Глава 1 - здесь
Глава 2 - здесь
Пропасть
Вера уже не спала, когда прозвенел будильник, но еще лежала, устало разглядывая ковровую дорожку, которая от старости покрылась катышками, и ворсинки потеряли свой лоск. Вдруг ей пришла мысль, что у нее что-то не так с головой, и галлюцинации, бессонница, возвращение кошмаров – первые звоночки. Всем известно, что генетика увеличивает риск развития психического заболевания, то есть у Веры из-за матери были более высокие шансы повторить ее печальную судьбу. Тем более стресс, пережитый в детстве, явно сказался на развитии не лучшим образом. Конечно, неприятно осознавать, что молодая, умная, красивая девушка слетела с катушек, но, похоже, это так. Ну, кто с серьезным лицом станет выслушивать ее рассказы о призраках в здании? О шагах, тенях, звуках и запахах? Все точно, как в детстве: есть только ты и твои проблемы, никто не поверит в то, что эти странные вещи, действительно, происходят, и не важно, ребенок ты или взрослый. Вера твердо решила на следующей неделе обратиться к специалисту, если не станет лучше. Страшно, не осознавая масштаба проблемы, навредить себе или окружающим.
До последних дней, перед глазами не часто всплывали образы матери, но теперь Вера отчетливо видела ее в своей памяти: худые, но сильные руки, цепкие пальцы, всегда всклокоченные редкие волосы, больные зубы и тонкие губы, со смотрящими вниз уголками. Она почему-то тряслась, когда злилась, иногда сжимала подол платья, мяла его, нижняя челюсть ее двигалась, как будто что-то пережевывая. Воспоминания снова напугали Веру, и она попыталась подумать о чем-то приятном, например, о том, как они праздновали день рождение. Там был торт, свечи, девочка задула их, папа взял в руки нож, отрезая кусочек. Где была мама? Вера судорожно рылась в воспоминаниях, стараясь достоверно выстроить картинку.
- Она была там, она точно была там – бормотала Вера, отыскивая одежду в шкафу, собираясь на работу.
Мать была там, она смотрела на нож в руке отца, и, задумавшись о чем-то своем, улыбалась. Вера замерла с рубашкой в руках, вспомнив ее лицо. Что-то пугающее и зловещее отражалось на нем, она наслаждалась тем, как нож проникал в торт, с какой легкостью, сколько крема оставалось на острие. В детстве казалось, что мама радуется торту на празднике, но теперь, оценивая поведение женщины с более взрослого взгляда, так сказать, начала понимать, что тогда перед глазами матери был вовсе не торт. Голова закружилась, осознав, сколько раз она находилась в опасности. Всплыла ситуация, когда они щекотали друг друга в кровати, а потом мать накрыла ее подушкой, и держала, сильно давя, пока Вера не закричала. «Шучу, шучу» - оправдывалась мама, не на шутку напугав девочку, но потом защекотала ее снова, и все позабылось. Почему-то не было страха, наоборот – полное доверие и принятие происходящего.
Вера покачала головой в разные стороны, отмахиваясь от всех мыслей, возвращающих ее в прошлое. Начинался новый день, и нужно было сфокусироваться на работе. Из форточки доносился шум машин, которые уже проснулись и вновь сигналили, солнце светило, становилось душно. Жара утомляла, и некоторые недомогания можно было списать на перегрев. По дороге несколько раз возникала аварийная ситуация из-за невнимательности девушки. Ей было тяжело сосредоточиться, виной всему стало продолжение утренних мыслей: детские травмы, предстоящий прием у психотерапевта, события, происходившие в госпитале. Вере предстояло сделать то, что она умела лучше всего: сглаживать углы воспоминаний, находить всему рациональное объяснение, строить догадки.
