Беседовала Анна Сиротина
Скрипачка-виртуоз Лиана Гурджиа – человек мира. Ее талант востребован везде: в США, во Франции, в Испании. О магии сцены, идеальных отношениях, зависти к свободным художникам и многом другом Лиана рассказала в эксклюзивном интервью «Философии отдыха».
Справка: Лиана Гурджиа родилась в Москве в музыкальной семье. Ее бабушка, мама и старшая сестра тоже музыканты. С четырех лет Лиана занималась игрой на скрипке и рано начала выступать с оркестром. После окончания Центральной музыкальной школы при Московской консерватории получила приглашение в Кливлендский университет. Оттуда переехала в Париж, затем в Испанию. Сейчас живет в Сан-Себастьяне, работает в местной консерватории. Осенью 2019 года на фестивале в Царицыне Лиана сыграет серию концертов в Москве.
Лиана, на фестивале The Printemps des Arts de Monte-Carlo вас представляют как последовательницу русских музыкальных традиций. В чем основное отличие отечественной школы, и почему она так ценится во всем мире?
Буквально неделю назад в моей испанской консерватории, где я сейчас преподаю, развернулась горячая дискуссия. Приезжал из Америки великий педагог Пинкас Цуккерман – он всю жизнь придерживается именно русской школы, учился у Ивана Голомяна, последователь всех классических традиций. И вот мы тогда увидели их безо всяких прикрас: Пинкас занимался исключительно постановкой рук и звука, то есть чистой базой. А на мастер-классе присутствовали люди 25–30 лет, которым уже хочется заниматься чем-то большим, чем школярские упражнения. Но все тем ни менее согласились, что, когда у многих европейских студентов отсутствует эта основа, не может быть свободы в творчестве. Это оказывается впоследствии самым необходимым, если ты хочешь развиваться. Не раз убеждалась: те навыки, которые были заложены в меня, крайне важны, и я стараюсь передать их и моим ученикам. Профессия у нас довольно жестокая, как и у спортсменов, и после определенного возраста, где-то после 18 лет, уже сложно переделывать базовые вещи. Желательно, чтобы к этому возрасту уже сформировались правильные привычки.
Программный директор фестиваля Марк Монне выбирает сложную музыку. Насколько это может оценить светская публика?
Можно смело сказать, что большинство слушателей ходит на концерты, потому что это модно, престижно, и так делает князь. Люди аплодируют, но в общем-то не понимают, как им реагировать. Однако даже в этом случае получается позитивный эффект. Местные власти делают огромный вклад во всю мировую культуру и в современную музыку. Они приглашают новых композиторов, оркестры из стран третьего мира, артистов цирка и драмы…
Летом вы планируете исполнить соло Баха с клавесином и также дать совместный концерт с мужем на фестивале под Тулузой, где будете играть венгерско-цыганскую музыку. Начинаете новый музыкальный этап?
После того как в прошлом году я исполняла в Монако, а после записала диск с произведениями американского композитора Чарльза Айвза, у меня произошло переключение жанров, и я очень увлеклась соло с клавесином. Уже был первый сольный концерт на фестивале на юге Франции в великолепном аббатстве. Чистый эксперимент, как местная публика отнесется к такой глубокой и серьезной музыке. Все прошло с большим успехом, и в этом году я продолжаю эту линию, хочу закончить цикл сольных сонат Баха. С мужем тоже дадим совместный концерт. Он прекрасный джазовый музыкант, играет в разных жанрах на пяти инструментах, плюс ко всему еще и поет. Но меня интересует именно классическая венгерская музыка, которую мы исполняем втроем с контрабасистом из Будапешта. А в октябре снова пройдет фестиваль в Царицино, посвященный исключительно Баху.
Как вы готовитесь к выступлениям?
У меня есть две незаменимых части, и сейчас это активно применяю в педагогике. В консерватории города Сан-Себастьян, где я преподаю, каждую субботу устраиваю мини-концерт, где мои студенты играют друг для друга, для меня и иногда к нам заходят гости. Все имеют возможность исполнить все, что захотят: к примеру, произведения, которые сейчас разучивают, либо готовят к конкурсу, либо давно мечтают выступить с ними. Такая элементарная практика сценического волнения. А оно бывает особенно сильным, когда мы играем перед коллегами. Спустя несколько месяцев все увидели, какую пользу это приносит. Как бы мы хорошо ни занимались, на сцене теряем очень многое. Помогает практика еженедельного выхода на сцену и публичной тренировки исполнения правильных нот.
