Сегодня 28 августа. Церковный праздник. Успение Божией Матери. В этот день в Акулево раньше проходила ярмарка, которую мы в детстве непременно посещали. В этом селе стоит храм, Успенский собор, сооруженный в 1821 году. Подозреваю, что и до этого там была какая-нибудь церковь. Служба в этом соборе не прекращалась даже в советское время.
Успенский собор связан с нашей семейной историей. Оттуда моя прабабушка Домна совершила два паломничества в Киево-Печерскую лавру, и один раз — в Иерусалим. Эти путешествия были длинными, потому что совершались пешком. Только через Средиземное море паломников перевезли на каком-то судне. Причем, по рассказам уже моей бабушки, они там всю дорогу лежали на открытой палубе и молились: так им было плохо!
Чтобы совершить это героическое паломничество, моя прабабушка обманула своего супруга, сказав что идет погостить к матери в соседнюю деревню. Каким-то образом ей удалось получить паспорт. Без бумажки даже в те времена пересечь границу было бы невозможно. Не знаю, как сочетаются друг с другом благочестие и обман?
Когда я была в Израиле, при посещении разных христианских святынь я ярко представляла, что вот, моя прабабушка здесь тоже ходила, по этим камням. Свидетельством посещения Святых мест было множество разных бутылочек с выдавленными иностранными надписями (из-под святой воды), иконы и картинки со священным содержанием. Всё это просто валялось где попало в деревенском доме и во дворе: мы были воинствующими атеистами в то время. Вот идиоты!
Вернемся к Акулевскому собору. В нём мой дедушка-подросток пел на клиросе. Здесь он увидел мою бабушку и влюбился в неё. Бабуля рассказывала, что они встречались и в воскресной школе при храме.
В этой церкви крестили меня и всех двоюродных братьев и сестер, пользуясь нашим несознательным возрастом, то есть в младенчестве. Но я помню обряд крещения моей младшей сестрички: мне было уже семь. Трёхлетняя малышка, страшно напуганная, вся в слезах и соплях, рыдала: «Дядя поп, отпусти меня домой! Компот хочу, кисель хочу! К маме хочу!» Взрослые тихонько хихикали, бессовестные, а мы с моей кузиной стояли за колонной и переживали за бедную Риточку.
Когда я повзрослела и у меня появились свои дети, было уже другое время: все потянулись к вере, так сказать. Мы крестили всех детей хором: старшим девочкам было уже 14 и 12 лет ( моя племяшка), а младшей — полгода. Это был ещё тот перформанс! Кроме наших, были и другие дети. Мелкие орали, старшие смущались. Батюшка, молодой человек, был не слишком опытен, насколько я поняла. Я даже позволила себе сделать ему замечание: он что-то там не по канону сделал. (Потом раскаялась, да!)
С этой церковью у меня связано ещё одно яркое воспоминание. Я была студентка, хипповала. Ходила в рваных штанах и разрисованной рубашке: на спине красовалась какая-то не слишком приличная надпись на английском языке. И вот я такая ( ужасная!) захожу в храм, там женщина моет пол. Рассматриваю настенную живопись и спрашиваю тётеньку: «А где тут херувимы и серафимы?» Она мне отвечает, что даже не знает, что это такое. Вот ангелов и архангелов она знает, а также святых разных. А про этих не слыхала.
Не помню, что я на это ответила. Скорее всего сказала какую-нибудь глупость. Но забыла, поэтому мне не стыдно.
Надеюсь, в этом чудесном соборе, который теперь памятник культуры, всё нормально. По семейному преданию, прабабушка привезла из Иерусалима золотой крест и подарила его храму. Молодой батюшка, который крестил наших девчонок, об этом никогда не слышал. А мы хотим верить, что на семь поколений наши грехи прабабушкой отмолены. ( Хотя православие отвергает индульгенцию. А зря!)
