расположен между анапским международным аэропортом Витязево и Крымским военным аэродромом.
С 2013 года за восстановление взлетной полосы и аэродромной площадки (принадлежавших в советское время сельхозавиации) взялись члены кружка любителей малой авиации (как назвали свое движение участвующие в нем пилоты).
Владелец участка, он же старший авиационный начальник аэродрома Адагум - крупный российский предприниматель из Анапы Александр Александрович Ежель.
Благодаря ему аэродром миновала незавидная участь большинства аналогичных объектов: он не стал местом складирования мазута, навоза или чего-нибудь еще. В отремонтированном ангаре сейчас чинят самолеты, а у кромки взлетной полосы стоят готовые к полету планеры.
Планер - это безмоторный летательный аппарат, парящий на потоках воздуха. Самостоятельно подняться с земли он не может. Вверх, к точке свободного полета, планер выводит на тросе моторный самолет-буксировщик.
Мне удалось полетать и на планере, и на буксировщике. Воздушное судно, оснащенное мотором, показалось мне более надежным. А пилоты сказали, что планер гораздо безопаснее (у него не может отказать двигатель, поскольку его нет), и рассказали историю, как в 2006 году американский экипаж пассажирского лайнера в критической ситуации, благодаря навыкам командира в управлении планером, сумел посадить судно, совершив самое длинное в истории авиации планирование на самолете с неработающими двигателями.
- Летать - очень опасно?
- В воздухе риск гораздо меньше, чем на автотрассе, - говорит Владимир Летучев - один из самых опытных пилотов аэродрома Адагум. - Главное не нарушать летных правил, о которых в авиации говорят, что они написаны кровью, а еще добавляют: которая никогда не высыхает.
О себе Владимир рассказал сжато: "Летаю с 16 лет, первый летный опыт получил в ДОСААФ. Сейчас Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту занимается только обучением вождения на автомобилях, а раньше все, кто хотели связать свою жизнь с авиацией, начинали в нем с планеризма. Я был инструктором Тюменского ДОСААФ, преподавал летную подготовку, занимался спортивным планиризмом".
- За сколько времени можно научиться управлять планером или самолетом?
- На планере до первого самостоятельного вылета - за 11 часов, на моторном самолете - за 12.
- Управление самолетом хотя бы отдаленно напоминает вождение автомобиля?
- Нет, все абсолютно разное.
- Пилоту все время нужно летать?
- Если втянулся, без этого уже не можешь. А привыкание наступает с первого раза, - смеется Владимир.
Много лет назад, начитавшись книг Ричарда Баха, я бредила самолетами, узнавала, где можно пройти обучение, сколько лет понадобится, чтобы накопить на самый маленький из них. Все это казалось совершенно недостижимой мечтой. А сейчас, слушая Владимира, понимаю, насколько все стало просто. Члены кружка любителей малой авиации могут пройти обучение бесплатно, платят только взносы (хотя, думаю, они очень приличные, но уточнять я не стала). Купить не новый самолет можно по цене не самого дорогого автомобиля - миллиона за два.
Василий Тепликов - пилот, с которым мне предстоит первый раз в жизни лететь на планере, очень опытный. Это успокаивает. Мандраж появляется во время небольшого инструктажа, когда на меня надевают парашют и показывают, где находится кольцо, за которое надо дернуть, если что... Фиксируют к креслу ремнями, объясняют, за какой ремешок потянуть, чтобы быстро отстегнуться. В какой момент полета мне это может понадобиться - не спрашиваю, а чтобы не волноваться.
К носу нашего планера чешского производства "Бланик-L13" прикрепляют трос, другой его конец цепляют куда-то под хвост польского моторного самолета "Вильга-35А". "Вильга" берет нас таким образом на буксир. Она взлетает и тянет планер за собой, вверх.
В небе парит еще один планер - с участником конкурса «Экстрим-Марафон», который снимает ролик на тему «Воздух» (предыдущие этапы были «Огонь», «Вода» и «Земля», на кону приз - тур в Австралию). Товарищ облепил кабину камерами, которые должны запечатлеть его бесстрашие.
Я лечу с фотоаппаратом в руках. Первые несколько кругов жадно снимаю все, что открывается взору: прямо под нами хутора Павловский, Анапский, Непиль, Красная Батарея, Красный Октябрь, восточнее - Кеслерово, а на западе, за Адагумом и Варениковской, хорошо видно море. Но нам туда нельзя, разрешенная зона полетов - в радиусе 50 км от аэродрома.