И второй важный аспект – личный настрой. Всегда пытаюсь научить своих студентов, что ремесло ремеслом, но на сцене всегда присутствует какая-то магия. Нужно стараться побороть волнение и лишние мысли и добиться какой-то глубины, а затем передать ее слушателю. Стараемся изгонять негатив из сценического мастерства.
Вы всегда идете на компромисс, чтобы стать популярной или получить новую работу?
С этим у меня неважно, я человек очень принципиальный. Пустой саморекламой заниматься не хочу. Наверное, я не подхожу под современные тенденции, хотя не осуждаю людей, которые в этом прекрасно преуспевают. Искусство есть самоотдача, для меня это не пустые слова. Что касается творчества, то необходим постоянный компромисс с коллегами, без этого мы не сможем развиваться.
Вы несколько раз не побоялись сменить страну и языковую среду...
Я довольно рискованный человек. И мой переезд в Америку, а после в Париж не был обусловлен какими-то гарантиями. Скорее, я совершила рывок в никуда. Но мне было очень интересно узнать новую культуру, хотя присутствовали и финансовые риски, и потеря связей и друзей. Сейчас уже я рискую в меньшей степени, переехав в Испанию на новую работу. Просто перестала бояться новых открытий.
Как вы сейчас относитесь к деньгам, и должен ли, на ваш взгляд, художник быть голодным?
Возможно, деньги артисту не нужны, но тем ни менее нужно хотя бы покупать струны (смеется). Очень многое зависит от того, какие у нас корни и что привело нас в мир искусства. Мои дедушка и бабушка всегда работали, и у них была зарплата, то есть это какие-то незыблемые основы. Что такое быть свободным художником, для них совсем не понятно. А вот, например, мой муж происходит из очень бедной семьи. Это были люди без постоянной работы, и они перемещались в доме на колесах по всей Северной Европе. Интересно узнать, как они относились к деньгам и почему остались в профессии, не имея особого дохода. Конечно, многие из них, включая моего мужа, впоследствии достигли большого успеха. Однако это совсем не было двигателем их карьеры. Они просто не могли без этого жить.
Скоро родится наша дочь, и не хотелось бы переживать нестабильные моменты. Я благодарна судьбе, что у меня есть возможность преподавать и просто достаточно зарабатывать на жизнь. Мне многого не нужно. Но я, честно говоря, завидую свободным артистам, которые могут об этом не задумываться.
Что такое для вас идеальные отношения в семье?
Должно присутствовать какое-то сочувствие и сострадание друг к другу в сложных ситуациях. Мы не можем поменять свою натуру, человек все равно будет преследовать свои интересы. Если к этому примешивается доброта, то это очень ощутимо и помогает найти общий язык.
Что стало для вас главным географическим открытием за последнее время?
Океан. Сейчас нахожусь в таком городе, где каждый день кажется, что ты в разных местах. Это связано с ветром и с отливом – океан постоянно меняет погоду и наше состояние. Находиться на краю Европы – волнующее состояние, оно подталкивает к размышлениям и открытиям.
Вы живете в Стране Басков, а на каком языке преподаете?
Мне всегда был удобен английский. Он четкий и понятный для всех и полезен для моих учеников. Но в перспективе хочу освоить хотя бы разговорный испанский. Не знаю, буду ли на нем преподавать. Что касается баскского, это очень интересный и сложный язык, он в чем-то напоминает грузинский, язык моего отца. Возможно, немного подниму планку еще и возьмусь и за его изучение (смеется).
Бывало ли, что в какое-то место очень стремились, а после разочаровались?
Это было связано с международными конкурсами. Мне тогда казалось, что самое важное в жизни – подготовиться и попасть туда. И даже когда все проходило успешно, должна признаться: не нужно было так убиваться ради каких-то соревнований. Много раз убеждалась, что наша профессия все же не спорт, хотя разные смотры очень полезны для развития. Можно иногда просто серьезно готовиться, но не поехать. Но я никогда не жалуюсь и стараюсь найти какую-то пользу в том, что было.
Что вы считаете главным женским предназначением?
Мое поколение может не так сильно бороться за равенство и в профессии, и в жизни. Это уже сделали до нас. Мне кажется, сейчас у женщины довольно сложное предназначение. Я об этом довольно много думаю, как человек, у которого появилась семья. Женщина может сделать абсолютно все, что и мужчина. Конечно, у нас есть дар любить и создавать тепло, но не обязательно семейный очаг. И у каждой есть право быть счастливой в том, что ее делает счастливой. Это может быть музыка, мужчина, трактор или космос...
(Из архива номеров за 2018 год).