Роман “Мать звезды” глава 135
Татьяна, набравшись смелости, решила проститься с Петром Васильевичем Митиным самолично. Умывшись утром, она посмотрела на себя в зеркальце и сказала: «А что, возьму и схожу, попрощаюсь с ним — имею на это полное право: дочь ему родила, да и из роддома он меня встречал сам, потому, как не мог не встретить. Пожил бы подольше — кто знает, может и моя жизнь по-другому сложилась — с Ванькой-то я своим уже нажилась досы́тушки. Он как дитё малое: ему не жена, а самому нянька нужна. Молодость зазря с ним моя пропадает. Умнеть надо, умнеть — надеяться больше не на кого. Как же он всё-таки мало пожил...»
Выйдя из ванной, она решительно заявила мужу:
— Вань, с сыновьями посидишь, а я на похороны схожу.
— А может не надо, а, Тань? — спросил Иван, ему не хотелось, чтобы она уходила: Митин хоть и мёртвый, а всё же любовник.
— Надо, Ваня, надо. И на этом, на эту тему разговор закончен, даже и не начинай.
— Как скажешь. Что и на кладбище попрёшься, что ли? Сегодня морозно.
— Там видно будет. Посидишь, ничего с тобой не случится. Сыновей хотел?
— Хотел. Я и не отказываюсь.
— Вот и водись.
— А за Алёнкой когда поедем? — полюбопытствовал Иван, в душе надеясь, что жена передумает идти на похороны, а поедет в деревню за дочкой.
— Когда-когда, в следующие выходные. Была бы Алёнка дома, так я бы и её с собой взяла.
— А её-то зачем, Тань?
— А за компанию, мне бы веселее было. — ответила Татьяна, смахнув слезу.
Ванька задумался, глядя на неё: “Ревёт, значит переживает. Хоть бы призналась, что Алёнку от Митина родила. Ну как же, признается она, как стояла, так и будет стоять на своём, уверяя, что Алёнка моя дочь — нашла дурака, понимаешь ли...”
***
К половине двенадцатого Татьяна подошла к дому покойного. У подъезда уже толпился народ. Зайти в квартиру к Митиным она не решалась, стояла переминаясь с ноги на ногу. Кто-то её окликнул:
— Ширяева-а!
Татьяна повернулась на голос, звавший её и увидев свою коллегу Нину Муратову, махнула рукой, а потом направилась к ней.
— Нинка, привет! А я стою одна, уже продрогла.
— Привет, Тань. Может в квартиру к Митину поднимемся?
Татьяна неуверенно повела плечами, а потом спросила:
— А думаешь, удобно?
— А почему нет? Хоть краем глаза глянем как наш начальник жил.
— Тогда пошли. — согласилась Татьяна и последовала за коллегой в подъезд.
— Фу-у, запах какой... — фыркнула Муратова, войдя в подъезд.
— Это богородской травой опахнуло. Бабка Шура в деревне её много припасает.
— На какой этаж подниматься-то?
— Я тебе покажу, мы же в соседнем подъезде жили — знаю.
— Ещё бы ты не знала... — съязвила Нина и замолчала.
Они поднялись на третий этаж, дверь квартиры Митиных была приоткрыта. Татьяна пропустила Нину вперёд:
— Иди, Нин, а я за тобой.
— Что-то я боюсь... — призналась Муратова бледнея.
— Иди, давай, а я следом, не бойся — мёртвые не кусаются.
Нина робко переступила порог квартиры, а за ней Татьяна. В коридоре стояли женщина с мужчиной, они расступились, и Нина с Татьяной вошли в комнату. На столе, покрытом белоснежной скатертью, стоял гроб, оббитый тёмно-синем плюшем и чёрными оборками по краю. Тела усопшего не было видно из-за столпившихся людей вокруг него.
— Смотри мебель какая, и ковёр во всю стену! — шепнула Муратова на ухо Татьяне. — А книг-то, книг-то сколько! И стены не белёные как у нас, а обоями оклеены.