На высоте 1000 метров встречаем орла. Он парит, как и мы, опираясь крыльями на воздушный поток, хотя спроси его, ведь ничего не знает о законах аэродинамики. Меня на эту тему можно экзаменовать, я подготовилась: «Набегающий поток воздуха создает на крыле аэродинамическую подъемную силу». Как молитву, повторяю про себя эту фразу для уверенности.
- Как вы ловите потоки воздуха?
- С помощью приборов. А с опытом начинаешь их чувствовать пятой точкой, - смеется Василий.
- Как высоко планер может подняться?
- Рекорд принадлежит американцу Стиву Фоссету, 11 лет назад он поднялся на планере почти на 15,5 км.
- А как долго планер может парить? От топлива мы не зависим, что нас может остановить?
- Конец светового дня, портящаяся погода.
- Какую планер может набрать максимальную скорость?
- Ныне действующий абсолютный рекорд скорости - почти 235 километров в час - был установлен в 2000 году американцем Джеймсом Пейне на дистанции 100 км.
- А с какой мы сейчас летим?
- 100 км.
Наверху скорость совсем не ощущается, словно замерли в чистом небе. Только когда заходим на виражи в поисках потоков, которые могут поднять нас выше, в форточки фонаря (прозрачной части кабины) свистит ветер.
- Планеризм мог стать олимпийским видом спорта, - вспоминаю я. - Вторая мировая война помешала, а после войны не могли договориться о единой конструкции планеров.
- Проводятся чемпионаты по планерному спорту - подхватывает тему Василий. - Пилоты нашего кружка участвуют в них.
На разворотах, которые мы делаем в поисках восходящего потока все чаще, планер сильно наклоняется вбок, вид для съемки открывается шире, но прижаться к прозрачному краю кабины, чтобы заглянуть еще глубже, боязно. Наоборот, вжимаюсь в противоположную сторону, непроизвольно пытаясь массой тела выровнять планер.
"Где же тот восторг от полета, о котором я когда-то так мечтала? - с тоской думаю я. - От погружений с аквалангом в море после крымского наводнения тоже перестала чувствовать радость. А может, я сугубо земное существо", - пытаюсь утешить сама себя.
После приземления наваливается такая усталость, как будто разгрузила вагон угля, дрожит каждая мышца. Но радуюсь: «Я на земле!»
- А на буксировщике полетишь? - спрашивает пилот "Вильги" Андрей Яровов.
- Конечно! - отвечает за меня бурлящий в крови адреналин.
К нам цепляют планер, и все повторяется.
- Когда фал отцепится, почувствуется резкий толчок, и нас может бросить немного вниз - не пугайся, - предупреждает Андрей и надевает наушники.
Поговорить в самолете с шумящим мотором не получится. Сравниваю, как тихо было в планере, солнце заливало кабину светом, никакой вибрации, движения планера плавные, как у птицы. Ловлю себя на мысли: «Неужели начинаю скучать?»
В "Вильге" вместе с пилотом может разместиться четыре человека, но когда самолет используют в качестве буксировщика, его не перегружают.
Поднимаемся, выводим планер на нужную точку, пилоты все время координируют действия по рации. Все, планер отцепил трос и ушел в свободное парение, а мы с болтающимся фалом возвращаемся на аэродром.
Во всем мире малую авиацию активно используют в качестве перевозок пассажиров или небольших грузов, у нас этот вопрос законодательством пока не отрегулирован, но такие энтузиасты, как пилоты аэродрома Адагум, в надежде на светлое будущее продолжают развивать и пропагандировать малую авиацию.
На прощание интересуюсь, завидная ли работа у пилотов малой авиации, обслуживающих крупных российских руководителей? У них и техника новая, и с горючим, наверное, нет проблем.
- Незавидная, - качают головой пилоты. - Желания больших начальников не всегда соответствуют правилам и безопасности полетов. А если боссу срочно приспичило куда-то лететь, бывает трудно объяснить, почему сейчас это сделать невозможно, они не любят возражений. Лучше самому отремонтировать старый надежный самолет, раскошеливаться на горючку, но быть независимым...
- ...свободным! - заканчиваю я его фразу. Это чувство я тоже очень люблю! Значит, все-таки есть у меня что-то общее с людьми неба.
Лариса Сафронова
