Глава XI. Лечение и приглашение
Белый свет сильно бил по глазам, от чего они постоянно щурились. Дергая головой из стороны в сторону, создавалось ощущение, что время ушло намного быстрее, чем казалось на самом деле. Когда глаза привыкли к свету, картинка стала менее размытой, появились очертания странных предметов, находящийся вокруг. Это уже не был завод "Минерва", где работа кипела под руководством нового хозяина около десяти с лишним лет, не танцующее пламя, не странные образы тех людей, о которых ему было известно. Это была комната ярко-белого и синего цвета, в которой были шкафчик для одежды, раковина, над которой было большое зеркало, помутневшее лишь в нижних краях, несколько лампочек на белом потолке и очень знакомое оборудование. Он был в больнице, как ему казалось.
-Он пришел в себя! – голос был искажен, будто говорили через диктофон. – Главврач, он третий раз приходит в себя!
Бек промолчал бы, но голос медсестры был настолько громким в голове, что ответ прозвучал мычанием. Вновь голова начала медленно поворачиваться влево-вправо, от чего боль только усилилась.
-Мистер, прекратите это делать! – она приложила руки к его вискам, чтобы голова была повернута обратно на место. – Вам станет только хуже!
-Пеестанте тогать эня!- пытаясь выговорить нормально фразу "Перестаньте трогать меня!", пока не понял, что лицо, кроме одного глаза и фактически рта были забинтованы.- Фто са ной?!
-Тише! Тише! – она ставила что-то схожее на лекарство при помощи иглы в руку.- Не переживаете! Вы чудом выжили, так что все будет хорошо! Ваша кожа очень сильно обгорела, сильно пострадало лицо и плечи, но вы живы! Вы живы! – поправляя свои светлые волосы, убирала лишние медицинские оборудования. – Вы пролежали здесь долгое время – месяц с лишним.
Месяц? Столько времени прошло на самом деле, а оказалось, что лишь несколько часов. Медсестра позвала главного врача. Они оба проверили его давление, пульс, состояние, после чего медленно помогли ему дойти до коридора и направить в кабинет терапии.
Бек не мог поверить. Он был жив. Каким чудом это вышло? Хотя, можно сказать, что Бог свидетель, что Бек решил сгореть заживо.
Когда вместе с врачами выходил из палаты, единственное, что смог увидеть в закрепленном зеркале на стене, то это мумию. Почти полностью забинтованного человека, у которого даже глаз по неизвестной причине не виден. Это в один момент сильно хотелось разбить его, только руки буквально не поднимались. Боль еще кипела внутри.
Идя по коридору, Бек мог смотреть лишь вперед и лишь немного в сторону. Все было в ярких тонах, до сих пор все плыло. Он видел других на своем пути и, конечно, он их не знал. Но видимо знал его один. Встретившись взглядом с одним врачом, Бек мог поклясться, что тот хотел полезть на стену.
-Ево о?
-Этого врача вы ударили в челюсть с выкриками, когда первый раз шли на терапию. И все время огрызались на него. Забыли?
Забыли? Он этого не помнит. Абсолютно не помнит. Даже этого человека, которого, по словам врача, получил подарок в лицо, не помнил и вовсе. И терапии, которые были и до сих пор продолжаются, категорически не помнил. Шоковая амнезия?
Когда зашел в другой кабинет, его посадили на кушетку, сняли бинты с лица, рук и торса. Глаза были открыты, но видел плохо. Бек видел, как другая медсестра, почти такая же, как первая (разве что выше и кожа бледная). Она стерильными салфетками медленно протирала его кожу, хоть тот и скривился от неприязни. Эти белые ткани становились слегка бордовыми и темноватыми. Взяла то ли ламповое, то ли растительное масло, протирала кожу ватой. Так как не было гипса, то пришлось измельчать древесный уголь и вновь наносить на кожу, после забинтовать новыми бинтами. Из-за этого лечения внутри все не только кипело, но и шатало. Бек не желал находиться здесь, но, к сожалению, так произошло.
-Скоко я уду здес? - спросил он сквозь бинты, смотря на медсестру.
-Ваши ожоги фактически прошли, так что еще неделя и, возможно, отправим вас домой.
Отправим вас домой. Домой? Головная боль усилилась, когда он начинал вспоминать свой дом, свою прошлую работу, семью, Лизу… Лиза!
-Лифа!- Лео это резко выкрикнул, от чего скривился от боли и фактически согнулся.
-Тише! Тише, вам нельзя…
-Фените не мою Лифу! - не угасающий гнев вырывался наружу.-Мою Лифу!
В кабинет из-за таких криков зашли двое врачей и пытались его успокоить, но один резко получил удар в плечо. Очередной подарок, который даже после нескольких месяцев оставит слабо синий оттенок в виде пятна. Ему вкололи при помощи шприца успокоительное, что в конечном итоге горящие эмоции слегка погасли, Бек перестал показывать агрессию.
Его отправили обратно в палату, где тот провел остаток дня. Минуты длились исключительно долго, в поле зрения был лишь белый потолок со старой лампой. Воспоминания все шли и шли, боли медленно утихали вместе с лекарством. До сих пор перед глазами был тот самый завод, который молча погибал, горел. Эти языки пламени полностью поглотили здание и его самого, от чего тот погрузился во тьму.
