— Голову к коленям.
— Что?
— ГОЛОВУ К КОЛЕНЯМ!!!
Включается слоу-мо.
***
Всё произошло три месяца назад. Я иду по главному бульвару, на мне костюм, в руке букет охренительных цветов. Лиза видит меня, улыбается, идёт мне навстречу. Букет плавно телепортируется в её объятия. Поцелуй. Она улыбается, мило и загадочно.
Мы гуляем по парку, болтаем о каких-то совершенно незначительных вещах. На ней красивое летнее платье. У неё приятный голос, прекрасная фигура. Я всегда это знал, но сегодня всё иначе: у нас первое свидание. Мы стоим на мосту, прямо под нами вода шумным потоком преодолевает порог. Я нежно обнимаю её талию и целую так, как никогда раньше не целовал никого в мире. Она отстраняется, чтобы перевести дыхание, и я вижу, как на её щеках играет румянец.
— Я люблю тебя, — произношу я одними губами. Ответа нет, всё читается в её глазах. Снова долгий поцелуй.
***
С Лизой я познакомился год назад при совершенно невероятных обстоятельствах. У меня есть один-единственный друг, Лёха, человек, в отличие от меня, невероятно компанейский. У Лёхи было полно друзей, у меня – только он. Так получилось, что мы дружили семьями, и в детстве мы постоянно проводили время вдвоём, играя в солдатиков или, когда подросли, на пару проходя компьютерные игры. Обычно я был «ногами», а Лёха стрелял и целился. Мы прошли несколько десятков игр, ночами напролёт засиживаясь то у меня, то у него. Родители были не против, довольно либерально следя за нашей успеваемостью. Как справедливо замечал Лёхин отец, школьные пятёрки не имеют никакого значения во взрослой жизни.
Прошло время, мы выросли, школа кончилась, Лёха поступил в ближайшее ПТУ, а я поступил в институт на экономиста. Лёха стал регулярно собирать тусовки одногруппников у себя на даче, и среди приглашённых всегда был я. Дружбы с этими ребятами у меня так и не сложилось, но, так как я был старым другом их заводилы, ко мне относились приветливо.
И вот однажды ночью на даче, когда наш балаган перешёл все допустимые границы, к нам пришёл сосед и очень долго и нудно втирал Лёхе, что по ночам некоторые люди хотят спать и что нам следует умерить пыл, если мы не хотим получить заряд соли в задницу. Я помню, ребята тогда очень завелись и натурально попёрли на соседа клином — только моё вмешательство спасло всех от неприятной драки. На следующее утро я кое-как разбудил своего сильно больного похмельем друга, отправил его на клумбу, нашел целую бутылку коньяка, и мы отправились с нехитрыми дарами приносить соседу извинения.
— Дядь Миш, это Лёша! Простите нас за вчерашнее, я мириться пришёл!
Дядя Миша спал. Дверь нам открыла его дочь. Лиза. Длинные волосы, короткие шорты и майка на голое тело. Мы забыли все слова на свете и стояли с приоткрытыми ртами, пока эта хрупкая девушка вежливым матом поносила нас и наши ночные гулянки, мешающие отдыхать ей и её родителям. Первым пришёл в себя Лёха. Он вручил надёрганные из клумбы цветы, со словами «это вот дяде Мише» передал бутылку коньяка и пообещал за нас двоих, что мы впредь будем вести себя потише, чтобы не мешать сну соседей. Я в тот раз смог из себя выдавить только слабое «Да».
Вскоре я узнал, что они начали встречаться.
Тем временем я взрослел, снежный ком забот и обязанностей рос и в конце концов накрыл меня с головой. Я на несколько месяцев потерял Лёху из виду, мне нужно было догрызать гранит науки и как-то вступать во взрослую жизнь.
Мы снова встретились в мае. Пошли в парк. Он мне рассказывал сначала о том, как ему несладко, о своих друзьях, которые никогда не были настоящими, о родных, которые ждут от него невероятных успехов, о том, как он скучает о прошлом. В конце концов, разговор зашёл о ней.
