Русь у рокового рубежа.
Междоусобица и Батый.
Рязань
Внимательный читатель, глядя на карту, спросит. Автор, а откуда взялись под Рязанью новгородцы, да еще и с обозами и осадным парком? Однако, ничего сложного здесь нет. Если внимательно посмотреть на карту, то обозначенный мною район сосредоточения снабжения своим флангом опирается на «путь из варяг в греки». Т.е. на систему рек и волоков, по которой новгородцы издревле возили товары. Конечно, делалось это в-основном, летом. Но, что называется, по проторенному пути, пошли и санные обозы, которые обошли московские земли через Смоленск и благополучно доставили Батыю все необходимое. Что, опять же, не странно, если вспомнить, что Смоленск избежал в этом году «батыева гнева». И это не смотря на тот факт, что отступал Батый аккурат по смоленским землям.
После разрушения Рязани, тумены Батыя развивают вдруг большую прыть и руслом Оки уже к 10 января 1238 года оказываются у Коломны, где их ждет великокняжеское войско. Откуда же вдруг такая скорость, которой не было в рязанской земле? Дело в том, что до штурма Рязани орда Батыя вынуждена была снабжаться самостоятельно, находя фураж и продовольствие в подорожных городах и окрестных селеньях. Такой способ снабжения, именуемый на Руси «зажитье», снижая размеры обоза, сильно замедляет движение. После же Рязани, где к ним присоединился новгородский обоз, «тумены» буквально понеслись вскачь, оставляя за собой блокированные городки, которые штурмовались при помощи более тихоходного осадного обоза. В результате карты Юрия Всеволодовича, Великого князя Владимирского, были спутаны.
Владимро-Суздальское княжество было одним за самых богатых и, пожалуй, самым сильным в военном отношении на Руси. При этом по количеству населения оно уступало Киевскому, Новгородскому и даже Черниговскому. Под высокой рукой Великого князя Владимирского проживали от 600 тысяч до 1,2 млн. подданных. Тем не менее, великокняжеская казна позволяла содержать серьезные военные силы. Великокняжеская старшая дружина могла насчитывать до 8-10 тысяч бойцов. А еще были младшие дружины удельных князей, городские полки и, конечно, земское ополчение. В общем, княжество могло выставить 15-20 тысяч дружинников и до 120 тысяч земского ополчения, правда, собрать оперативно можно было не более 30-40 тысяч земцев. Остальных пришлось бы долго извлекать из зимних берлог их лесных деревень. Этими силами Юрий Всеволодович распорядился следующим образом. Чтобы уже не возвращать отправленное к Коломне 17-тысячное войско воеводы Еремея Глебовича, на него возложили задачу прикрыть Владимир в «коломенском дефиле». Дело в том, что заснеженные лесистые берега Оки были непроходимы не только для конницы, но даже и для организованной пехоты. Так что великокняжеская рать, усиленная войском коломенского князя Романа Рязанского, могла, опираясь на укрепления Коломны, перегородить единственный путь к Владимиру, не опасаясь обхода своих флангов батыевой конницей. Но этого русским командирам Еремею Глебовичу и князьям Всеволоду Юрьевичу и Роману Рязанскому, оказалось мало. Они расположили русские полки так, чтобы враг, пока доберется до них, вдоволь набарахтался в снегу, а за спиной пешцев соорудили «надолбы». На позиции встали 5000 городской тяжелой пехоты, которые стеной щитов и длинными копьями должны были остановить уставшую пробираться по глубокому снегу вражескую конницу. За их спинами укрылись лучники и арбалетчики московского и владимирского ополчения и коломенская молодежь с сулицами. Со спины их подпирали остальные ополченцы и тысяча новгородцев – изменивших Городу и перешедших под руку Великого князя. На стенах Коломны тоже стояли бойцы коломенского ополчения. Княжескую конницу суздальскую и Романа Рязанского укрыли в лесу в качестве засадного полка. Хорошую шкоду подстроили «поганым». Всего около 23 тысяч бойцов ждали врага под Коломной.
Всем хорош был план воевод Великого князя. Но вот, сплошал сам их предводитель. С конницей старшей своей дружины и все подходившим земским ополчением, стерег он войско ненаглядного братца своего – Ярослава Всеволодовича и град Владимирский хранил. Да и складам продовольствия на Волоке и Торжке тоже угрожал, так что новгородцы не могли от них никуда уйти. Как считал князь, двадцать тысяч новгородцев – не шутка. Все бывалые ребята, бившие и свеев и тевтонов, вооруженные богатым Городом. Не справиться с ними его двадцати пяти тысячам ополченцев и пять тысяч конницы не поможет. тем более, что там и Ярослав со своей дружиной новгородцам пособит. Вот я и подожду в городе, заодно и войск соберется поболее. Но невдомек ему было, что хитроумный Ярослав, не рассчитывая на силу союзников, поставил все на кон и новгородцы уже идут скорым маршем к Коломне. И лишь вершник московский, принесший черную весть о том, что прошли новгородские полки мимо закрытых ворот московских, открыл князю глаза на его ошибку.
А у Коломны думу тяжелую думал Батый. Наметанным глазом опытного головореза видел он, что стоят за стеной красных щитов не крестьяне-ремесленники, как под Рязанью, а воины опытные и в боях закаленные. За их спинами еще море людское клубится. Снег вот тоже глубокий. И где, черт возьми, их конница? Страх закрадывался в сердце бандита, как бы тут и всех своих нукеров не оставить. Но стоять и ждать тоже не лучший выход. Князь Ярослав ведь злорадствовать будет, как придет, да и свои тоже за спиной скалиться будут. Особенно Чингизиды, готовые вгрызться в глотку, как только увидят слабину.
Сражение под Коломной стоит особняком среди боевых столкновений той войны. И причина здесь, конечно, в том, что это сражение стало, в своем роде, генеральным. Т.е. тем сражением, которое решило исход войны. И, хотя и позже были крупные боестолкновения и маневры больших масс войск, тем не менее, именно под Коломной Владимиро-Суздальская земля потеряла основную свою боевую силу. И дальше шла уже агония. Так что я предлагаю более подробно рассмотреть эту роковую битву, облачив сухие летописные факты в кружево художественного повествования, чтобы прочувствовать всю трагедию произошедшего.
Продолжение следует
