АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. 04.07.47.
Николаю Ивановичу Сизову скоро исполниться шестьдесят лет. Он учитель русского языка в маленьком городке, где было всего лишь две школы - номер один и номер два. Он работал тридцать пять лет в школе номер один, вторая школа организовалась из первой и ему, когда – то предложили стать директором второй школы, но он отказался по причине того, что первая школа находилась рядом с его домом, а вторая - была на окраине города. Так, он и остался работать в первой школе простым учителем русского языка. Его одногодка, учитель истории, Надежда Павловна Огурцова, рьяно следила за тем, чтобы Николай Иванович не обскакал ее в должности директора школы и поэтому заместителями школы она всегда выбирала из учителей молодого поколения, но не возлагала на них никаких надежд. Она была непотопляемым кораблем, который продвигался в лоне познания и руководства. Два человека, старшего поколения продолжали работать и трудиться с молодыми учителями, которые им годились во внуки. Надежда Павловна и Николай Иванович были одинокими людьми и оба проводили свое свободное время в стенах школы, забывая поужинать перед сном домашней пищей. Они были пришлыми людьми в городке, приезжими, что тридцать пять лет жизни в городке не делало их земляками с учениками, родившимися здесь, в городке. И каждый из двоих в тайне мечтал о маленьком домике на берегу Черного моря. Но, увы, средств у них не было на переезд к морю, мечта закостенела и стала болевой точкой в их сознании. У Николая Ивановича Сизова над кроватью весела карта бывшего Советского Союза и чернильная точка стояла на поселке Лоо, на Черном море. У Надежды Павловны, тоже была точка на карте Союза, она была то ли украинкой, то ли русской по национальности и мечтала о Крыме. Две чернильных точки стояли на карте в городе Евпатории и в городе Ялте. Выбрать в какой город она поедет жить - не могла и тридцать пять лет назад, на всякий случай в дополнении к точке в городе Ялте, она поставила точку и в Евпатории. Лет двадцать назад у нее рухнула мечта в бездну, так как собранные деньги на комнату в чужом доме на море, кто – то украл. Подозревала она всех, от учеников, которые бывали в ее доме до старого своего друга, Николая Ивановича, тот изредка наведывался к ней на чашку чая. Как - то одинаково сложилась судьба у двух учителей, окончивших один институт. Надежда Павловна рано вышла замуж за местного парня и рано овдовела, муж, выпивший на именинах у одноклассника, не смог проехать между двумя березами, сокращая путь в городок. Между ними была любовь, и они обещали друг друга любить до гроба. Гроб для ее мужа замелькал с тех пор, когда он стал мастером по ремонту бытовой технике, везде расплачивались с ним бутылкой водки. Сначала он выбирал клиентов и когда подъезжал к дому, или входил в какую – то квартиру, видя бедность бытия, он ссылался на то, что забыл какую – то деталь для радиоприемника, зная о том, что хозяйка выставит бутылку за работу, он уходил и больше в те дома и квартиры не заходил. Где щедро платили за ремонт стиральной машинки, он сразу выполнял заказ. Через два года, у него была своя карта улиц, и он знал - в какой квартире ему за работу заплатят бутылкой, а в какой – деньгами. Молодая Надежда прощала мужу хмель в голове, так как он ее страстно любил, и она была благодарна ему за это. Ей нравился муж, он был всегда хмельной, и от неслось конным потом, в вперемежку с табаком. Рядом с ним она чувствовала себя беззащитной маленькой женщиной, имея , метр восемьдесят пять ростом.
Потеряв мужа, она больше не поднимала свои зеленные глаза на мужчин, никогда ее взгляд не останавливался на них с женским интересом. Вокруг учителя пахли тонким одеколоном, и это ее раздражало, и запах Николая Ивановича ее тоже раздражал, так как ему на старость все равно было, чем побрызгать свою шевелюру волос - одеколоном или женскими духами или дезодорантом для туалета.
У Николая Ивановича, немного иначе сложилась судьба. Он тоже женился рано, еще в институте и, прожив пять лет с женой, не имея наследника, он задал своей жене вопрос, не ее ли была вина, что нет у них детей. Спросил и всю жизнь жалел об этом. Жена достала фото шестилетнего мальчика, сказала.
– Это мой сын от одноклассника. Давно нам нужно было разойтись, так как папа нашего сына опомнился и хочет создать свою семью с нами. Прости. Нет смысла нам дальше жить вместе. Ты бесплоден. Проверься, если не веришь мне.
И она в деканате переправила направление на работу, поехала в тот город, где жил отец ее ребенка.
Так он потерял жену и ребенка, которого ни разу не видел, он воспитывался у бабушки, а мог он стать его сыном, если бы убедил бы ее остаться. Они любили друг друга и мечтали умереть в один день. Не получилось, ни умереть вместе, ни сохранить семью. Он промолчал, дал ей спокойно собрать вещи и уйти. Потом, тысячу раз ненавидел он себя за то, чего не сделал, не уговорил ее остаться. Он тоже, как и Надежда Павловна был однолюбом. Больше, он не смог создать семью, да и не пытался. Родственники жили далеко и мало интересовались им. Сестра его старшая умерла, племянник, раз в год звонил ему, узнавал, как его здоровье. Однажды он спросил Николая Ивановича :
- Дядя Коля, ты на кого завещание написал на свой дом?
