Опять ностальгия замучила - вспоминается улица Скороходова, где я
родился и провел детство. Теперь она называется, как, видимо, и до
революции, Большая Монетная. И было на этой улице расположено
17-е отделение милиции, командовал которым легендарный полковник
Авербух. Почему легендарный не знаю, но взрослые всегда произносили
эту фамилию с почтительным придыханием. Я видел его один раз -
небольшого роста, полноватый, очень похож на знаменитого полярника
Ивана Папанина в адмиральской форме, глаза слепил блеск сияющих
пуговиц его мундира.
Рядом с милицией был садик, где мы с мамой частенько гуляли, а за ним -
школа, в которой раньше находился Царскосельский лицей, да, да именно
тот, где училось "наше все". Это учебное заведение еще до революции
перевели из Царского села в Петербург.
Садик в плане был похож на грушу и в его узкой части была доска почета.
И вот, что интересно, пока дети были совсем маленькими, им хватало
пространства перед доской, где гоняли на великах и играли во всякие
подвижные игры, а став по-старше - открыли для себя запретное место
позади доски. Собравшись там, все слушали выступления отчаянных
парней, которые забирались на конструкции этого сооружения и пели
хулиганские песни вот такого содержания:
"Два маленьких медвежонка
Сидели на суку
Один читал газету
Другой месил муку
Раз ку-ку, два ку-ку
Оба шлепнулись в муку
Рот в муке, нос в муке
Жопа - в кислом молоке"
Успех был бешеный, просили повторить на бис и последняя строчка
тонула в аплодисментах.
А став еще старше я сошелся с компанией детей сотрудников милиции,
которые жили в общежитии расположенном там же. Вот кто открыл мне
глаза на тайный мир взрослых и, в частности, объяснил откуда берутся
дети и как их делают. Все матерные слова, которые я уже знал до этого из-
за ругани посетителей пивной, расположенной в нашем доме, потеряли
сакральный смысл и обрели свое истинное значение. Так вот, пропуском в
эту компанию продвинутых, как сейчас бы сказали, ребят послужило
событие, произошедшее незадолго до этого.
Как-то раз сестра (а она была на 8 лет старше) взяла меня с собой в
магазин на Кировском (теперь - Каменноостровском) проспекте. Посетив
магазин, где она обычно приобретала художественные открытки, предмет
ее тогдашнего увлечения, мы у же направлялись домой, но на перекрестке
Кировского и Скороходова встретили двоюродную сестру - дочку
профессора и, как следствие этого, известную задаваку. Девочки (они
были ровесницы) вступили в беседу и стали мериться своими
филокартистскими достижениями, а я заскучал. Воспользовавшись тем,
что увлеченная сестра ослабила контроль, я решил самостоятельно
перейти проспект. А надо сказать, что тогда по Кировскому, кроме
автомобилей, ходили и трамваи (31 маршрут, как сейчас помню), и
троллейбусы, и автобусы - движение было достаточно интенсивным. А
управлял всей этой массой транспортных средств регулировщик -
красавец мужчина в милицейской форме - ну вылитый дядя Степа.
И вот, когда я шествовал мимо него, он наклонился, ухитряясь не опустить
поднятый жезл, остановивший все движение, и ласково спросил:"Мальчик
ты с кем?" Я не чувствуя подвоха, показал на сестру, которая уже бежала к
нам. Дядя Степа задержал и ее, вызвал свистком сменщика, а сам повел
нас в отделение, благо было недалеко. Там в детской комнате инспектор с
нами долго не разговаривала, а, узнав телефон, позвонила родителям.
Прибежала мама и минут через 15 мы были на свободе. Сестра выла
белугой,- я попытался ее успокоить и из ее всхлипов узнал, что теперь у
нас в личном деле (каком?) записан привод в милицию, а это пятно на всю
жизнь, а она отличница и идет на медаль, а из-за меня она не сможет
поступить в ВУЗ. Вот этот "привод" и послужил мне пропуском в банду
крутых милицейских детей, я сообщил им о нем как можно небрежнее,
сдабривая свою речь крепкими выражениями, не льстящими их предкам.
"Свой" - решили ребята и приняли меня к себе.
А сестра, несмотря на "пятно" в биографии, и медаль получила и в ВУЗ
поступила, но это уже другая история.
Другие рассказы о детстве и отрочестве
Советская бытовая техника
Мой велосипед