История Андрея
В июне житель Бийска Андрей и члены его семьи — всего семь человек — узнали, что их тесты на коронавирусную инфекцию дали положительный результат. До того, как оказаться на больничной койке в госпитале под охраной росгвардейцев, Андрей был убежден, что история с вирусом если и не выдумана, то опасность его по сравнению с сезонным гриппом сильно преувеличена. Маски он почти не носил и в целом вел привычный образ жизни.
Не запостил — значит не было. Такой простой логикой руководствуются пользователи социальных сетей, требуя имена, адреса и фотографии больных COVID‑19. Иначе они не верят, что вирус существует. Отсутствие заболевших в ближнем кругу и среди знакомых для многих является едва ли не научным доказательством аферы мирового масштаба. И все настойчивее звучит вопрос: „Где они, пациенты ковидного госпиталя?“. Может, у них при поступлении отнимают средства связи или они дают подписку о неразглашении информации? — Ничего подобного. Не афишируют, чтобы не стать жертвами неадекватных людей, изгоями, которых сторонятся соседи и коллеги. Город маленький, о том, что мы прошли лечение от вируса, быстро стало известно. Сразу после выписки из больницы даже вчерашние скептики спешили перед носом закрыть двери лифта или спрятаться в своей квартире, не желая пересекаться с нами на лестничной площадке, — комментирует Андрей. Невозможно точно установить, кто в семье Андрея заболел первым, потому что инкубационный период коронавируса COVID‑19 у людей может быть разным. Переносили болезнь тоже все по‑своему. У жены с сыном почти не было симптомов, они находились на самоизоляции дома, Андрей угодил в больницу с двусторонней пневмонией, близкий старший родственник был доставлен в Барнаул.
В краевом госпитале после двух недель на ИВЛ он скончался. На церемонии прощания одетые в защитные костюмы копщики могилы хоронили умершего от коронавируса в закрытом гробу.
Это крайне болезненная тема для семьи. Мысль, что именно ты мог принести в дом вирус и заразить остальных, никому не дает покоя.
— Когда стало известно, что у одного из родственников положительный тест на COVID‑19, я сначала позвонил на горячую линию по коронавирусу, там мне посоветовали обратиться в поликлинику по месту жительства, — рассказывает Андрей. — Звоню туда, поясняю, что находился в контакте с больным коронавирусом, и прошу меня проконсультировать по поводу моих дальнейших действий. Мне советуют обратиться в местный Роспотребнадзор. В Роспотребнадзоре с явной неохотой у меня спроси‑ ли фамилию больного, после чего сказали, что он находится на подтверждении и официаль‑ но еще не проведен как ковидный больной. Результаты теста, сделанные в бийской лаборатории, видимо, не являлись достаточно убедительными, и требовалось подтверждение из Барнаула. Мне было сказано сидеть дома и ждать, пока родственника не проведут по базе и не выяснят, с кем он контактировал, а только потом со мной свяжутся. Выходит, что все это время в ожидании звонка, будучи потенциально больным, я могу заразить кого‑нибудь. На это мое замечание в Роспотребнадзоре отмолчались. Неизвестность и бездействие меня напрягали. На следующий день мы с семьей сделали платный тест в центре „Мать и дитя“ (консультативно‑диагностический центр Бийска. — Прим. ред.) и компьютерную томографию легких. К тому моменту я ощущал общую слабость, не чувствовал вкусов и запахов, а за несколько дней до обращения в центр у меня поднималась температура до 37–38 градусов. Компьютерная томография показала наличие у меня двусторонней пневмонии. Врач сказал, что не имеет права меня отпускать, потому что с высокой степенью вероятности это коронавирус. В центр вызвали „скорую“, так я оказался в ковидном госпитале, расположенном в городской больнице № 2, на втором этаже для неподтвержденных больных. Третий этаж оставался резервным. На первом этаже расположены зоны поступления и выписки, а также „чистая зона“, где живут врачи. Четвертый — для пациентов с окончательно поставленным диагнозом. Жене вручили предписание от Роспотребнадзора об обязательной самоизоляции. Им с сыном было запрещено покидать место проживания. Контроль за исполнением пред‑ писания возлагался на жену, за нарушение грозились оштрафовать.
Контроля со стороны за ними никакого не было. Несколько раз за две недели звонили из полиции с вопросом: „Вы дома?“, часто звонили из координационного центра и справлялись о состоянии здоровья, но никто не приходил и не проверял лично. Из поликлиники приезжали на дом брать мазки и даже выделили лекарства от государства. Насколько я знаю, в доме моих родственников проводили санитарную обработку, но не могу сказать, обрабатывали ли подъезд моего дома. Только спустя примерно пять дней, когда из Барнаула пришло подтверждение о наличии у меня вируса, меня перевели на четвертый этаж. Вот такая была оперативность в июне. В больнице у меня выяснили список людей, с которыми я контактировал. Надо понимать, что полнота и точность списка остается на совести больного. Известны случаи, когда данные умалчивались по разным причинам, некоторым людям проще умереть, чем засветиться в списке контактов.