- Пока - я не думал, пока- я бегаю и работаю.
- Не забудь о нас. Помни, что у тебя еще два внука растут, Вернее, выросли уже. Балбесы.
- Никого у меня нет, думаю завещание составить на твоих сынов, Толя.
- Правильно. Нас четверо, а живем мы в одной квартире, Помнишь, какая она, хрущевка. Еще твоей маме, нашей бабушке она принадлежала. Жена молиться, чтобы парни позднее женились. Не собрали мы денег на квартиру для них. Так получилось. Может быть, прислать тебе свою жену, чтобы хозяйничала у тебя. Надоела она мне.
- Сам справляюсь.
Была уже весна. Николай Иванович допоздна засиделся в школе, вдалбливал нерадивому ученику грамматику.
- Да не говорите, мне корень, суффикс, окончание. - не пойму, говорите просто, чтобы я понял.
- Витя, ты хороший парень, а грамматика страдает, как сочинение напишешь?
- А на кой вы столько лет меня обучали? Поможете. Да, не плачьте, Николай Иванович. Не идет мне ваша грамматика, по физике все ясно, как дважды два. Вы же поможете мне на экзамене. Исправите ошибки, на тройку напишу, не совсем же дурак я.
- Поздновато уже. По одной дороге нам идти. Собирай свои учебники.
- Так, поможете?
- Помогу, Витя. Ты, прав, столько лет и я тебя не заинтересовал русским языком. Это не ты виноват, а я. Как – то напишем вдвоем сочинение на тройку.
- Так, я пошел?
- Меня не будешь ждать?
- Нет, а то вы всю дорогу будете мне рассказывать, где ставить мягкий знак в глаголе. Это уже перебор.
Николай Иванович, убирал в шкаф тетради учеников. Кто – то постучался в дверь.
- Войдите, - крикнул Николай Иванович.
В класс зашел тучный мужчина и за его спины выглядывал молодой человек.
- Бонжур.
- Француз, чей вы родственник, у какого моего ученика такой шутник есть.
Молодой человек вышел наперед.
- Вы Сизов Николай Иванович?
- Да.
Тучный мужчина заговорил на французском языке.
- Простите, немецкий язык знаю, а французский – нет
- Я переводчик. Около года мы вас разыскиваем, - сказал молодой человек.
- А что меня искать? Я тридцать пять лет живу в этом городе.
- Ваша мама умерла, мы это знаем. В девичестве она была Холмская.
- Да. Ничего не пойму.
- Ваш далекий родственник оставил вам наследство, и не малое наследство.
Мы на машине, поехали к вам на дом.
- Да, я должен предупредить Надежду Павловну, она директор школы.
- Заедем, предупредим. Моя фамилия Колобов Иван Кузьмич, я переводчик и буду другой стороной в ваших переговорах.
- Ладно.
Через несколько минут он вышел с Надеждой Павловной на крыльцо школы.
- Я его буду адвокатом. Николай Иванович не молодой человек, четыре глаза лучше, чем иметь два, - сказала Надежда Павловна.
- Если он вам доверяет, то мы не против этого. Он, Жюль Де Парне, поверенный делами вашего родственника, Дожил он до ста лет. Месье Анри Холмский весь капитал завещал вам. Поговорим обо всем у вас дома.
Они сидели за столом. Надежда Павловна крутила в руках бумаги, написанные на французском языке.
- А почему завещание не переведено на русский язык? – спросила она.
- Есть и русский перевод. Он у меня в портфеле. Минутку. У каждого из нас свои бумаги.
Месье Жюль из своей папки вытащил фото.
- Это я с мамой, откуда эта фотография у вас? У меня тоже есть такая фотография.
Он бросился к альбому, лежащему на полке книжного шкафа, и быстро нашел требуемое фото.
Месье Жюль улыбнулся и поклонился Николаю Ивановичу. Он сказал что – то Ивану, тот перевел.
- Необходимо вспомнить , что рассказывала мама вам об Андрее Холмском.
- Их имение было расположено на холмах, вот и фамилия оттуда пошла. А так они принадлежали к роду князья Кашинских. Мама плохо знала историю своего рода, только со слов своего отца. Говорила она о том, что Николай Холмский переправил все свои средства еще в девятьсот пятом году, сразу после митинга против царя во главе с попом Гапоном. В том же году они и уехали, двоюродных родственников не взяли с собой. Мы из рода двоюродных родственников.
- Не важно. Из большого семейства, только он выбрал Вас. Посмотрел на фото и сказал – умные глаза у моего внука. Так, выбор пал на вас.
- Но наше фото из шестидесятого года он посмотрел? . Как оно попало к ним. Это загадка? Не разрешалась тогда переписка с далекими родственниками.
- Разберемся, - сказал Иван. - Напишите, что помните со слов мамы, вот вам бумага, перечень документов, которые необходимо подготовить для выезда. Два месяца для дел в России, и поедем в Париж. Месье Жюль улетает завтра во Францию. Будет там он нас ждать с документами.