Он точно видел дочь, свою маленькую добрую девочку. Ее никак не трогал этот алый огонь, а только и делал, что гулял рядом с ней. Лиза была словно призраком, которая плакала, но слез буквально не было видно. От одного лишь момента в голове сердце сильно сжималось и оно хотело ускакать подальше от него.
2
Ближе к вечеру боль почти не оставила следа. Из коридора иногда доносились звуки шагов и кушеток с пациентами. Когда все начало утихать (а казалось, что эти люди специально хотят своим присутствием вывести меня из себя, думал он время от времени), старался медленно принять сидячее положение, чтобы встать на ноги. Кожа слабо тянулась, но крепла и восстанавливалась.
Когда ноги коснулись пола, то Бек резко сделал небольшой рывок и оказался уже в вертикальном положении.
-Чувствую себя ребенком- тихо проговорил с четкостью сквозь растянутые бинты, делая маленькие шаги по направлению к зеркалу. Это не было для него мучению, скорее всего обычной болью. Чувствовал себя ватой, которая медленно передвигается из-за мистической тяжести.
Зеркало встретило его двойником по ту сторону. Он вновь был полностью в бинтах.
-Тишина…-он вздохнул с горечью, смотря на себя в этом марлевом костюме с костюмом пациента с белыми брюками.
Лео снял верх этого белого "полотна" с себя. Торс полностью был покрыт также, как и руки, как и фактически вся голова. Сложив снятую одежду, положил на рядом стоящую тумбу, которая пустовала. И начал с торса снимать бинты. Каждый оборот в противоположную сторону давался с боязнью о том, во что превратилось его тело. Первая, и, пожалуй, единственная мысль была такова – его тело стало с цветом окровавленного угля, которое никогда не заживет и будет кровоточить до тех пор, пока не умрет от недостатка крови. Но когда несколько слоев было убрано, Лео почувствовал слабое и пугающее облегчение. Сняв полностью бинты от торса до низа шеи, увидел, что он был в небольших шрамах и цветом мертвого серого камня. Руки слегка тряслись, они прикоснулись к лицу, которое медленно теперь появлялось в отражении. Лео глубоко вздохнул, почувствовав при этом легкую колкость в области груди. Его волосы стали короче и более темными, чем блекло-темный оттенок, глаза стали наоборот слишком светлыми, будто бы покрылись бельмом и выглядели яркими и одновременно мутными кусочками неба.
Могли ли быть так, что потерял сознание с полуоткрытыми глазами и пепел или огонь попал в радужку и белок? Маловероятно, но исключать нельзя.
С виду теперь было видно, что по ту сторону зеркала на него смотрел немного "помолодевший" немного мускулистый человек с забинтованными руками от ключицы до кончиков каждого пальца с каменного цвета кожей, глазами цвета мутного неба и двух чувств, которые были написаны на его лице – одиночество и гнетущая злость. Бек стал совсем другим после того, как желал сгореть и уйти от жизни.
Он прикоснулся к своим щекам, ощутив некую шершавость и секундную боль, смотря все время на себя. Но взгляд не мог долго удержаться на месте, нечто его в какой-то момент начало отвлекать. И не спроста. Повернув медленно голову в сторону, на снятой одежде лежал аккуратный конверт бело-бежевого цвета с красной печатью посередине. Ему это искреннее казалось странным, потому что его там не было. Как вообще ты попал сюда?
Взяв в руку это неожиданное чудо, Бек посмотрел с двух сторон, заметил, что не было написано откуда и от кого, открыл его и вытащил письмо, которое было не особо большим.
"Лео Бек,
Огонь очищает душу и разум, но это не значит, что он должен сократить Вашу жизнь. Пройти через такие препятствия действительно сложно, и вы, Бек, выжили в одном из кругов настоящего ада. Не нужно спрашивать себя "Откуда я Вас знаю?" или же "Следил ли я за Вами?", ведь не сможете это понять сразу. Я могу Вам помочь. Да, это не показалось в Вашей голове – я действительно хочу Вам помочь, но поймите одну простую вещь – если вы желаете найти Его, то прошу просто сказать вслух или просто пожелать об этом. Взамен вы должны лишь соблюдать некоторые правила.
Посмотрите в зеркало, Лео Бек. Вы узнаете себя?
Находить меня не нужно – вы сами сможете увидеть меня, идя по пути.
Вы найдете Его.
W.S."
От такого письма внутри вновь загорелся неслабый огонь, который тут же потух от некого ужаса. Когда он вновь посмотрел в зеркало, увидел совершенно другого себя. Вроде бы стоял он по ту сторону, но глаза были покрасневшими, тело будто бы снова, как в мыслях, стало угольной с красными непонятными трещинами, которые будто пульсировали. Позиция его рук была такая же, как и у Лео, но вместо конверта он держал пару кукол-близнецов, которые были белыми и приоткрытыми ртами. Посмотрев на настоящего, он засмеялся, что в ушах зазвенело. Когда Бек встряхнул головой, то эту темную фигуру в отражении он не видел. Там он был и никто другой.
-Fe ddof o hyd ichi…*-успел подумать он, после чего сел на свою кушетку и закрыл глаза. Письмо, которое оставалось открытым, сильно сжалось в его руке.
______
Fe ddof o hyd ichi** (валл.) - Я найду тебя...