Когда-то мне сказали простую фразу: « Нет в жизни ничего стоящего переживаний». Прошло много лет, и теперь я сам могу подтвердить - что бы не случилось не стоит переживать. Моя история похожа на вашу или ваших соседей. Все мы проживаем схожие жизни, просто с небольшими вариациями. Я не говорю о подвижниках и святых, посвятивших свою жизнь развитию. Я говорю об обычных людях, которые ходят на работу, женятся, растят детей и в конце концов, умирают. Вы можете соглашаться или нет, но наедине с собой знаете, что я прав. Мы день за днем повторяем одни и те же ритуалы и задумываемся о душе лишь в те моменты, когда заняться больше нечем или когда совсем уж плохо. Зато переживаем по любому поводу. Вся наша жизнь состоит из череды переживаний и волнений. Каждый раз нависшая над нами проблема кажется невероятно важной хоть это и не так.
Я прожил долгую жизнь и вспоминая все, что происходило со мной на этом пути, отчетливо вижу: «нет ничего стоящего переживаний».
В детстве каждая задача кажется крайне важной, хотя и не знаешь, зачем тебе это нужно.
Мне пять лет. Я совсем еще маленький, но уже твердо знаю - из всех шалостей, единственное, что мне не спустят это испорченные книги. В этот день мне было очень нужно заглянуть на шкаф, а для пятилетнего ребенка это высоко.
До момента, когда мы гордо называем себя взрослыми, сомнения и неуверенность редко посещают детскую голову. Схема всегда предельно простая: захотел - сделал.
Я долго носил ящики, стулья, стульчики, умудрился даже притащить с улицы небольшую лавочку. В итоге инженерный гений пятилетнего ребенка построил конструкцию, пусть и довольно шаткую, по которой залез на шкаф. Ничего кроме пыли и стопки старых газет не нашел, но был доволен без меры. Говорят, прозрение идет сплошным потоком и одна гениальная идея влечет за собой рождение следующей. Так и случилось. Я уже сидел на шкафу, когда мой маленький, детский мозг посетила та самая, гениальная мысль.
К слову сказать, все мои идеи, которые я всячески реализовывал, и за которые меня регулярно пороли, в момент их зарождения казались невероятно логичными. По большому счету это не изменилось и до сих пор.
Только после того как все закончилось, понимаешь, какую глупость сделал. Так было и в тот раз.
Возвращение отца и конец света стали для меня синонимами.
Рядом со шкафом стояла родительская кровать, а на ней раскрытая книга, которую перед работой читал отец. Маленький я, задумался и пришел к выводу, что спускаться по шаткой горке из стульев, это опасно. Все что опасно - детям запрещено, куда проще спрыгнуть прямо на кровать, и быстро, и весело. Сказано, сделано. Я сиганул со шкафа на кровать и конечно же, попал точно в книгу. Как бы хорошо не сшивали коллекционные издания книг, они все же не рассчитывали на вес пятилетнего мальчишки. Результат предсказуем - книга лопнула, несколько листов порвалось.
То что я в тот момент почувствовал, не передать словами, отчаянье, страх, паника. Радость, которую испытывал всего несколько мгновений назад исчезла. Это было словно в другой жизни, светлой и радостной. Сейчас меня окружали только тоска и безнадежность. Возвращение отца и конец света стали для меня синонимами.
Прошло время и я вспоминаю этот эпизод с улыбкой. Как можно было переживать из-за такой глупости.
И тогда храм науки стал тюрьмой
Мне семь лет. В младших классах школа еще не была настолько ужасным местом, что лишь мысль о ней вызывает тошноту и уныние. Мне, как это не странно нравилось учится, правда до определенной поры, пока это было интересно.
Ну а поскольку, школа это место, где задача учителей не заинтересовать и увлечь, а заставить, то интерес ничем не подкрепленный вскоре угас и храм науки, оказался тюрьмой.