- Но у меня денег нет на такие расходы.
- Месье Жюль все предусмотрел. Он открыл на ваше имя счет в Твери. Когда будете готовы, купим билеты. Я тоже полечу за счет месье Жюль. До свидания. На моей визитке номер телефона, звоните. Тверь недалеко, так что буду часто наведываться к вам, - сказал Иван.
Мужчины уехали в город на машине. Надежда Павловна первая нарушила молчание.
- Коля, я всегда подозревала, что ты какой – то не наш, не советский.
- Ты заметила, какая цифра стояла в завещании? Все бумаги Иван забрал, оставил разрешение на выезд.
- Нет.
- И я не заметил от волнения.
- Коля, а если это аферисты?
- Так, оставили они визитные карточки.
- Как говорила моя покойная мама. Их делали в Одессе на Молдаванке.
- Как – то не официально…
- А ты хотел услышать марш Славянки? Коля, исполниться твоя мечта.
- Какая?
- Купить домик у моря.
- Я уже и забыл о своей мечте. Она давно меня покинула.
- Меня тоже мечта оставила, но у тебя появился шанс остаться жить там, в тепле…
- Не говори заранее…
- Не просто так обещал к нам наведываться Иван. Будет требовать свою долю от наследства.
- Какую долю и за что?
- За услуги свои. С тобой собирается он ехать.
- За услуги нужно платить.
- Но, не частью наследства. Слышала я о том, что какой – то литератор или физик получил Нобелевскую премию, так наши спецы подрядились и потребовали, чтобы он отписал большую половину денег на садики, и якобы - на больницы и еще на что то. Вернее, сначала им он отписал, а потом они сами разберутся, кто - в чем нуждается. Тот отказался, и его не выпустили получать эту премию, якобы заболел он. Смотри, чтобы с твоим наследством так же не было.
- В газете прочла об этом или услышала на базаре? – спросил Николай Иванович.
- Услышала в автобусе от двух женщин.
- То премия, а то наследство.
- И то и другое измеряется в долларах.
- Надежда, а не пора ли тебе идти домой, Спасибо, провела и поучаствовала в беседе. Я растерялся бы.
- То – то и оно. А, там будешь один совсем, и там большая родня, как будешь защищать свое наследство?
- Мне Иван поможет.
- Как не крути, а он попросит долю в наследстве.
- Чушь говоришь. Прости, Надя, мне нужно подумать о свалившемся счастье или тревоги на меня.
- А, знаешь, давай поженимся, я буду твоим ангелом хранителем.
- Надежда Павловна!!!
- Ухожу , ухожу я. Пока, никому не говори о наследстве. Сглазят.
Надежда Павловна ушла. Всю дорогу она проплакала, идя домой. Плакала от обиды на свою судьбу. Этому невзрачному старику привалило такое счастье, что на старость лет ему не придется думать о копеечной пенсии и о том, как прожить дальше, если вдруг заболеет. На услуги толкового врача у него не хватит денег из пенсии. Она поравнялась с домом участкового врача – терапевта Сибириной, которая подрабатывала вовремя декретного отпуска фельдшера школы.
Надежда Павловна на миг остановилась, решила зайти к Сибириной, та была моложе на десять лет Надежды Павловны и они были в дружеских отношениях. Решила Надежда Павловна пожаловаться на свою судьбу Зинаиде Григорьевне.
- Да, конечно, рада видеть тебя, Надежда, - сказала Зинаида, пропуская гостю в дом.
Сибирина была разведенкой в третий раз и от каждого мужа имела по ребенку. Но, у нее хватило сил сразиться с бывшими мужьями на получении алиментов. Один муж был зажиточным человеком, и она потребовала от него - построить для сына дом в городке, в котором она сейчас и жила с детьми. С другими мужьями у нее, каждый год был суд, и она отсуживала за долги, то новую мебель, то ковры, телевизор и те, живя уже своими семьями, исправно платили алименты на детей. Но, она продолжала проверять их зарплату. О ней говорили, что она стала волчицей ради детей, из горла вырвет то, что нужно для них. На вид, она была невзрачная, и больше походила на женщину с Юга и внутри ее бушевал бойцовский характер. Как доктор, она была хорошим специалистом и с удовольствием брала деньги за услуги в нерабочее время. Приход Надежды ее не очень обрадовал, так как она уже час сидела над перешиванием юбки из сарафана.
- Что – то случилось, Надежда? – спросила Зинаида.
- Ничего не случилось, так, грусть накатила. А ты перешиваешь сарафан, какая ты умница, я бы не додумалась бы до этого.
- Свежая вещь, в огороде ковыряться. Ты откуда идешь?
- Заходила к своему преподавателю литературы, Николаю Ивановичу.
- Он заболел?
- Нет. Напротив, забегал молодым козлом, точно молодую женщину теперь он найдет? – с грустью сказала Надежда.
- С его – то видом?
- Со своими деньгами.
Зинаида подняла глаза, то, что касалось денег, то у нее внутри разгорался огонь, она отбросила юбку в сторону.
- Подробнее расскажи, откуда у старика появились деньги?