- Мама смотрела на торт, потому что она был яркий и вкусный. Госпиталь просто старое здание, в котором я работаю, таких зданий очень много. Я сама задела папки и в подвале сдохла крыса. Все остальное – мои реакции на новое рабочее место – она повторяла это, как заученный материал перед экзаменом, и в итоге вычеркнула эти мысли, забив голову предстоящей работой.
Она привыкла выстраивать четкий план, распределять рабочее время, выкладываться на сто процентов и быть в высшей степени ответственной. Именно поэтому ей, как никому другому, подходила ее профессия, которая требовала даже, в каком-то смысле, дотошности.
Вера какое-то время еще сидела в машине в тени деревьев, собираясь силами. Березы шумели от порывов ветра, их макушки слегка гнулись, а листья трепетали, отрываясь. Появилась надежда, что ветер нагонит облака, и небо, наконец-то разразится дождем, но солнце беззаботно поблескивало, искрилось сквозь листву, которая качалась из стороны в сторону, как бы укачивая, девушку стало клонить в сон. Чтоб не уснуть, она вышла из машины, хлопнув дверью сильнее, чем требовалось, и сама испугалась громкого звука. Ботинки наступали на корни, и ступни чувствовали их даже сквозь толстую подошву. Должно быть, много лет уже никто не беспокоится об этом месте, даже слегка грустно, что оно такое бесхозное, осиротевшее, а ведь когда-то все было молодым, новым, свежим. Когда-то на стенах только засохла штукатурка, даря свой свежий аромат помещениям, в солнечных лучах светились молодые березки, опираясь на подпорки, а деревянные оконные рамы приветливо приглашали внутрь.
Вера вошла в здание и увидела художников, которые на высоких лестницах реставрировали фреску. Они аккуратно водили кисточками по лицам фигур. Девушка завидовала художникам, сама она была обделена талантом, а вот они профессионалы, она, конечно, тоже профессионал, но всего лишь скучный архивариус. Рисовать на стенах – совсем другое дело, хотя реставрировать эти жуткие лица – сомнительное удовольствие.
- Сделайте им лица повеселее, а лучше и вовсе замажьте их к черту! – выругалась Вера, обращаясь к художникам, и скрылась под их недоумевающие взгляды.
Она расписалась в журнале, и уже собралась уходить, но кто-то окликнул ее.
- Эй! – Вера обернулась и увидела девушку на каблуках, которая стремилась к ней.
- Чем-то могу помочь?
- Да, ты теперь работаешь здесь? Новенькая, да? Я Даша.
- Вера.
- Ты куришь? – Даша зажала в руках пачку сигарет и теперь переминалась с ноги на ногу.
- Нет.
- Жаль, постоишь со мной на улице, поболтаем?
- Хорошо – Вера направилась к главному выходу, но Даша повела ее через запасной выход, и они вышли изнутри двора.
- Охранница не сильно тебе докучает? – Даша зажгла сигарету и прищурилась, когда табачный дым поднялся к ее глазам.
- Нет, а что?
- Духов здесь видит – девушка рассмеялась, и Вера посмотрела на ее строгую юбку-карандаш – мы частенько прикалываемся над ней.
- Может, если бы мы тут сидели ночами, то и не такое видели.
- Это точно, поедешь кукухой здесь, но не от духов, а от скуки – она потыкала сигаретой об кирпичную кладку и швырнула окурок куда-то в кусты – ну, пошли обратно.
Поднимаясь по лестнице обратно в здание, они заметили, что дверь в подвал открыта, а возле нее стояло ведро. Похоже, только что уборщица убирала подвал, или убирает в данную минуту.
- Давай заглянем, никогда там не была – предложила Даша, и, не дождавшись ответа, направилась к двери, которая жутко скрипела от любого касания.
Вера тоже приоткрыла дверь, чтоб протиснуться, и ей она ответила скрипом, как будто предупреждая о том, что не стоит спускаться вниз.
На удивление это был вовсе и не подвал, а цокольный этаж, с такой же планировкой в виде многочисленных дверей и длинного коридора. Горел бледный голубой свет из люминесцентных ламп, прикрепленных к потолку.
