же, ему в тюрьму?! Из-за ужасной, трагической случайности?! И тем самым перечеркнуть парню всю жизнь? Только потому что это правда? И что с ней делать? С этой правдой? К одному ребёнку ходить на могилу, а другому передачки собирать?? Ну уж нет...
Ксения едва заметно кивнула старшему сыну. Даже не кивнула, скорей просто длинно моргнула. В этом не было ничего удивительного или противоестественного, даже если бы это кто-то и увидел. Просто мать, уходя далеко и надолго, хочет поддержать своего, теперь уже единственного сына. Дескать, ничего, сынок, и в тюрьме люди живут...
Но только они вдвоём знали, что, на самом деле, означал тот её мимолётный, но красноречивый и пронзительный взгляд. Только матери и сыну для этого совсем не нужны были слова.
Когда Ксения удостоверилась, что послание её принято и истолковано верно, она вздохнула с явным облегчением, резко отвернулась и скрылась в недрах полицейского УАЗика.