- Это очень странная история. Он стал наследником чего – то во Франции. И документ держала я в руках и не запомнила, сколько там нулей написано. Туман в глазах стоял.
- Понимаю. У меня от зависти иногда ноги судорогой сводят. Успокоюсь, отпускает. Понимаю…
- И это все ему одному? Не справедливо.
- Да, это так. Ни котенка, ни мышонка, детей нет, жены… Почему нет? А, где его студенческая жена? – спросила Зинаида.
- Маша? Ни разу не приезжала на встречу выпускников. Подружка ее говорила мне, что она озабоченная женщина тремя детьми, так что некогда ей. В институте мы дружили с ней, тогда она была женой Коли. Где – то затерялся у меня телефон ее сестры Маши. Подожди, блокнотик у меня с времен института. Обновляю его, а нужные телефоны переношу в новый блокнот. А зачем нам Маша?
- Как зачем? Пусть покусает локти, что ушла от Ивана, - сказала Зина.
- Но, ты ее не знаешь…
- Какая разница. Люблю, когда людей корчит от сожаления упущенного. Жаль, что мы не увидим ее лицо.
- Сестра Маши в Твери живет. Ей какая разница, она уже бабушка давно.
- Нашла номер телефона?
- Нашла.
- Звони.
- Что сказать?
- Грусть изобрази о том, что Маша не станет рядом с ним во Франции…
Надежда Павловна недолго разговаривала с сестрой Маши, больше - говорила Лида. Она положила трубку на телефон.
- Что она сказала?
- Сказала, пусть Коля свое наследство засунет в зад. Узнав о том, что Николай до сих пор не имеет детей и не женат, сказала, мол, что Маша просит у него прощение, что обманом ушла от него. Сказала о том, что он может иметь детей. Давно она сказала, а Лида, забыла ему позвонить, после того, как они разошлись Коля с Машей.
- Что это значит? Разошлись они тридцать лет назад.
- Не знаю.
- А зачем она так грубо ответила…
- Полгода назад к ней приезжал молодой человек, разыскивал Николая. Мол, тот человек смуту навел, полгода уже всю семью Маши колотит, вследствие проверок. Все он спрашивал, благонадежный человек Николай или нет?
- Значит, Маша отпадает, как яйца от продналога. Думаю, его надо срочно женить. Ты, Надежда Павловна не в его вкусе.
- Почему?
- Ты одногодка его. Рядом с ним ты выглядишь взрослой тетей. Столько лет вы вместе работаете, и никаких волнений с его стороны. Может быть, мне за ним приударить? А? Я моложе вас на десять лет и меньше ростом тебя. Он учитель, а я врач, будет классическая пора. Да и еще, ребеночка я смогу родить. Познакомь нас поближе, я в долгу не останусь.
- Не знаю, что тебе ответить на это. Он дикий старик. Тебе пятьдесят лет, а ты ребеночка захотела. С ума, что ли сошла? Да и он столько лет женщин не знал, одиноким бобылем живет. Не вздумай идти к нему сама. Напугаешь своей грудью старика насмерть.
- Шестьдесят лет? Какой он старик? Знаешь, наш терапевт имеет любовницу.
- В нашем городе, когда все обо всем знают, то уже прошла любовь у терапевта. Расхотелось мне чай пить с тобой. Пойду я, темнеть уже стало.
- В любое время заходи, рада буду тебя видеть.
Зинаида Григорьевна, закрыла калитку за гостьей, подумала: « Подколола она меня, старая жердь. Я ей не предложила чашку чая. Опростоволосилась я. Еще и она будет говорить о том, что я жадная и себе на уме».
Два месяца пролетели быстро. Племянник Толя помог ему собрать все документы. Иван не вмешивался в процесс подготовки к выезду. Надежда Павловна окружила его заботой не только в школе, но она часто бывала у него дома. После визита к Николаю Ивановичу, идя по дороге, она встретила Зинаиду.
- Понимаю, почему он меня не пустил на порог своего дома, Ты там уже обитаешь…
- О, если бы это было так, то я бы уже не вышла из его дома, поверь мне. Николай Иванович очень осторожный мужчина, без любви или без симпатии, он себя не отдаст никому.
- Поняла я уже. Я пришла и сказала, мол, пришла послушать ваше сердце.
- Он, что ответил?
- Сказал, что не нуждается в услугах врача.
- Уплывает от тебя и от меня его будущее состояние.
- Ну, уж нет, - сказала Зинаида. - Попытаюсь я еще раз. Когда ты к нему пойдешь домой, пригласи меня с собой. Вдруг сможем его обломать вместе. Отблагодарю я тебя. Моя благодарность лучше, чем ничего.
- Подумаю.
Надежда Павловна, часто думала над словами Лиды, сестры его бывшей жены. Она не могла понять, почему Маша ему не позволила заводить ребенка. Наконец – то она решилась передать слова Лиды от Маши, с опозданием. Николай Иванович внимательно слушал Надежду Павловну, лицо его скривилось, а потом прошептал:
- Где достать бутылку водки?
- Неужто, ее глупое разрешение так подействовала на тебя, Коля? Почему она должна тебе что – то разрешать или не разрешать?