Кроме родственников, в моем списке были и коллеги по работе. Но моим товарищам не позвонили ни разу. Они сами на протяжении нескольких дней неоднократно связывались с Роспотребнадзором, пока, наконец, у них не взяли мазки. Это произошло спустя неделю после того, как они в последний раз общались со мной, затем еще несколько дней они ждали результат с предписанием о самоизоляции на руках. К счастью, никого из своих коллег я не заразил, думаю, помогло дистанцирование на работе и обязательные средства защиты. В больнице к нам относились очень хорошо, медперсонал заботился о нас, как о детях. Но при этом дисциплина была суровая: выходить из палаты можно было только в душ, туалет и до холодильника, с пациентами из других палат общение запрещено, как и встречи с родственниками. Передачи для пациентов можно было оставлять в установленное время на столе при въезде в госпиталь. Почти ежедневно нам меняли маски. Их мы обязаны были носить при выходе из палаты и в присутствии медиков.
Территория больницы охраняется Росгвардией, за то время, что я лежал в больнице, гвардейцы пресекали несколько попыток побега больных.
Пока я лежал в госпитале, туда ежедневно поступало от двух до пяти человек, не только из Бийска, но и из соседних районов. Условия пребывания в госпитале иначе как спартанскими не назовешь — единственный душ на этаже, да и тот без горячей воды (произошло плановое отключение. — Прим. ред.). Ситуацию немного спасал бойлер. Одежду нельзя было передать домой для стирки, поэтому вещи приходилось стирать в раковине, а сушить в палате. Кормили плохо. И дело не только в размере порций. Казалось бы, как можно испортить гречневую кашу? Оказывается — можно. Но никто не жаловался, все, включая медиков, находились в одинаковых условиях. Никакого особого лечения не было, давали известные противовирусные препараты и ставили капельницы с антибиотиком. На десятый день пребывания берут мазок, через день — еще один. Если оба теста подряд оказываются отрицательными, пациента выписывают. Меня выписали с открытым больничным в тот же день, когда пришел второй отрицательный тест на коронавирус. Пневмонию я долечивал амбулаторно у своего лечащего врача. На больничном я провел несколько недель после выписки. Просил своего терапевта закрыть его, но тот ответил, что у них разнарядка — никого с больничных не отпускать, нужно время. Спустя месяц после выписки состояние мое улучшилось, а поначалу любая физическая нагрузка приводила к одышке, перед глазами появлялись круги.
История Вячеслава
Бийчанин Вячеслав Ивин считает, что перенес заболевание довольно легко. Кроме повышенной температуры и общей разбитости, никаких других симптомов не было. В августе он узнал, что один из товарищей, с которым он ранее общался, госпитализирован в ковидный госпиталь. У Вячеслава и его супруги симптомы заболевания отсутствовали, но на всякий случай они решили сдать тест на коронавирусную инфекцию в консультативно‑диагностическом центре Бийска.
— Из центра позвонили спустя пару дней. У жены — тест отрицательный, у меня — положительный, — говорит Вячеслав. — За результатом сказали не приходить и рекомендовали связаться с поликлиникой по месту жительства. В регистратуре о положительном тесте уже знали, спросили о состоянии здоровья и сообщили о необходимости оставаться дома. По‑ скольку признаков заболевания по‑прежнему не было, договорились, что они мне будут звонить каждый день и справляться о моем самочувствии. В поликлинике дали номер телефона местного отделения Роспотребнадзора, вроде как по их распоряжению должны выписать больничный лист, но я так и не смог туда дозвониться. До сих пор мне неясна роль данного ведомства в этой цепочке. На следующий же день у меня поднялась температура до 37,5 градусов. Из поликлиники приехал врач, одетый в защитный костюм. С хрипами в легких меня доставили в „Мать и дитя“ для проведения компьютерной томографии, а оттуда на „скорой“ с подтвержденным односторонним воспалением легких — в инфекционную больницу.
Я так и не понял, зачем меня туда привезли. Да и врачи явно недоумевали. Мне поставили систему и дали таблетки, а утром следующего дня перевезли в ковидный госпиталь. В первые недели августа госпиталь был заполнен наполовину. Здесь началось интенсивное лечение: системы, уколы, таблетки. На десятый день моей госпитализации супруге сделали бесплатный тест на коронавирус, который, как и предыдущий, дал отрицательный результат.