- Вы чего здесь забыли? – уборщица вытаращила на девушек глаза, прекратив даже водить по плитке старой деревянной шваброй.
- Да мы просто поглазеем – ответила Даша и пошла заглядывать в палаты.
Вера отправилась в противоположную сторону. На первый взгляд все казалось идентичным, но планировка казалась крайне странной: из одной комнаты можно было выйти в другую, потом в третью, а в четвертой наткнуться на тупик. Все это смешивалось с техническими помещениями, и оставалось только догадываться, что в них располагалось. В каких-то комнатах находились душевые, на это указывали коммуникации, расположенные в ряд под потолком, а в соседней комнате ванные, там коммуникации проходили на уровне пояса, все это подтверждалось сливами в полу, которые со временем забились грязью и землей. Смесители были скручены, ванны вынесены, а на стенах тут и там виднелась плесень, которая поедала краску со стен и чернила плитку. Вера поглядела по сторонам, и достала телефон, чтобы включить фонарик. Ей не было страшно, где-то в коридоре шаркалась уборщица, переговариваясь с Дашей о коллегах, делясь нелицеприятными фактами, но будь девушка тут одна, можно было бы снова накрутить себе всякого.
Вера еще раз взглянула в конец коридора и зашла в комнату напротив. Она не стразу поняла, что это за комната, долго всматривалась и светила фонариком. У стены стояла огромная ванна, выложенная плиткой, на дне виднелся какой-то механизм, а по бокам торчали штыри, возможно, для перил, но девушка не могла понять предназначение всего этого, она абсолютно из другого поколения, и многие вещи не могли ничего ей рассказать. У противоположной стены было углубление, в котором была закреплена перекладина на уровне пояса, а с другой стороны ржавел от времени огромный загнутый железный лист. В комнате пахло сыростью, все покрылось плесенью и пылью, а на полу хрустело битое стекло.
- Прямо декорации для фильма ужасов! – воскликнула Даша, которая тоже вошла в эту комнату и стала фотографировать, Вера ушла, ослепленная вспышкой камеры.
В одно из помещений свезли всякий хлам: плакаты, картины на деревянной подложке, ящики. На полу валялся шкафчик, девушка присела, чтобы лучше его разглядеть, внутри, на самодельных крючках из гвоздиков, висели ключи, некоторые просто валялись внизу шкафчика, а некоторые разбросаны по полу.
- Так, что здесь у нас? – прошептала Вера, взяв один из ключей в руки, у него был самодельный брелок из кусочка линолеума – «бак.лаборатория» – надпись ни о чем ей не сказала, девушка была далека от медицины и до жути боялась врачей – «выход во двор», «переход», «администрация», «бухгалтерия».
Конечно, все двери теперь были раскрыты на распашку, и ключи стали ни к чему. Некоторые ключики были подписаны прямо по шляпке, на некоторых прикреплен пластиковый брелок, а где-то картонный. Многие слова не удалось разобрать.
- «Центральные ворота» – продолжила перечислять она, подбирая и всматриваясь в ключи – «решетка»? – Вера удивилась, и долго крутила ключ в руках – «ординаторская», «отходы», да уж, жутко – она еще немного поводила рукой по горке ключей и встала.
Тут же валялась табличка «перечень продуктов, разрешенных для передачи больным: сыр, конфеты, печенье, варенье, фрукты, компоты, воды, соки».
- Не больница, а тюрьма – решила Вера, и открыла один из ящиков тумбочки, свезенной сюда.
Там лежала какая-то дощечка, сломанная пополам, видимо от того, что ее пытались изо всех сил отодрать от стены. Это была табличка «главврач», и девушка догадалась, откуда она – эта табличка когда-то красовалась над ее архивом.
В конце коридора тоже покрылась плесенью прачечная, в ней еще осталось висеть зеркало, мутное, грязное и со сколами, рядом находился туалет и выход на улицу.