- В киоске продается водка?
- Не знаю. Коля, расскажи и тебе станет легче.
- Она мне внушила то, что я бесплодный. И я поверил и поэтому, я закрыл тему, чтобы еще раз жениться.
- Думаю, не пори горячки, нужно провериться у врача. Помнишь Зинаиду Григорьевну? Я поговорю с ней, и она отведет тебя к сексопатологу.
- Зинаида Григорьевна, это та, неприятная женщина, похожая на молдаванку? Не хочу я с ней никуда ходить.
- А со мной пойдешь?
- Не знаю.
- Нужно перед отъездом узнать. Вдруг, француженку там присмотришь, - сказала Надежда.
- Да? Ладно, говори со своей Зинаидой.
Душевно успокоенному Николаю Ивановичу, захотелось петь и без бутылки водки.
Они сидели на диване и громко пели песню: « Скакал казак…» Надежда Ивановна обняла его за плечи.
- Счастлив я. Спасибо тебе, Надюша, ты, как сестра мне.
- И на этом спасибо.
И вдвойне он был счастлив, когда анализы дали положительный результат. На радостях, он расцеловал Зинаиду Григорьевну.
- Ну, что вы, это ваша сперма репродуктивная и бегает, как у молодого человека, а не моя, - сказала Зинаида.
- Спасибо Вам, - сказал Николай Иванович и снова полез к Зинаиде целоваться.
Надежда Павловна его придержала.
- Коля, халат помнешь врачу.
- Ах, да. Извините.
Настал день выезда. На машине за ним приехал Иван.
- Документы все проверены. Билеты приобретены. Так, что посидим на дорожку.
Они в молчании посидели минуту, Иван приподнялся:
- Поехали, поехали. Не люблю проводы.
Надежда Павловна взяла за рукав пиджака Ивана.
- Да не жените там его, на какой ни будь куртизанке.
Иван засмеялся, ответил:
- А кто ему позволит…
В Париже их встречала многочисленная семья из семейства Холмских.
Жан, единственный человек , который знал русский язык, он приходился дяде Андрею двоюродным племянником. Жена его, Мирей, увидев наследника, пробурчала:
- Кому он оставит наследство?
Жан обнял ее и сжал рукой плечи, намекая ей на то, что бы та не была многословна.
- Дядюшка, говорите на французском языке?
- К сожалению, нет.
- Прекрасно. Рады встречи, - с казал Жан, а вы Иван, переводчик. Как Вам летний Париж? Лето красит все города, особенно наш Париж. Отдых, экскурсии, а потом, возьмемся за дело, время у нас еще есть.
- Нет, нет, - сказал Иван. – Сначала оформим документы, вступим в наследство, переведем деньги в Россию, а потом будем отдыхать.
- Как в Россию? Мы приготовили ему дом в Бордо. Мы, надеялись на то, что он старость свою встретит в прекрасной Франции.
- Мне нужно обо всем подумать, - сказал Николай Иванович.
- Николай Иванович, у нас с Вами такого договора не было, - сказал Иван. – Мы будем делать все поэтапно.
- Да, - подтвердил Николай Иванович.
- И номера в гостинице заказаны у нас, - сказал Иван.
- Завтра встретимся у поверенного делами и пойдем в кантору, к нотариусу.
- У нас есть семейный нотариус, контора его вела дела еще дедушки нашего.
- Знаю, - сказал Иван. – Это не противоречит законам. Спасибо, что встретили нас. Наш человек, стоит в стороне и ждет, когда закончиться церемония встречи. До свидания, нам пора отдохнуть.
- Да, о чем это я хотел сказать. Позволь еще раз обнять тебя, наш дорогой дядюшка, - сказал Жан и крепко обнял старика. На ухо Николаю Ивановичу он шепнул : « Не доверяй Ивану, советуйся только со мной».
Все обступили Николая Ивановича, и каждый мужчина жал крепко ему руку, женщины его обнимали.
- Пора, простите, похищаю я у вас дорогого Николая Ивановича, - сказал Иван.
- Это правда, что дорогого. Дорогого дальше – некуда, он нас всех пустил по миру без штанов, - сказал на французском языке Жан.
Все согласились, кивая головой, и с тоской смотрели на то, как уводит Иван Николая Ивановича от них.
Время пролетело быстро в оформлении наследства. От французских родственников присутствовал один Жан. Он проходил, как свидетель сделки.
Там, в далеком городке, районного разлива, Зинаида Григорьевна уже обдумывала, как отомстить Николаю Ивановичу за то, что он два раза не подпускал ее себе, даже в дом ее не пригласил. К ней на прием пришла цыганка с внуками. Два внука объелись зеленных яблок, и понос их прихватил.
- Чтобы не было дизентерии, нужно показать их инфекционисту. Как поживаете, семья у тебя большая, как справляетесь?
- Государство помогает, социальные пакеты присылают. Я за этим строго слежу.
- Да, вижу, постоянно к врачам водишь детей и внуков.
- Каких внуков. Двое у меня они. Раньше в поле рожали, а сейчас мои девочки не могут забеременеть. Куда только я их не водила, бесполезно. И невестка такая же оказалась, родила двоих и больше не может. Может быть время такое?