— Да тише ты, тише... Услышат ещё, неудобно будет.
— Пошли, поближе встанем, —предложила Муратова и не дожидаясь ответа, протиснулась к гробу, Татьяна за ней.
Жена и дочь в чёрных газовых косынках на голове, рыдали, вытирая слёзы носовым платком. Рядом с ними стоял высокий молодой мужчина, похожий как две капли воды на Петра Васильевича. Татьяна сразу догадалась, что это его сын. «Красивый какой, мама родная! — восхитилась в душе она. — А кого это он обнимает? Жену, что ли? На вид тоже красивая, но носик с горбинкой и чуть крючковатый, на нерусскую смахивает, такая в старости на Бабу-Ягу будет похожа. Не мог он мне заместо Митина подвернуться... Ох я бы с ним зажила-а!»
Взгляды Кости Митина и Татьяны встретились, и он, увидев её, в сердцах ругнулся: «Вот, нахалка, явилась — не запылилась... Вытолкать бы её взашей, да скандалить неприлично. И что только в ней отец нашёл, не понимаю? Хоть бы мать её не увидела...»
В квартиру зашёл председатель профкома завода Шубин Михаил Дмитриевич, подойдя к телу покойного, он сообщил родственникам: «Оркестр приехал, пора...» Увидев Татьяну, он ухмыльнулся и посмотрел на неё косо, подумав: «Вот бесстыдница... Приволоклась, без стыда, без совести».
Присутствующие стали потихоньку выходить из квартиры. Татьяна стояла как вкопанная, Нина одёрнула её за рукав зимнего пальто, указывая на выход. Вытирая слёзы, Татьяна вышла из комнаты вместе с Муратовой. В подъезде Муратова с трудом сдерживая себя, спросила Ширяеву:
— Танька, ты чего там застряла? Тебя сын Митина готов был за шкирку выбросить, замешкайся ты ещё там на секунду.
— А что, нельзя, что ли? — вспылила Ширяева. — Он же мой начальник...
— Можно, но не так рьяно. — выходя из подъезда, отчитала Муратова свою коллегу, а потом воскликнула. — Танька-а, гляди сколько народу пришло! Да тут весь завод! А венков-то, венков — не счесть...
— Ага-а! — удивилась Ширяева, скоплению людей и количеству венков.
К ним подошла мастер цеха Феня Фёдоровна Иванова и протянула им венок со словами: «Девчата, венок возьмите и ступайте вон к нашим с венками. Перед машиной пойдёте». Нина с Татьяной взяли венок и последовали туда, куда им указали. Заиграл оркестр: «Ту-ту-ту-ту-ту, та-та-та-та-та-та-та...»
— Аж, мороз по коже... — содрогнулась Татьяна от звучавшей скорбной музыки.
— Вот как умирать-то надо — с музыкой! — заявила Муратова, а потом добавила. — Тоже так же хочу!
— Не-а, я лучше поживу. Хотя с музыкой похороны — шикарно...
— И я тебе про тоже!
Гроб с телом покойного поставила на две табуретки, а когда присутствующие простились, мужчины протянули под гробом белые вафельные полотенца, подняли вшестером гроб и понесли. Табуретки старушка перевернула и положила на снег. Похоронная процессия двинулась к центру города, а потом подошла к заводу. Заводской гудок взревел, прощаясь с Митиным. Провожающие пустили слезу. Татьяна рыдала навзрыд, вытирая варежкой слёзы, мысленно сожалея, что сглупила и не стала женой Митина: «Сейчас бы пенсию на Алёнку оформила и получала за неё до совершеннолетия, а так ничего: ни тебе наследства ни денег. Звал же меня замуж и Алёнку хотел официально признать, а я дура отказалась».
© 28.08.2020 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 136 Видали мы таких передовиков
Предыдущая глава 134 Уж он-то от меня не отвертится
глава 1 Торжественно объявляю: сезон на Ваньку рыжего открыт!
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Прочесть "Деревенские посиделки"
Прочесть "Дневник Ленки из магазина"