- Вера! – ее звала Даша.
- Да? Я тут – она выглянула в коридор.
- Я, кажется, нашла, где был морг, но это не точно, ничего толком не понятно, все вывезли. Иди сюда.
Вера шла на голос в одну из комнат, оттуда был вход в другую, а из нее в третью, все выложено плиткой. На стене последней комнаты была сетка из отверстий. Видно, что все скрутили, но тут находился либо большой шкаф, либо холодильные установки, не понятно.
- Ты думаешь, здесь? – спросила Вера.
- А где еще-то? Тут холодильники стояли, наверняка.
- Были ли тогда холодильники?
- А как же. В соседней комнате вскрывали пациентов, уверена.
- Идемте, а то я вас тут закрою! – позвала уборщица.
- Нет, нет, не вздумайте – крикнула Даша, и девушки пошли к выходу.
- Спасибо за экскурсию, и приятно было познакомиться – сказала Вера и вернулась в свой кабинет, работать над папками.
Уже через час она сидела, всячески подпирая голову руками, и борясь со сном, но в итоге, задремала. Во сне Вера бродила по коридорам госпиталя, пытаясь догнать женский силуэт в белом халате. От сквозняка дверь кабинета хлопнула, девушка вскочила из-за стола, и в кабинет заглянула охранница.
- Ты чего буянишь? - спросила она.
- Наверно, от ветра - Вера сонно присела на стул.
- Спишь тут что ли?
- Нет.
Охранница оглядела кабинет и ушла. Работа не могла больше простаивать, стоило уже взять себя в руки и закончить.
Вечером Вера пришла домой, сняла в коридоре ботинки, наслаждаясь свободой ног. Как всегда, без предупреждения, отключили горячую воду, отчего настроение испортилось окончательно, и хотелось плакать от несправедливости. Делать нечего, пришлось кипятить кастрюлю с водой и переливать в пластиковый таз. Водные процедуры не доставили никакого удовольствия, но и обойтись без них в летний жаркий день никак нельзя.
После импровизированного душа, Вера вышла в хозяйский зал, где стоял диван, мебельная стенка с ящиками, стеллажами и книгами, телевизор, небольшой журнальный столик с пожелтевшими газетами, пара кресел. Девушка поймала себя на мысли, что в этой квартире, как и госпитале, время остановилось.
Приятно после рабочего дня отдохнуть у телевизора, жаль Вере этого не удалось - по всем каналам шумели помехи.
- Замечательно - ворчала она - все будто сговорились: воду отключили, по телевизору профилактические работы!
Девушка на всякий случай выглянула с балкона, но антенна под окнами крепко была прикручена к стене. Со злости она взяла с полки первую попавшуюся книгу и села в кресло с ногами, начав читать что-то из русской классики. Ее глаза дочитали до середины страницы, как с одной из полок выпала книга, мягко шлепнувшись на ковер и раскрывшись.
Вера осторожно подошла к ней и нагнулась.
«Близко к истине»
Она удивленно подняла книгу и взглянула на обложку, зная, что там увидит.
«КАПКАН»
Слишком много жутких подозрительных совпадений стало происходить вокруг с тех самых пор, как Вера появилась в том госпитале. Совпадения, случайности или закономерности, не только пугали Веру, но и давали понимание чего-то неизбежного.
Она лежала ночью, смотря в потолок, размышляя о жизни и смерти. Говорят же, что люди чувствуют свой уход, может и это были знаки судьбы? Девушка отвернулась к стене, закрыв глаза, ей оставалось только смириться с происходящим и наблюдать, чем все это закончится. На спине чувствовалось напряжение, словно кто-то сверлил ее взглядом. Вера знала, что если она повернется, то никого там не увидит, и постаралась переубедить себя, утверждая, что нет никаких поводов для беспокойства, но, когда вторая половина дивана прогнулась под чьим-то весом, она вскочила, всматриваясь в обстановку комнаты, освещенную светом с улицы.