- Может быть и время. А знаешь, я твоим девчонкам помогу. Ничего, что донор будет беленьким.
- Ничего, дети все будут черненькими. А, что наших мужей нельзя подключить?
- Нельзя.
- Согласна.
- Тебе не носить дите. Твои девочки согласны ли они?
- Что скажу, то и будет. А тебе какая польза от этого? – спросила цыганка Марфа..
- По первому этапу – никакой пользы. Но, когда родятся дети, то половину того, что отсудите, отдадите мне, - сказала Зинаида.
- А, что отсудим?
- Деньги, наследство от донора.
- А у него, что детей нет?
- Нет.
- Очень я согласна. Люблю аферы, а то кровь уже закисла в жилах. А, если мы тебя обманем, все себе заберем?
- Не обманите, не знаете имя донора. А если вскроется наше дело, то я скажу, что ты украла сперму в лаборатории и люди, мои работники подтвердят.
- А много там денег?
- Много.
- Я согласна, когда привести своих девочек – дочерей. Нужно привести и их мужей, для отвода глаз, если родиться беленький, то мужья засекут их, моих дочерей. Барон не должен знать.
- Никто не должен знать, кроме тебя и меня.
- За работу нужно платить деньги?
- Нет, это помощь цыганскому народу, чтобы вы плодились и размножались, - сказала Зинаида.
- Шутишь?
- Не до шуток. Нужно быстро это сделать, иначе подсадим результат другим желающим.
- Я честная женщина, как договорились, завтра приведу к тебе дочек.
- Приведи в клинику Матери и Ребенка. Я там буду. И помни о том, что обещала, отдать половину денег мне, чтобы покрыть все расходы.
- Клянусь, так и будет.
- Я выписала льготный рецепт, попои этим лекарством своих внуков. Жду завтра на обследование. Да, не кучей приходите, через каждых полчаса пара заходит в клинику, а остальные ждут в сквере.
- Умная ты, Зинаида.
- Бог не обидел.
В Париже Николай Иванович побывал в семьях своих далеких родственников. Ивану не нравилось то, что Жан все время говорил о том, как их обидел дядюшка Анри, он давил русского человека на жалость. Но, никакие стенания Жана не помогло отказаться Николаю Ивановичу от части денег. Николай Иванович вступил в наследство.
- Вот и все. Несколько дней еще побудем , друг должен прилететь и привести новые счета, куда переправим деньги.
- Но, мы открыли счет уже в России на мое имя и несколько счетов на благие дела.
- Там все поменялось, ваш счет остался прежним, а наши счета изменились, что- то, видать они не поделили.
- Кто?
- Садик со спортивным комплексом. Да, не волнуйтесь так, Николай Иванович. Ваши счета не меняются в России.
Того вечера, у Ивана сильно заболел живот.
- Как некстати. Боль ужасная. Нужно вызвать врача. Но, сначала съездим в аэропорт.
- Жан обещал приехать, я подожду его в гостинице.
- Дождитесь меня.
Иван, охая уже собрался, заказал такси. Около лифта ему стало плохо, и он потерял сознание.
В это время, пришел к ним Жан. Он быстро организовал отправку в больницу Ивана и поехал с ним, чтобы узнать, как прошло обследование.
Часа через четыре он вернулся в гостиницу, сказал.
- У Вашего друга перитонит, лопнул аппендикс. Минимум он две недели побудет в больнице.
- Как же я?
- Переселяйся ко мне, дядя. Без знания французского языка тебе не прожить и дня, сразу найдутся мошенники, которые захотят залезть к тебе в карман.
- Но, Сергей, друг Ивана должен прилететь из Москвы сегодня вечером. Номера счетов из России привести.
- О, это серьезно. С банком у тебя дел уже нет. Иван в больнице. Не пора ли тебе отдохнуть.
- А, что поехали.
- В Бордо?
- Попьем винца там.
Сергей, друг Ивана не мог найти французских родственников Николая Ивановича. Ивану сделали повторную операцию, и он не мог назвать всех родственников Николая в Париже. В те, к которым он наведывался, говорили так, был, мол, но куда они уехали с Жаном - они не знают. Жан вел свою пропаганду, настраивая Николая Ивановича против Ивана.
- Дядя, если вы не желаете поселиться во Франции, то недвижимость перепишите правнукам Анри.
- Нужно посоветоваться с Иваном.
- Нужно продлевать вам визу в посольстве, а это столько бумаг нужно заполнять, да и причину нужно указать такую, чтобы положительный был бы результат.
- Я мало знаю правнуков дяди Анри.
- Вы же какой – то внук дяди Анри. Поступите так, как он поступил, выбирая наследника.
- Хорошо. Напиши на листке бумаги имена, и я не глядя на них вытяну одно имя.
- Вам налить вина?
- Да, конечно.
Жан написал имена правнуков Анри. И Николай Иванович, не глядя на бумаги, ткнул пальцем в тот лист, что лежал посредине.
- Здорово, это мой внук Серж. Правда, он еще мал, значит, дом в Бордо перепишем на его родителей.