— А Лиза?
— А Лиза… Знаешь, я люблю её, но… что-то не так. Я не понимаю, что ей нужно.
Мы снова стали видеться чаще. Иногда они приходили вдвоём, и тогда, не стесняясь, выясняли при мне отношения. В конце концов, через месяц они расстались прямо у меня на глазах. Лёха сказал заветное «не хочу тебя больше видеть и знать» и ушёл, оставив на меня наедине со своей бывшей девушкой. В тот вечер, пока Лиза ревела на моём плече, я узнал ВСЁ: как Лёха бил её, как его родные звали её шлюхой и приживанкой, как она пыталась оградить его от ложных друзей и раз за разом врезалась в глухую стену непонимания. Как мой друг за пару месяцев превратился из галантного кавалера в чудовище, превращающее каждый день в кошмар.
Мы ещё какое-то время переписывались с ней и общались по телефону. Я виделся с Лёхой, он довольно быстро, как мне показалось, оправился после разрыва, и снова стал тем самым Лёхой-душой компании, с которым я не один пуд соли съел в детстве. А потом я пригласил Лизу на первое свидание.
***
Лёха узнал о наших отношениях довольно быстро, я сам ему всё рассказал. Ему было всё равно: он уже встречался с Машей, потом с Олей, затем, кажется, с Таней. После Тани я перестал запоминать имена, всё равно дольше месяца Лёха ни с кем не встречался. Мы с Лизой, наоборот, встречались всё чаще, пока она наконец не решилась переехать ко мне. Я узнал о ней всё, и про её друзей, и про родных, и про нашу самую первую встречу на даче, когда она в меня влюбилась. Мы были без ума друг от друга и не замечали ничего вокруг. Я накопил на подработке кое-какие деньги и купил старенькую, но крепкую машину. Мы очень любили исследовать ближние города и деревни, либо просто кататься ночами туда-сюда по пустым дорогам.
***
В тот летний вечер Лёха позвал нас к себе на дачу на свой день рождения. Двести километров дороги за своё детство и юность я выучил наизусть. Вот Среднево, тут никогда не чинили дорогу, ямы в пол-колеса. Затем Горлановка, направо на грейдер, потом Орлихино, грейдер заканчивается и начинается ровный асфальт, где можно немного разогнаться. Мы немного опаздываем, я нажимаю на газ, машина рычит и ускоряется. Слишком быстро. Машина слегка подпрыгивает, и я понимаю, что у нас оторвалось переднее колесо.
— Голову к коленям.
— Что?
— ГОЛОВУ К КОЛЕНЯМ!!! — кричу я изо всех сил.
Включается слоу-мо.
Я нажимаю на тормоза, но ничего не происходит.
На часах еле ползёт секундная стрелка.
Лиза медленно, в абсолютной тишине, сгибается пополам и обхватывает руками бёдра.
Машина наезжает на кочку и начинает разворачиваться.
Я кручу руль.
Отвалившееся колесо врезается в сосну на обочине.
Машина поворачивается боком, проседает и начинает первый кувырок.
Второй.
Третий.
На обочине растёт огромное дерево.
Слоу-мо выключается.
***
Два месяца я провалялся в больнице, без возможности даже просто подняться с кровати. Лиза ни разу не навестила меня.
Она не могла.
Зато теперь я часто её навещаю. Я выжил, поправился, раздробленные кости срослись, разорванные мышцы зажили. Шрамы на лице и теле заставляют меня выглядеть старше. А она всё такая же молодая и прекрасная, как и до аварии. Жаль, что теперь она только в моей памяти.
***
Раз в год у Лизы бывает необычный гость. Он дарит ей цветы, те самые, что принёс тогда дяде Мише, затем молча стоит несколько минут, шепчет «Прости» и уходит.
Недозатянутые болты на колесе. Недозалитая тормозная жидкость. Он знал, когда и как произойдёт авария.
Жаль, что я об этом никогда не узнаю.