Максим накинул на плечо рюкзак, развернулся уже у открытой двери взглянуть на свою квартиру в последний раз. Многое связано с этой квартирой, ведь когда брал её в ипотеку, и представить не мог, что однажды придётся уйти навсегда, вот так через одиннадцать лет, только всё выплатив.
- Теперь всё это не моё, – говорил Максим себе, – не чьё-нибудь, а просто не моё.
Пару недель назад, когда вдруг ушла жена, Максим начал пить. Ни о чём не думал, даже о работе, просто покупал бутылку, выпивал её, затем шёл за следующей. Всю одежду жены Максим сжёг пару дней назад прямо во дворе. Даже пожарные с полицией приезжали. Но ему уже было наплевать, что с ним дальше будет. После двухнедельной попойки его выгнали с работы. Он сжёг её одежду и мысленно все воспоминания о ней. Потом он пил. А потом вдруг перестал.
Проснулся однажды утром и понял, что не хочет больше алкоголя. Умылся, побрился. Собрал весь мусор по всей квартире и выкинул его в четыре захода. Звенел стеклом на весь подъезд и на полрайона. Избавился от всего. Но призадумавшись понял, что хочет выкинуть и свою одежду, ею купленную. Потом пошли все подарки, даже ни в чём не повинный пуфик попался под руку. Приятно выбрасывать старые вещи. Словно некий сектантский ритуал очищения, или буддистский, да наплевать. Через окно швырнул персидский ковёр тяжеленный, начал упаковывать в мусорные мешки компьютер, ноутбук, несколько больших колонок, висевшие по всей гостиной. А когда выносил весь этот хлам на улицу, его снова осенило.
Телефон ему больше не нужен. Он решил больше никогда не выходить в интернет.
И даже квартира теперь ни к чему. Тем же днём он собрал одну пару одежды в рюкзак, кинул туда паспорт, зажигалку, любимую книгу и стоял уже у выхода, осматривая апартаменты, которые он совсем недавно называл домом. Не было никакого сожаления или сомнения, Максим точно знал, что делать, и для чего.
Беспорядочное путешествие всегда влекло его. Перед уходом он повесил ключ на уголок зеркала и смело ступил через порог, чтобы стать Пуристом.