- Я согласен, - прошептал, пьяненький Николай Иванович.
- Зачем тянуть время, - сказал какой – то родственник, которого имя он не запомнил.
- Что он сказал? - спросил Николая Ивановича у Жана.
- Подлей ему еще вина, - сказал кто – то.
Жан наливал в пустой бокал вино, проговорил.
- Не будем откладывать дело на потом. Сейчас и поедем в магистратуру.
- Да, да, поедем.
Николай Иванович переписал большой дом в Бордо на родителей маленького Сержа. И он считал, что правильно сделал, так как наследство его свалилось с неба ему, а их кровный родственник Анри, это имущество копил годами, работая на алмазных копиях в Африке.
Они вернулись в Париж. Дом дедушки Анри , в котором жил Жан своей семьей, он не стал тоже оспаривать у родственников и переписал на Жана. Пребывание его закончилось во Франции, и он с Жаном зашел в госпиталь попрощаться с Иваном.
- Уже знаю, что самовольно решил вопросы. Деньги не трогал? – спросил Иван.
- Нет. Я не перевел их в Россию.
- Правильно сделал, еще раз придется приехать, но это будет, позже. Понравилась Франция?
- Да. Она очень гостеприимна.
- Ну – ну. Сергей тебя проведет на самолет.
- Меня Жан со своей семьей проведет.
- Дома встретимся. Ничего, без моего ведома, не предпринимай. Ты, как - то изменился…
- Не я, а одежда. Жена Жана подобрала мне несколько летних костюмов, плащ , и зимнюю куртку.
- То – то я вижу, что ты стал на француза похожим. Не расслабляйся, - сказал на прощание напутственные слова Иван.
- Чем будете заниматься в дальнейшем? В сентябре уходите на пенсию, - спросил Жан у дяди.
- Думал о том, когда выйду на пенсию, напишу книгу о своих учениках. Об их судьбах – хороших и плохих. Многих я детей выпустил в сей мир, на вольные хлеба.
- О, я очень доволен тем, что вы не застоитесь, как конь в стойле. Писать, значит мыслить, будете вечно молодым, проживете жизнь своих учеников вместе с ними. Знаю, что в России пенсии не большие, как думаете распорядиться своим денежным наследством?
- Туда – сюда и мне достанется, что – то. Куплю у реки дом и вечерами буду писать. А, днем….
Буду копаться по хозяйству на огороде и в саду и в полдень по два часа отдыхать.
- Райское мероприятие. Так почему бы вам, милый дядюшка не снять часть денег, чтобы начать осуществлять свои планы?
- Иван не велел.
- А мы ему не скажем. Это ваши деньги, а не его.
- Так переводить их на русские рубли будет нужно, а я ни разу этим делом не занимался.
- Мы в банке здесь и переведем, домой повезете рубли , и банк даст вам справку, что деньги вы получили в наследство.
- Иван расстроится, да и мне неловко, как будто бы я его обошел.
- Ох, дядя, рабская вы душа. Вы же по крови Холмский, а Холмские никогда не ходили в прислугах и не докладывали никому о своем материальном состоянии. Так идем мы в банк?
- Да, я Холмский, если получил наследство от дяди Анри.
- Прекрасно, потом позвоним Толе, и тот вас встретит в аэропорту, скажите ему, что везете ему подарок.
- А подарок где?
- Моя жена, что – то придумает. Теплый шарф ему подарит. Оплатите ему все расходы, так принято у нас, если просьба исходит из вашей стороны.
- Он же племянник…
- Хорошему племяннику не жаль оплатить все расходы.
- Понял…
- И еще скажу. Борись с такими людьми, как Иван, за свое наследство. Ты заметил то, что из нас никто не оспаривал завещание Анри. Мы не согласны были с его решением, но это была воля умирающего человека и мы по этому вопросу не спорим, так как уважали при жизни Анри. И ты нас не подведи. Мы не желаем, чтобы осели деньги в карманах каких – то аферистов. А, Иван один из них.
В Москве шел летний дождь, когда Николай Иванович вышел из самолета. В аэропорту его встречал Анатолий. Он всматривался в толпу прилетевших людей и не мог найти своего дядю.
Кто – то взял его за руку.
- Толя, это я, дядя Коля.
- Простите, я не узнал и не мудрено, только по телефону разговариваем.
- Один раз виделись, лет двадцать назад.
- Сравнил. Двадцать лет назад, я был юнцом, а сейчас мне уже сорок лет. Я думал, о том, что у тебя багаж.
- Налегке я приехал.
- Так в чем была проблема, я с работы сорвался.
- Пошли. Родственник Жан заказал в гостинице нам места. Переночуем и обо всем поговорим.
- Хорошо, поговорим. Видать не малое богатство получил, если будем ночевать в гостинице.
Только под утро они заснули. Николай Иванович рассказывал о том, как его встретили в Париже родственники.
- Что делать дальше будем? – спросил Толя.
- Нужно мне купить дом на твое имя, где – то над рекой и с садом.
- Под Москвой?
- Можно и под Москвой.
- Лады. Нужно обратиться в риэлторскую компанию и нам найдут такой дом, а пока - я отвезу тебя домой.