Все это время она находилась дома, как и предписывало постановление от Роспотребнадзора. Никто ее не контролировал ни очно, ни по телефону. Список контактных лиц от нас тоже никто не потребовал. На пятый день после моей госпитализации люди в защитных костюмах провели дезинфекцию подъезда, изрядно напугав соседей. В больнице я пробыл две недели. После двух отрицательных тестов несколько дней назад меня выписали. Санитар провожал меня до ворот госпиталя при выписке. Отношение к пациентам в больнице очень хорошее. Я благодарен всему персоналу госпиталя за внимание и их нелегкий труд, в особенности своему лечащему врачу Елене Михайловне Дегтяревой. Среди младшего медперсонала много молодежи. Все работают четко и слаженно. Бытовые условия в больнице тоже неплохие — жить можно. Чистота в госпитале идеальная. Без устали и без остановок здесь дезинфицировали помещения, натирали поверхности, драили пол. Лишний раз из палаты не рекомендовали выходить, ношение масок обязательно. Кормили хорошо, иногда даже довольно вкусно, чего нельзя сказать про инфекционную больницу. Еда там была совершенно несъедобная. Позор их повару. Если кому‑то не повезет заболеть, имейте в виду, что при поступлении в госпиталь вся одежда пациента и обувь подвергаются термической обработке. Сотрудники предупреждают, что от этого гардероб может потерять свой вид. Поэтому не стоит брать с собой лишние вещи, тем более что в больнице вас переоденут в больничную пижаму, в таком наряде вы пробудете до выписки.
Горячие вопросы главврачу Нам стало известно, что спустя более полутора месяцев после выздоровления Андрей сделал тест на антитела к коронавирусу. Он показал хороший иммунный ответ организма. — У людей, перенесших коронавирусную инфекцию, в крови присутствуют иммуноглобулины класса G — так называемый выработанный иммунитет.
Риск заболеть повторно в ближайшее время у них практически нулевой. Такой человек более безопасен для окружающих, чем все остальные, находящиеся рядом, — комментирует Сергей Викторович Ковязин, главный врач городской больницы № 2, на базе которой раз‑ вернут ковидный госпиталь. Тенденция снижения количества заболевших в крае заметна в бийском госпитале. Сегодня здесь, по словам главврача, проходят лечение 66 пациентов, а в самые напряженные дни их количество доходило до максимума коечного фонда, рассчитанного на 200 человек. Сокращать его не планируют и готовы к новой волне в любой момент. — Мы с апреля находимся в режиме борьбы с коронавирусной инфекцией, у нас отработаны все механизмы, ресурсов достаточно. Мы готовы к увеличению пациентов, — заверяет Сергей Ковязин.
— Тяжелых больных по‑прежнему увозят в Барнаул? Связано ли это с нехваткой аппаратов ИВЛ в Бийске?
— К нам в основном поступают пациенты в состоянии средней степени тяжести. В лечебное учреждение мы сейчас госпитализируем больных с COVID‑ассоциированной пневмонией, пациенты с бессимптомным течением болезни остаются дома. Мы не оставляем у себя пациентов, нуждающихся в аппарате искусственной вентиляции легких. У нас проработана система маршрутизации, по которой пациентов с большим поражением легочной ткани — степени изменения КТ‑3 и КТ‑4 — транспортируют на базу барнаульской городской больницы № 5. Эта схема всех устраивает. Она позволяет экономить ресурсы, и речь не об ИВЛ, потому что аппаратов в городе достаточно. Зачем распыляться, если есть учреждение, специализирующиеся на лечении тяжелых больных. Если у пациента отмечается снижение сатурации (насыщение крови кислородом. — Прим. ред.) не до значений, требующих ИВЛ, мы даем ему кислород.
— При существующей системе не происходит ли потеря времени для больного?
— Как показала практика, потеря времени происходит на этапе домашнего самолечения, а не на этапе госпитализации в стационар. Людей, у которых происходит осложнение течения болезни в процессе лечения, — единицы. В основном тяжелые пациенты запускают заболевание до обращения к врачу. В дальнейшем, когда им делают компьютерную томографию, становятся понятны риски, и таких пациентов отправляют в Барнаул. Многое зависит от раннего обращения. Под наблюдением доктора болезнь протекает благоприятнее, вовремя назначенная терапия профилактирует развитие дыхательной недостаточности и респираторного дистресс-синдрома.
— Чтобы вовремя „поймать“ болезнь, на какой симптом необходимо обратить внимание в первую очередь?
— Начинается все с небольшого повышения температуры. Если человек ощущает недомогание, отмечает повышение температуры, но при этом отсутствуют такие классические признаки простуды, как насморк, першение в горле, это должно натолкнуть на мысль о коронавирусной инфекции. Повышение температуры в домашних условиях несложно определить. Дожидаться потери обоняния и вкуса не стоит. Еще один из признаков — одышка при выполнении минимальной физической нагрузки.
— Результаты какой лаборатории считаются основанием для постановки диагноза и выписки?
— Существуют референс-лаборатории, которые верифицируют результаты первичных исследований, это так называемый арбитраж. Основная масса анализов из бийского округа доставляется в наш консультативно‑диагностический центр. Расхождений с референс‑лабораторией Центра гигиены и эпидемиологии в Алтайском крае у центра крайне мало, но имеет место.
В заключение главврач обратился к жителям:
— В настоящий момент идет снижение заболеваемости, но расслабляться еще рано. Хочу пожелать, чтобы наше население посерьезнее относилось к тем мероприятиям, которые были введены в марте: ношение масок, обработка рук, избегание большого скопления людей. При появлении симптомов необходимо сразу обратиться к врачу.
Дарья Пушкова. Фото Вячеслава Ивина, Дарьи Пушковой и бийчанина Андрея