В младших классах я этого еще не ощущал, все было новое, непривычное и это было интересно. Не скажу, что день, о котором пишу, стал переломным, но первые камни в фундамент отвращения к школе и традиционному образованию, были заложены именно тогда.
В этот день я получил свою первую двойку. Это был ужас. Дорога из школы домой стола путем на Голгофу. Вместо обычных двадцати минут, я плелся домой почти два часа, всеми силами оттягивал момент неизбежного. Еще никогда ранец не был таким тяжелым, казалось у меня на плечах все тяготы этого несовершенного мира. Как я не старался, но все же оказался дома. Зашел в комнату и понял, что просто не знаю, как рассказать родителям, об ЭТОМ. Стоял посреди комнаты и не мог выдавить из себя ни слова. На глаза наворачивались слезы и когда отец спросил, своим обычным голосом: «Сын, что случилось?»,- не выдержал. Мужество покинуло меня и я заревел во весь голос.
- Двойку получил, - выл я и слезы, что копил весь долгий путь домой, ручьем лились по лицу.
В тот момент хотелось просто исчезнуть. Жизнь закончилась, я твердо знал, что более черного дня не было и не будет. На самом деле все закончилось не плохо. Отец уехал, а через пятнадцать минут вернулся с тортом.
- Садись сын, будем первую двойку отмечать, - на столе появился торт, а за ним несколько бутылок газировки, - но учти, это только за первую праздник, за остальные буду пороть.
Прошло время и я вспоминаю этот эпизод с улыбкой. Как можно было переживать из-за такой глупости.
Девочки превращаются в девушек, приходит первая любовь
Мне тринадцать лет. Дурацкий честно говоря возраст. Ты вроде уже не маленький, но все еще и не взрослый - одно слово подросток. Полная каша в мыслях, в чувствах, в теле. Сумбур, разброд и шатание. Пожалуй, самый спорный период. В этом возрасте подростки протестуют против всего. Начинают зарождаться настоящие, глубокие чувства, и детские горести сменяются взрослыми печалями. На все смотришь иначе, появляются новые привычки, новые друзья. Девочки превращаются в девушек, приходит первая любовь.
Подростковая влюбленность, это как молочные зубы, была у всех и со временем исчезла. Словно болезнь, переболел которою каждый, получив при этом иммунитет ко многим житейским невзгодам.
И эта болезнь протекает у всех по разному, у кого-то быстро и незаметно, у других наоборот бурно и с осложнениями. В моем случае все происходило бурно, но из-за врожденной застенчивости, о моих страданиях так никто и не узнал.
Она была самой прекрасной девочкой в классе. Я считал именно так, хотя далеко не все поддержали бы меня в этом. Как и полагается безнадежно влюбленному, бросал украдкой взгляды и когда она смотрела изображал лихость и придурковатость. Честно сказать, случалось это не очень часто, но по неопытности я этого не замечал. Все мысли были о том, как привлечь ее внимание, а воображение рисовало картины упоительного счастья. Правда как конкретно выглядит это счастье, я понятия не имел. Да что там говорить, свались на меня это счастье, вряд ли бы знал, что с ним делать.
Любовь слепа - хоть это и шаблон, а бездеятельность - наказуема в любом начинании.
Пока я придавался мечтам, мой школьный товарищ бросился в атаку. И вот, он уже провожает ее домой, а она звонко смеется над его шутками.
Я не верил что такое возможно, обиделся на весь мир. Перестал общаться с другом, да и со всем классом заодно. Искренне искал повода с ним подраться. Болело что-то внутри, о чем я раньше даже не подозревал. Я не хотел есть, ни хотел пить, было противно видеть людей. Я не хотел жить, пусть еще не в полной мере понимал, что это значит. Было плохо как никогда в жизни, хуже быть уже не может.
Прошло время и я вспоминаю этот эпизод с улыбкой. Как можно было переживать из-за такой глупости.
Мне восемнадцать лет...
Продолжение в следующей статье.