Один из столпов бедности, — бедности отдельных людей или бедности целых народов, — заключается в проедании собственного будущего. Помните советский анекдот про выращивание картошки в тундре?
Американец, немец и чукча хвастаются успехами в сельском хозяйстве.
Немец: мы сажаем картошку в мае, а собираем в сентябре!
Американец: мы сажаем картошку в июне, а собираем в августе!
Чукча: а мы, однако, сажаем в июле, а собираем тоже в июле.
— И что, успевает вырасти?!
— Нет, очень кушать хочется, однако!
Понятно, что выращивать картошку в холодном климате — идея сомнительная. Навряд ли чукча получил бы хороший урожай, даже если бы дотерпел до правильного сельскохозяйственного сезона.
Вместе с тем правило из анекдота, — «очень кушать хочется», — универсально. Бедному человеку (или бедному народу) хочется «кушать» вот прямо сейчас, и потому он с лёгкостью продаёт собственное будущее взамен на какие-нибудь сиюминутные удовольствия.
Я поставил «кушать» в кавычки, так как речь сейчас не идёт о реальном голоде, — в цивилизованных странах, во всяком случае. Голод в последние десятилетия является серьёзной проблемой только там, где стратегия «выкапываем сегодня» возведена в ранг государственной политики: в социалистической Венесуэле или в коммунистической Северной Корее, например. В нормальной капстране слово «кушать» следует понимать в переносном смысле — бедному из нормальной капстраны хватает на картошку с салом, но не хватает на бусы с зеркальцем, которые нужны ему, чтобы выглядеть не хуже Сидоровых.
Цитирую типичную историю «успеха»:
42-летняя Светлана, мама одиннадцатиклассницы Леры, брать микрозайм не хотела, ее заставила дочь.
- В пандемию я потеряла работу, – делится Светлана. – Леру я ращу одна. Сейчас кручусь, как могу, на небольшие сбережения, которые, к счастью, сумела скопить. А тут Лерка требует к школе новый плащ, кроссовки, сумку и смартфон. При этом дорогущие такие выбрала! Я ей предложила купить попроще, мне ж ещё репетиторов её оплачивать и на карманные расходы ей давать. Но она в слезы – мол, в школе засмеют! А ещё ей вынь да положь деньги на прическу и маникюр в салоне красоты перед 1 сентября. Это тоже недёшево, но дочка убеждает, что все одиннадцатиклассницы так делают, так как это последнее их школьное 1 сентября. В итоге Лера сама подсунула мне объявление о микрозаймах и уговорила взять. Хотя страшновато, конечно! Кто знает, когда я теперь работу найду?!
- Тебе кажется нормальным, что мать влезает в долги ради твоих нарядов, аксессуаров и причесок?
- Да, кажется! – твердо отвечает старшеклассница. – Я не хочу, чтобы за моей спиной шипели «нищета» и маму мою обсуждали, что она растит меня одна и не справляется. Я не виновата, что в школе встречают по одежке, и не только ученики, между прочим… В общем, выглядеть не хуже остальных в классе важнее, чем вам кажется! Ничего, мама еще годик потерпит, а я школу закончу, найду подработку и сама буду ей обновки покупать!
На первый взгляд, мы наблюдаем тут обычного избалованного подростка, которому родители не смогли привить минимальные представления о морали. Ничего нового тут нет, бывает и похуже: как, например, в той истории про внука, уговорившего бабушку продать квартиру и переселиться в общагу. Юноша водил дружбу с детьми обеспеченных людей, и в его компании принято было ездить на новой ауди. Денег с продажи бабушкиной квартиры как раз хватало на новый автомобиль.
Вместе с тем конкретно в случае со школьницей минимальная эмпатия, полагаю, присутствует. Девочка обещает помогать маме, когда закончит школу, и, вероятно, сдержит своё обещание. Проблема девочки не в том, что ей безразличны трудности матери, а в том, что она расставляет приоритеты как бедный человек.
Я использую сейчас термин «бедный человек» не как ругательство или упрёк, а как медицинский факт: некоторые решения ведут к бедности. Если вы спилите сук, на котором сидите, вы упадёте вниз. Если вы съедите 10 сникерсов за раз, вам сильно скрутит живот, и будет за счастье, если обойдётся без вызова скорой. Если вы наступите на грабли, грабли хлопнут вас рукояткой по лбу.
