Нас со школьной парты приучили, что история не знает сослагательного наклонения. Но давайте немного отойдём от этого правила. Посмотрите, как судьба в своё время сберегла для потомков великих русских литераторов
Александр Пушкин. Солнце русской поэзии, как известно, водило дружбу со многими декабристами. Среди которых особенно выделялся Иван Пущин, один из главных декабристов, дружбан и сосед Пушкина. Весьма вероятно, что во время дружеских посиделок в Михайловском Пущин как минимум намекал Пушкину о планах заговорщиков. О чём-то эдаком Сергеич, сам тогда находившийся под наздором, определённо догадывался. Это потом, после 14 декабря 1825 года он браво заявит, что если бы знал о восстании, то непременно отправился на Сенатскую площадь.
А ещё была странная история с зайцем, который якобы перебежал дорогу поэту, когда тот накануне мятежа декабристов, выезжал из Михайловского в Петербург. Суеверный Пушкин вернулся в имение…и пропустил восстание.
Представим, что Пушкин всё-таки оказался на Сенатской. На виселице представить Пушкина сложно (чай, не беспородный Пестель какой-то!), а вот в Нерчинск «наше всё» с его-то репутацией загремел бы наверняка. Декабристов ссылали навечно, поэтому ни о какой дуэли с Дантесом говорить не приходится.
Кончено, нет никаких гарантий, что АлексанСергеич не устроил бы с кем-то баттл в ссылке, но вероятность этого невелика. С другой стороны, не останься Пушкин на свободе, где гарантия, что он закончил бы «Онегина» и написал «Полтаву», «Медного всадника», «Историю Пугачёва»? Нашлись бы у него материалы для «Повестей Белкина»?
Как видим, взлёт великого поэта мог закончиться значительно раньше рокового поединка на Чёрной речке. Но до поры судьба хранила Пушкина.
Федор Достоевский. Это поздний Достоевский известен нам как почвенник и консерватор, знаток человеческих пороков и тайных желаний. Молодой ФМД был не таков. Идеалист, автор «Бедных людей» и недописанной «Неточки Незвановой» по самые уши погрузился в деятельности революционно-заговорщического кружка Михаила Буташевича-Петрашевского («петрашевцев»). В 1849 петрашевцев арестовали. Николай I, начавший правление с подавления восстания декабристов, с заговорщиками не церемонился.
Петрашевцев, включая ФёдорМихалыча, приговорили к смерти через «расстреляние». И вот строй солдат со вскинутыми ружьями, мешок на голове, барабанная дробь… Только в самый последний момент от царя прискакал гонец с помилованием.
Помните, в «Идиоте» князь Мышкин рассказывает лакею Епанчиных о том, чтО переживает человек на гильотине? Так вот, это – реальные переживания самого Достоевского. Не передумай царь, опоздай гонец, поторопись исполнители, и не было бы у нас ни Великого Пятикнижия, ни «Записок из мёртвого дома».
И поехал Достоевский по этапу в Сибирь. Сначала 4 года омской каторги, потом военная служба рядовым в Семипалатинске и Кузнецке. В Петербург ФМД вернулся глубоко верующим консерватором, который в скором времени напишет свои великие шедевры.
А говорят, Николай I был жестоким деспотом…
Лев Толстой. Третий наш национальный гений отличился по-другому. В возрасте 25 лет молодой граф, служивший на Кавказе, попросился на начинающуюся Крымскую войну. Поступок смелый и отчаянный!
Представитель самой что ни на есть «золотой молодежи», Толстой принимал участие в осаде турецкой крепости Силистрия на Дунае, рубился с французами в сражении на Чёрной реке в Крыму. В Севастополе Лев Николаевич провёл бОльшую часть осады (с ноября 1854 по август 1855), где тоже по тылам не отсиживался: дрался на 4-м бастионе и у Малахова кургана. Ох, сколько раз шальная французская или английская пуля могла размозжить голову гения. Но нет! Ни царапины. А ведь «Война и мир», «Воскресенье» и «Анна Каренина» не существовали даже в проекте. Погибни тогда Толстой, не было бы даже «Севастопольских рассказов»! Разве только первый.
Вернувшись с войны, Толстой прожил ещё 55 лет, создал десятки произведений, стал отцом 13 детей, снискал огромное уважение в обществе и вошёл в историю, как крупнейший русский писатель.
Да, порой нам кажется, что великие творцы уходят не вовремя. Но при внимательно рассмотрении оказывается, что ход истории не так уж несправедлив.