Меня определили, как и до учебы в технический взвод (интеллигенция). Но это не значило, что мы белоручки. В выходные подменяли комендантский взвод и заступали на сутки. На ж/д станцию в адрес части (особенно зимой), прибывали эшелоны угля или дров, которые надо было разгружать и затем доставлять в часть. А в снегопады – расчистка дорожек («бери больше – кидай дальше»), чтобы ничто не мешало учебному процессу офицеров. О каких статусах взводов может идти речь? Вперед – и с песней! А меня еще назначили и запевалой. Иногда в хорошую погоду, пройти строем по городу под залихватскую песню «Маруся» и пр. было даже и ничего. Но не всегда. Бывал и морозец до - 25°. Согревал солдатский шаг, но было не ло песен.
Дисциплина в дивизионе была железная. Его командиром был назначен майор Кулахметов. Человек жесткий. За всю службу я ни разу не видел его улыбки. А вот выправка была ого-го. За нее он получил именные часы из рук маршала Чуйкова. В любую погоду его хромовые сапоги были похожи на зеркало. Да и министром обороны тогда был Г. К. Жуков. Можно только представить, как муштровали нас. О дедовщине мы даже не слышали. При таких командирах, как наш, я даже не могу себе это представить. Сразу же штрафной батальон на два года, а затем службу Продолжить, но без учета этого срока. Думаю, такое явление породили нерадивые офицеры.
А нашего генерала уважали все. И он любил солдат. Каждую Пасху все собирались в клубе, и он нам читал лекцию о вечных ценностях. Но однажды, в более узком кругу, от него я услышал то, что осталось в памяти на всю жизнь. Сразу после освобождения нашими войсками городов Орел и Белгород, генерала, как 1-го зам. начальника ГАУ, вызвали в Ставку Верховного Главнокомандующего, и лично Сталин ему говорит:
«Товарищ генерал: В ознаменование успешного завершения этой операции, впервые Ставка приняла решение, провести салют в столице нашей Родины Москве. Сколько для этого у нас здесь есть орудий?» - «Штук 200, товарищ Сталин», – отвечает генерал. - «А вы учли 24 орудия, которые находятся в Кремле?» – «Нет, товарищ Сталин». - «Так будем считать, что салют произведут из 224 орудий!»
Старшее поколение может вспомнить слова Левитана: «Произвести салют в столице нашей Родины Москве двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий!».
А через много лет, работая в Туркмении, я это вспомнил и отправил в клуб знатоков «Что, Где, Когда» Владимиру Ворошилову следующий вопрос: «Откуда взялась цифра 224?» Судьбу моего вопроса не знаю. Подозреваю, что к тому времени на фамилию Сталин уже было наложено табу.
Небольшие отступления.
а) Ранее я писал об одном таджике, с которым призывался и прибыл в часть. Я писал о том, что он мне обещал, что служить не будет. И он все для этого делал. Постоянно и везде нарушал воинскую дисциплину. Губа для него была дом родной. Да и там он такое вытворял. Как мог, царапал себе живот, и в камере полно было крови. Часто приходилось вызывать медицину. От него покоя не было никому. Плюс солдат с оружием в руках это опасно. И он своего добился. Его комиссовали.
б) В Пензу я прибыл из Таджикской ССР, и находился среди них. Хотя часть была многонациональная. Питались мы в солдатской столовой. За каждым бвло закреплено постоянное место. Столы были на 10 человек. Всегда был дежурный (типа официанта). Он приносил на стол, выданную на кухне еду для всего стола и посуду каждому.
В те годы отношение с Китаем еще было нормальное, и он поставлял в Союз мясные продукты. В основном, это была свинина, чистая, немного жирноватая. На мой взгляд, все ОК. И вот дежурный приносит обед и на стол ставиться миска с 10-ю порциями свинины! За столом 9 мусульман. И они все сразу отвернули головы. И я не лопнув, все за них съедаю. К сожалению, предварительные заказы питания в армии не приняты. Но так долго это продолжаться не могло. Ведь нужно работать, и калории восстанавливать нужно. Постепенно поняли, что они не дома, осторожно, закрывая глаза, отщипывали по кусочку, глотали. Далее больше, больше. И все пришло в норму.