Вера поправила сползающую бретельку бюстгальтера. Повернулась к подружке и недоуменно уставилась на неё. Подруга возилась с пивной бутылкой силясь открыть пробку ключами. Возня сопровождалась матюгами. На смятой постели валялся журнал и открытая пачка чипсов. Рядом на стуле стояла пепельница с дымящимся окурком.
- Ты в своём уме? Время 10 утра.
- И что?
- Не рано ли?
- Вера, я и тебе настоятельно рекомендую поправить здоровье. Опа! – Пробка наконец-то поддалась и выстрелила куда-то в потолок. Девица резко поднесла бутылку к губам и принялась жадно глотать ползущее наружу пиво. – Вот. Вот теперь можно жить. – Она взяла окурок и глубоко затянулась. По лицу расстелилась довольная улыбка. – Отлично же. Ты точно не будешь? – Вера закивала отрицательно головой.
- Нет, не буду. Я вот думаю, как мне одеться. Может вообще не одевать лифчик?
- Не одевай. Правильно. Просто футболку какую-нибудь набрось. У тебя грудь красивая. Эх, не то, что у меня.
- У тебя, зато здоровая. Глянь, какую отрастила.
- А кто ж тебе мешал-то?
- Я капусту не люблю. – Девчонки звонко рассмеялись. Вера сняла бюстгальтер и надела на себя футболку.
- Дай-ка и мне что ли пивка. – Вера протянула руку за бутылкой.
- А кто говорил, что рано? Что только 10 утра?
- Я опомнилась. Не жмись Люб.
- На. – Люба протянула Вере бутылку.
- Не, все-таки не то. Сейчас бы шампанского.
- Сдурела?
- А что?
- Да ничего. Поговорку знаешь?
- Я много чего знаю.
- Ты пиво-то, на базу верни.
- На. – Помолчали. Где-то за окном медленно просыпался город. Слышен был шум пока еще редких автомашин. Через час город проснется окончательно, и с улицы будет доноситься непрекращающаяся музыка города. Скрежет машин, сигналы зазевавшимся пешеходам, крики водителей и редкие, но различимые звуки самолетов заходящих на посадку.
За дверью послышалась возня. Кто-то ковырялся ключом в замке. Подружки переглянулись. Наконец дверь раскрылась и в комнату ввалилась растрепанная девица. На пару секунд воцарилась тишина. Даже за окном город словно притих.
- Ну и где блудила?
- Ой, не спрашивайте девоньки. Где я только не была.
- Положим, ты не была здесь.
- Да, а следовало бы.
- Ой, хватит вам. Сами-то уже с утра хороши.
- Ну да. Выглядим получше тебя.
- Да ну. – Люба переглянулась с Верой. Девица тем временем стянула сапоги, швырнула сумку на кровать и открыла форточку. В комнату сразу ворвалась свежеть утра и шум.
- Холодно вообще-то, не май месяц.
- Май таким же будет, прогноз, что ли не смотрела? Воняет у вас тут. Пиво лакают с утра, курят. Ну, вот, сколько просила не курить в комнате? Трудно на балкон выйти?
- Ой, всё, начинается.
- Оно и не заканчивалось.
- Не, вы посмотрите на неё. Вчера шлялась где-то. А сегодня как Гитлер ходит тут и порядки свои устанавливает.
- Скорее как Зоя Космодемьянская.
- Не катит такое сравнение. Та молчунья была, а ты с утра уже тут цирк устроила со своим проветриванием.
- Я еще и уборку намечаю делать.
- Ну и зачем?
- Так гости ж придут.
- Гости звонили и сказали, придут к обеду, а сейчас утро. Ут-ро. Понимаешь?
- А ты глаза-то не выпучивай. И сходи зубы почисти. Воняет. И бухать тоже прекращайте. Вер, хоть ты-то за ум возьмись. С этой-то давно уже всё ясно. – Вера потянулась на смятой постели. Продемонстрировала свои длинные ноги.
- А чего с ней ясно?
- Да и с тобой тоже, по-моему.
