Воспоминания выдающихся учёных-клиницистов нашего времени о своих учителях
Отечественная медицина, среди всего прочего, славна своей преемственностью. Однако, несмотря на наличие в каждом без исключения медицинском вузе нашей страны кафедры истории медицины, современные доктора мало что знают о корифеях врачебного дела – тех, благодаря кому в той или иной степени они получают образование, а также имеют возможность пользоваться различными методами диагностики и лечения заболеваний. Иными словами – профессия теряет своё благородство и интеллигентность, в то время как общеизвестно, что испокон веков в нашей стране врач, наряду с квалификацией, обладал глубокой культурой и общей эрудицией.
К счастью, у нас есть отдельно взятые представители медицинской общественности, которые пытаются возродить эту связь поколений в клиническом мире, удивительным образом сочетая в себе как высочайшую общую культуру и профессионализм ушедшей плеяды докторов, так и нетривиальный подход к одной из наиболее консервативных специальностей, адаптированный к нынешней реальности.
В своё время мне довелось беседовать со многими выдающимися учёными-клиницистами нашего времени, которых, среди прочего, я просил рассказать о своих учителях.
Академик РАН В.Т. Ивашкин о своих учителях:
«8 лет я отучился в суворовском училище. Эти учебные заведения ни в коем случае нельзя сравнивать с нынешними кадетскими корпусами. Уровень преподавания общешкольных дисциплин у нас был необычайно высок. А уж языковая подготовка… Из училища я вышел со знанием английского и немецкого языков на уровне военного переводчика – об этом свидетельствовали 2 диплома.
Наряду с изучением основ военного дела и общешкольных предметов я активно занимался спортом, был в составе юношеской сборной СССР по лёгкой атлетике. Сразу после сдачи выпускных экзаменов я уехал на соревнования. А по возвращении оттуда все мои товарищи по училищу уже приняли присягу и были распределены по лучшим военным вузам страны. Мне же досталось одно из наименее престижных в военной иерархии мест – Военно-медицинская академия им. С.М.Кирова в тогдашнем Ленинграде. Поскольку я был отличником, в вуз меня зачислили без экзаменов. Так что в медицине я оказался совершенно случайно.
Первые полгода обучения в академии дались мне невероятно сложно. Я был на грани. Думал бросить всё и пойти учиться другому делу – с детства меня манили технические специальности. Химия, гистология, анатомия и другие предметы давали мне ощущение попадания в совершенно чужую среду. Меня охватила паника. Огромные объёмы изучаемых дисциплин пугали. Тем не менее к первой зимней сессии я выработал для себя методологию изучения предметов: максимально избегать зазубривания без осознания того, что изучаешь. Я старался максимально понять общие принципы, чтобы двигаться к частностям. Должен заметить, что такая концепция помогла взглянуть на обучение медицине по-новому. Я буквально загорелся интересом к естественным наукам, а позже и к клиническим. Кстати говоря, я не особо уповал на преподавателей, уделяя много времени самообразованию – дни напролёт проводил в библиотеке академии, где занимался, занимался, занимался…
Интерес к терапии пришёл не сразу. В конце 1-го курса я начал заниматься в студенческом научном кружке при кафедре анатомии. После этого у меня появился интерес к хирургическим дисциплинам: уже на 2-м курсе я дежурил в клиниках, ассистировал хирургам на операциях. Годом спустя меня увлекла патофизиология. Причём не столько предмет, сколько профессор Евгений Викторович Гублер. Молодой – не старше 40 лет. Это был человек не нашего, «среднесоветского» мира – культурен, образован, сдержан. На тот период был расцвет так называемого математического диагноза. Мы строили модели диагностики того или иного заболевания. По тем временам это было чем-то незаурядным и всецело поглощало…
Кафедра патофизиологии много сотрудничала с кафедрой факультетской терапии, которой руководил академик Николай Семёнович Молчанов, главный терапевт Министерства обороны СССР. Эти две кафедры проводили много совместных исследований, и внутренняя медицина буквально завлекла меня. Николай Семёнович благосклонно ко мне отнёсся и предложил адъюнктуру в своей клинике по окончании вуза.
Однако я был распределён врачом на подводную лодку, где прослужил 3 с лишним года, после чего поступил в адъюнктуру кафедры госпитальной терапии, которой руководил в то время профессор Павел Иванович Шилов. Именно он, а также вскоре сменивший его профессор Георгий Иванович Дорофеев и другие сотрудники клиники сделали из меня грамотного специалиста. Да, на кафедре не было какой-то сверхнауки, однако клиницизм был на высочайшем уровне. За 20-летнее пребывание на этой кафедре я проделал путь от адъюнкта (аспиранта) до профессора и начальника (заведующего), пройдя все научно-практические и педагогические этапы формирования учёного-клинициста и преподавателя высшей школы. Также я рос и по военной лестнице: пришёл капитаном, а закончил полковником.
Знаменательным в моей жизни стал 1988 г., когда академик Фёдор Иванович Комаров пригласил меня в Москву на должность главного терапевта Минобороны. Также мне посчастливилось познакомиться с моим предшественником в этой должности – профессором Евгением Владиславовичем Гембицким, потрясающим человеком… В течение 7 лет я руководил кафедрой на базе военного госпиталя им. Н.Н.Бурденко, после чего я ушёл в отставку в звании генерал-майора медицинской службы. Дело в том, что меня позвал тогдашний ректор 1-го Меда Михаил Александрович Пальцев. Так что последние четверть века я совершенно гражданский человек – руковожу кафедрой пропедевтики внутренних болезней – знаменитой клиникой им. В.Х.Василенко...»