Конкретно эта семья, — мама с девочкой, — приняли сразу два тянущих вниз решения.
Во-первых, они взяли микрокредит, продав тем самым собственное будущее ради каких-то удовольствий в настоящем.
Во-вторых, они хлопнули неподъёмную для них сумму на статусное потребление, — одежду, мобильник, причёску, — чтобы впечатлить людей, с которыми они учатся вместе последний год.
Сделать прогноз несложно. Пройдёт время, мама с напряжением сил вернёт микрокредит, дочка закончит школу и поступит в институт, а потом устроится на работу. Будут идти годы, а семья продолжит страдать от бедности, так как будет раз за разом брать тяжёлые кредиты, чтобы сделать себе хороший маникюр, слетать в отпуск за рубеж или купить очередной айфон.
Желание быть «не хуже» Сидоровых и желание получать всё «прямо сейчас» поддерживают друг друга, создавая тем самым замкнутый круг. Погрязший в кредитах, не желающий вкладываться в учёбу и карьеру бедняк физически не может тратить достаточно денег на модную одежду и прочую роскошь. Из-за этого он вынужден напрягать все свои силы, чтобы не выглядеть в своём окружении совсем уж неприлично бедным, а напряжение сил в понимании бедняка — это покупка предметов роскоши в кредит и тому подобные расточительные решения. Нельзя взяться рукой за свои волосы и вытянуть самого себя из болота. Нельзя вылезти из бедности, подражая богатым не в их заработках, а в их расходах. Чем сильнее несчастный будет пытаться казаться обеспеченным человеком, тем дальше он будет погружаться в пучину финансовых невзгод.
Теперь вы видите, что разрешить проблему бедной семьи из статьи в МК совершенно невозможно. Россия — свободная страна, и потому никто не может отдать маме из этой истории два очевидных приказа:
1. Не бери кредитов, вкладывайся в будущее.
2. Не трать на статусное потребление своей дочки больше, чем можешь себе позволить.
Наше государство может быть сколь угодно богатым, наши социальные программы могут быть сколь угодно щедрыми: большей части бедных не поможет ничего, так как их проблемы заключается в мышлении, а не в доступе к деньгам. Человечество по своей природе довольно дико, поэтому как минимум 80% населения в любой стране участвует в гонке статусного потребления. Люди покупают одежду, мобильники и автомобили, чтобы впечатлить окружающих, и чтобы у них за спиной никто не шипел «нищета». Так как математику не обмануть, это означает, что из 80% участников гонки 40% будут богаче среднего, а 40% — беднее среднего. Вот с этими 40%, которые беднее среднего, государство ровно ничего сделать не в состоянии. Если в забеге участвуют 80 спортсменов, можно хоть древко флага грызть, но какие-то 40 спортсменов всегда придут первыми, а какие-то 40 спортсменов всегда будут во второй, отстающей половине.
Чтобы решить проблему бедности на государственном уровне, нужно установить в обществе какой-то невиданных доселе уровень деспотизма. Обычный социализм не подойдёт: запрет частной собственности и принудительный труд всего лишь сдвинут планку бедности в сторону нищеты, но не отменят само соревнование потребления. Напомню, в СССР было опасно выходить на улицу в хороших джинсах, так как хулиганы могли раздеть неосторожного прохожего, чтобы завладеть столь ценным в советских реалиях предметом гардероба.
Микрокредиты в СССР имели другую, околокриминальную форму, однако мама из сегодняшней истории ровно так же судорожно искала бы в августе деньги, чтобы её дочке не мерещилось, будто ей кто-то презрительно показывает пальцами в спину. Даже когда военный коммунизм доводил КНДР и Китай до самого натурального голода, люди всё равно были готовы на многое, чтобы заполучить себе, например, наручные часы.
Дабы выбить из людей привычку разменивать свои жизни на павлиний хвост из разноцветных перьев, придётся пойти на драконовские меры из творчества научных фантастов-мизантропов. Очевидно, что такое «лекарство» будет гораздо опаснее и вреднее болезни.
Таким образом, увы, проблему бедности следует пока что признать неискоренимой. Как ни забавно, в том числе по той причине, что подавляющее большинство населения нашей страны не понимает причин, по которым бедность так широко распространена.