– Николай Максимович, на многих видеозаписях спектаклей с вашим участием на фотографиях с выступлений хорошо виден грим. В связи с этим вопрос: вас гримировали гримеры, или вы сами предпочитали гримироваться?
– Это отдельная история. Конечно, гримеры! Но практически все, что было на мне, я сам придумывал, при помощи гримеров, конечно.
Есть такие великие художники как Вирсаладзе, которые всё придумали. У Вирсаладзе все нарисовано. А есть моменты, где надо самому.
Когда я стал понимать, что мне идет, что мне не идет, у меня специфическое лицо – я приносил какие-то фотографии, картинки, что вот я хочу так. Со мной работали всю мою жизнь два потрясающих гримера – Лена Стребкова и Люся Миленина. Это очень большие специалисты. Это настоящие художники, настоящие мастера своего дела. Эти люди работали тоже еще с теми великими. Потрясающие вещи делали!
На сцене сценический грим и make up, который принят для моделей – это разные вещи. Мы часто шутили, говорили: «Где моя визажистка?». Но дело в том, что визажист не поможет на сцене, а особенно на сцене Большого театра, где абсолютно другой габарит, где другой масштаб. Глаз должен быть в каждом спектакле разный, он не может быть одинаковым, он не может одинаково быть нарисован у положительного персонажа и у отрицательного.
– Бывают еще такие любопытные зеленые спектакли, когда добавляют какие-то аксессуары, грим пририсовывают. Вы когда-нибудь принимали в них участие, и если да, то в чем это заключалось?
– Конечно, я же в кордебалете танцевал. Конечно, когда ведешь спектакль, зеленку танцевать неприятно. Был один спектакль в Японии – «Дон Кихот», там все вытворяли что угодно, там слугами Гамаша вышли Уваров с Филиным, они на тот момент были уже такими очень крупными солистами, а так как я был молодой, меня все время... Меня унижали даже, и когда я уже был солистом, по-крупному, всегда. Думали, что унижают, хотя я получал удовольствие. Я танцевал джигу в «Дон Кихоте», которую благополучно потом выкинули из спектакля. И вот в этой джиге... Я не буду говорить, кто танцевал, танцевала одна боооольшая Народная артистка. И я посмотрел, как она причесана в первом акте, меня причесали точно так же, даже прикрепили цветочек, загримировали под нее, и в определенный момент, когда она вышла в таверне и села, я сел на соседний стульчик и тоже в профиль. Кто понимал, тот, конечно, смеялся.
А так, ну всякие там выдумывают вещи, когда вместо двух подружек выходит три вдруг и так далее. Но в основном стараются всегда сделать так, чтобы только артистам было понятно, чтобы художественный замысел спектакля не страдал, но артисты бы посмеялись. Это хорошие спектакли, они очень живые.
Я помню, в одном спектакле, в «Жизели», Ганс, которым был Гедиминас Таранда, он к корзиночкам привязал веревочки. Вот девочки вышли, корзиночки положили, стали танцевать, он тихо привязал веревочки, и когда девочки подошли, он тихо за веревочки потянул. Был такой визг на сцене! Ну, много таких моментов...