- Ой, какие мы нежные. – Скривила губы Люба. – Ты вот всерьез думаешь, что отличаешься от нас? – Она встала с постели и подошла вплотную к подруге. – Да ты ничем, слышишь? Ничем от нас не отличаешься. Тем более я ж знаю, с кем ты спуталась.
- Перегаром на меня прекращай дышать.
- Ага, у тебя не спросила, что и как мне делать.
- Я серьезно.
- Я тоже. – Девицы обменялись испепеляющими взглядами. В комнате снова повисла тишина.
- Ладно. Хорош вам в самом-то деле.
- А ты Верка не лезь.
- Чего бы это? Вы мне подруги. Я к вам одинаково ровно отношусь.
- К некоторым видать ровнее.
- Видать некоторые нос не дерут так сильно вверх. – Едко обронила Люба.
- Ты что-то сказать хочешь? Ну, так давай же. Вываливай. Что ты всё кругами ходишь?
- А я и скажу!
- Ну и скажи. – Девушки резко перешли на крик. Словно ждали удобного момента для выяснения отношений. И вот этот момент настал. Он выстрелил, словно пробка из бутылки с шампанским и пена в виде слов полетела по неубранной комнате.
- Боже, они совсем из ума выжили, совсем. – Вера изумленно встала с кровати и попыталась встать между подругами, которые вот-вот должны были сцепиться.
- Не лезь! – тут же отодвинула её Люба.
- Буду. А что мне молчать, что ли теперь?
- Тогда решай, на чьей ты стороне.
- Вот! Вот видишь, какая она! – Обрадовалась Люба. – Я ж вижу её сущность. Ей надо, что б кто-то был на её стороне. Своё мнение иметь нельзя и жить только вот одной ней. Эгоистка чёртова.
- А ты распутная девка в таком случае.
- Я?
- Ты.
- Зато не путаюсь с некоторыми.
- С какими это с некоторыми?
- Сама знаешь. Еще скажи, что не понимаешь о чем речь.
- Понимаю. Например, что говорю с алкоголичкой.
- Пьяный проспится, дурак никогда. Это вот про тебя.
- Да ну.
- Вот тебе и да ну. Спуталась с Тоталитаризмом и мозги мне тут компостируешь.
- С кем? – Изумилась, замолчавшая было Вера.
- А ты не знала? Она у нас такая. С кем зря не спит по ночам.
- Да с ним же нельзя. Как ты могла? – Вера уселась на кровать и забормотала себе под нос. – Надо закурить. Срочно надо закурить. – Суетливо порылась в сумочке. Достала сигарету.
- Опять курить в комнате? Я ж говорила уже.
- Вот! Вот видишь, какая она стала! Диктатор сразу в ней проснулся.
- Надь, ну как ты могла-то?
- А она не Надя теперь. Была Надежда, да вся вышла.
- Я какой была такой и осталась.
- Послушай, а как же он?
- Кто он?
- Ну, этот, который тебе стихи писал, боже. Как он-то теперь?
- Я с Оптимизмом рассталась.
- И что ж теперь будет?
- Не знаю. – Надя равнодушно пожала плечами. – Что будет, то будет.
- Ну, ты дала.
- Всё лучше, чем с Атеизмом путаться как наша Любовь.
- А ты его-то не трожь.
- Кого хочу того и буду трогать.
- И как далеко ты готова зайти?
- А куда захочу, мне никто не указ.
- Что и требовалось доказать. – С торжеством заключила Люба. – Ну, ничего. Я это предвидела. Сколько там времени?
- К одиннадцати.
- Скоро придут гости. - В этот же момент в дверь постучали.
- Входите! Открыто! – В комнату зашли Бандитизм, Терроризм и Разврат.
А на другом конце города в это же время на лавочке сидел растрепанный молодой человек. В его взъерошенных волосах запутались кленовые листья и вили гнезда снегири. На плече сидела сорока. У ног пристроился верный пёс. Молодой человек смотрел в одну точку и думал о сигарете, но курить Оптимизму запрещалось. Оставалось молча дальше грустить.