Никого.
Никого, кого можно увидеть глазами, но ощущения обмануть невозможно, кто-то невидимый, но вполне реальный находился в комнате.
Организм износился бессонными ночами, требовал сна, пришлось спать с включенным светом, отключив все органы чувств и отгоняя дурные мысли, до самого утра вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха.
На входе в госпиталь, снова сидела охранница.
- А где Александр? - поинтересовалась Вера.
- Черт его знает, пропал куда-то, меня заставили второй день дежурить - ответила старушка, протягивая журнал.
Сколько Вера не оттягивала этот момент, но нужно было возвращаться в архив, хотя бы чтоб взять еще папки, и возвращаться предстояло одной, потому что Александр по загадочным причинам не вышел на работу, что, несомненно, ее тревожило.
На втором этаже по-прежнему работали строители, они громко переговаривались между собой, добавляя Вере уверенности, но чем выше она поднималась, тем тише становились голоса. Сердце снова заколотилось, когда шум со второго этажа вовсе стих, и повисла тишина. Невозможно было объяснить природу ее страха, вроде бы мозг пытается объяснить происходящее, списать все на физические явления, но ужас этого места не покидал девушку ни днем, ни ночью, а теперь на пустынном этаже в полной тишине ощущался острее всего.
Четвертый этаж встретил ее гробовым молчанием, воздух пропитался холодом, как в могильнике, отчего Вера даже дернула плечами. От тишины звенело в ушах, хотя это было больше похоже на ультразвук. Вера почувствовала приступ тошноты от усиливающегося звука, ей пришлось бежать до конца коридора, в туалет. Там она, согнувшись пополам над унитазом, опустошила желудок. В воде закружились желтые сгустки желчи, а во рту распространился горьковатый привкус. Ультразвук сменился на непонятное шипение, похожее на помехи, которые она видела вчера по телевизору. Вера села на пыльный пол, держась за голову. Она думала о том, что это солнечный удар, и главная задача сейчас вернуться как-то домой, но сначала спуститься к людям, чтоб хоть кто-то вызвал скорую.
Из-за мыслей она и не сразу заметила источник шипящих звуков. Картинка слегка плыла перед глазами, но девушка вышла в коридор. Помехи доносились из громкоговорителей, расположенных по всему коридору под самым потолком в виде встроенных колонок. Они усиленно пытались что-то транслировать, а Вера внимательно слушала, подойдя поближе к одной из колонок, но звучали лишь обрывки каких-то слов "ишь", "гор", "ли". Потом послышался ритм, и стала различаться музыка. Голова загудела еще сильнее, когда девушка узнала эту музыку, которая стала играть четко и громко.
Песня плывет!
Сердце поет!
- Нет, нет, нет - стала повторять Вера, закрывая уши и пятясь к лестнице.
Эти слова
О тебе, Москва!
Ее ноги сами перешли на бег, за ней хлопнула дверь уборной, потом соседнего кабинета, следующего. Вера обернулась и увидела черный сгусток, который двигался по коридору на нее, приобретая форму, похожую на человеческую. Он передвигался темными вспышками, становясь все крупнее и четче. Каждая вспышка сопровождалась гулом, состоящим из тысячи голосов, от вибрации дрожал пол, а за ним захлопывались двери.
Москва!
Москва!
Вера добежала до лестницы, когда ее коснулась ледяная тьма, и она увидела перед собой белое молодое мужское лицо, искаженное злостью. Фигура резко вытянула руки, сильно толкнув Веру в грудь. Девушка сделала шаг назад, чтоб устоять, но там уже начались ступени, и она полетела вниз, не успев ухватиться за перила. Перед глазами пролетел потолок, а потом удар затылком об светло-коричневую квадратную плитку, звон в ушах и темнота.
Глава 4 - здесь.
Если вам понравилось мое творчество, вы можете финансово поддержать меня. Добровольные пожертвования помогут мне издать книгу. Спасибо.