Вспоминается моё первое "дело о детях". На тот момент я уже два года самостоятельно плавал в мутных водах частной юридической практики. Поднабрался опыта, но ещё не успел нарастить тот слой брони, который появляется в результате профдеформации юриста. До этого дела о расторжении брака проходили вполне гладко: имущество пополам, алименты с отца, дети с матерью. Однако, в тот день ко мне пришёл мужчина, который прямо с порога заявил, что "детей не отдаст", а я, полагая себя матёрым юристом, покачал головой с крайне озабоченным видом и приготовился слушать его рассказ.
По всему выходило, что его жена и мать двоих его детей - враг рода человеческого, который по ошибке забрёл с ним в ЗАГС, зарегистрировал брак, родил двух детей и принялся вершить над своей новой семьёй различные бесчинства на потребу своей чёрной душе. Оказалось, что она решила вдруг строить...юридическую карьеру, а в качестве стартовой позиции выбрала должность помощника мирового судьи. Насколько я знал тогда и знаю теперь, среднестатистический участок мирового судьи - это сонное болото, в котором спокойно расторгают браки, лишают права управления транспортным средством и взыскивают мелкие суммы до 50 000 рублей с должников. А мой посетитель рассказывал о её работе до двенадцати ночи, о каких-то авралах и прочих крайне неподходящих для семейной жизни и воспитания детей условиях труда. К тому же он довольно таки спокойно, как-то тихо и отстранённо обвинял жену в измене и, в качестве довершения картины - в начинающемся бытовом пьянстве.
К счастью, его детям было 10 и 11 лет соответственно, по закону суд обязан был заслушать их мнение, а это давало некоторые шансы, поскольку, как я знал, опека редко идёт против чётко выраженного и аргументированного мнения ребёнка (при прочих равных условиях). Проговорили мы часа два с половиной. Итогом разговора стало подписание договора на оказание юридических услуг и договорённость, что я приеду к нему домой, где он соберёт родственников и друзей семьи, которые готовы даже в суде подтвердить, что наша будущая ответчица практически не исполняет родительских обязанностей. Тогда я ещё не знал, что из 10 человек, вызвавшихся быть свидетелями в суде, до суда может дойти хорошо, если хоть один. В общем, целый сонм друзей и родственников подтвердил мне, что по какой-то трагической случайности враг рода человеческого принял облик жены моего клиента и начал творить непотребства, прикрываясь карьерой и прицелом на должность судьи в будущем.
Но, главное было в другом. Главное было то, что 11-летняя дочь клиента на редкость осознанно и чётко сказала, что "Если её оставят с матерью, то она всё равно убедит к отцу". Тогда я понял, что девочки и вправду быстрее взрослеют, ибо её брат говорил скорее с позиции ребёнка, который просто хочет, чтобы папа с мамой помирились, и всё было как раньше.
Потом для меня началась подготовка к подаче искового заявления, бег от опеки в школу, а из школы в поликлинику, а уж оттуда в кружки и секции, а всё для того, что собрать ворох справок, подтверждающих, что учатся дети хорошо, но занимается ими только отец, и болеют редко, а всё благодаря отцу, и успехи в творчестве и спорте у них таковы, что бросать и переезжать никак нельзя. И всё это время я время от времени проводил беседы с детьми, чтобы понять, насколько естественно звучат их недвусмысленные заявления о том, что они хотят жить с папой (даже мальчик со временеи стал более твёрдым в своих суждениях).
Перед первым судебным заседанием ответчица ещё в коридоре суда начала вещать на тему того, что если я не уймусь, она лишит меня статуса адвоката! которого у меня не было, что она "разберётся со мной в два счёта", и что я просто "срубил бабла с этого олуха". А я, и вправду сказать, был в некотором смятении, поскольку взялся за дело лихо, делал всё на совесть, уделял ему много времени, но постоянно слышал высказывания о том, что шансов у меня маловато.
На первом же заседании по существу крик поднялся до небес, а я старался быть спокойным, дабы не нервировать тётенек из органов опеки и судью. Тогда я действовал скорее инстинктивно, но это оказалось правильной тактикой: я подзуживал ответчицу и вызывал огонь на себя, а мой доверитель спокойно твердил, когда его спрашивали, о том, что всё может и умеет в отношении детей, и что он сможет лучше их воспитывать.
В конечном счёте этот суд для меня выиграли дети, которые упорно отказывались жить с матерью, и, что не менее важно, как-то смогли убедить даже семейного психолога, которого назначили для проведения судебно-психилогической экспертизы!!!, что бывает крайне редко.
Так могут ли детей оставить с отцом после расторжения брака? Да, но если их мать не наркоманка/алкоголичка/матёрая преступница, то шансы есть только в том случае, когда ребёнку уже исполнилось 10 лет, и он может твёрдо и внятно сказать о том, с кем хочет жить. В противном случае, дети остаются безмолвными (почти) участниками суда об их дальнейшей судье и...в подавляющем большинстве случаев остаются с матерью. Но, даже при этом представителю отца приходится провести уйму работы, а матери достаточно просто сказать - "Я мать".