- Жан посоветовал, по приезду сразу купить такой дом, чтобы скрыться от Ивана.
- И что? Так серьезно?
- Серьезней не бывает. Поживем пока в гостинице, Жан за все заплатил. Купим дом, я съезжу к себе в городок, уволюсь. Выписываться и оформлять пенсию я не буду. Худо – бедно проживу в другом месте. За два года все уладиться и тогда мы будем свободны.
- Мы…
- Кроме вас у меня никого нет. Никого. Вы, тоже Холмские, родные Холмские. В Париже французские Холмские живут, а тут - мы русские Холмские. Все будет нормально, Толя.
- Ладно, ложись, отдыхай, а я твои деньги покараулю.
- Толя, я тебе дам деньги…
- Потом…
Надежда Павловна была шокирована заявлением Николая Ивановича.
- Ну, куда ты собрался? Не увольняйся. Осталось два месяца до пенсии. Продержу я тебя эти два месяца. А, лучше я тебе дам отпуск за прежние годы. Это идеальный вариант, а там, в сентябре можно будет и пенсию оформить. Согласен?
- Как всегда, уговорила ты меня. Возьми в подарок духи. В память о нашей дружбы, прими от меня деньги. На домик на море не хватит, а сделать капитальный ремонт в своем доме - достаточно. Спасибо государству, что выделила нам под жилье эти дома. А, потом мы их приватизировали. Я напишу сентябрьским числом заявление об увольнении.
- Ты куда – то собрался?
- Есть у меня и другая мечта, писать книги.
- Знаю об этом. Ты мне лет десять назад говорил. Ты хочешь уехать из городка?
- Да, хочу поколесить по стране, собрать информацию, так сказать, от народа весть принять.
- Грустно мне будет без тебя.
- Года через два я вернусь. Ну, в случае чего, поддержи моего племянника Толю. Я завещание на дом в городке написал на его детей.
- Возьми меня с собой. Устала я от школы.
- Нет. Я привык уже жить один. А, тебя я воспринимаю, как своего начальника и немного другом.
- Пошутила я. Спасибо за деньги, воспользуюсь твоим советом. Напиши нам в школу. Твои ученики и я буду ждать от тебя письмо.
- Да, обязательно.
Вот уже год, как Николай Иванович живет над рекой в умном доме, где ему напоминает женский голос из динамика, о том, что он забыл выключить свет в подвале. Так же голос ему сообщает, какая температура за стенами дома. Дом построил предприниматель, он стоит на окраине городка, над рекой. И как желал Николай Иванович, возле дома был сад. Участок был маленький, и огорода не было, были лужайки и большой бассейн. Чтобы сохранить то, что ему досталось в идеальном порядке, Николай Иванович поднимался ранним утром и целый день копошился по хозяйству. Послеобеденное время было священное, он отдыхал по два часа в день. И только вечером он садился за компьютер и продолжал писать книгу о своих учениках. Он был счастлив и не одинок. Каждый день с ним говорил женский голос из динамика и назвал этот голос он, Машей. Он специально не закрывал на минуту холодильник и тут же включался голос в разговор.
- Вы забыли плотно закрыть дверь холодильника.
- Привет Маша. Иду закрывать его.
Маша продолжала сообщать ему о том, что на ее взгляд может скоро перегореть лампочка в подвале, что замок входной двери следует сменить, так как ключ туго проворачивается.
Был еще телевизор, где он в программах участвовал, как лицо от пенсионеров. Он долго еще объяснял диктору, как нужно было сказать те или иные слова. Нет, он не сходил с ума, у него была потребность говорить, как совсем недавно он мечтал о покое, так и сейчас - ему не хватало разговора с учениками, не хватало глаз чистых и наивных. Ни умная техника, ни разговор с телевизором ему не заменит живое общение с человеком, где они будут обмениваться энергией жизни, чтобы не отдавать неодушевленному диктору в споре свою энергию.
Книгу он дописал и решился вынырнуть на свет Божий, поехал в редакцию журнала посоветоваться, как ему продвинуть книгу в печать. Там, он познакомился с женщиной, которая ведала отделом пропаганды. Та, обещала свести его с нужными людьми и на всякий случай она скопировала листы книги, чтобы показать ее знающему человеку толк в писании.
Николай Иванович почти был счастлив от того, что его произведение могут в скором будущем, прочесть его любимые ученики. Он заехал в банк и остаток денег, оставшиеся от покупки дома положил на счет. В тот же день он поехал в свой город, оформлять пенсию. Из гостиницы он позвонил Анатолию. Вот уже полгода как от него не было писем. Они договорились не писать друг другу, не звонить, а посылать маленькие открытки, написанные слова, не имеющие значения. Жена Анатолия Софья сказала:
- Уже полгода не живем вместе, разошлись, дети? Так они уже сами по себе. Думаю, что привезенный вами шарф из Парижа сыграл свое дело в разводе. В раздевалке он забыл шарф, а когда вернулся за ним, то этот шарф был уже на шеи тренера по теннису. До этого он не замечал, что она молодая. Ушел он от нас. Где живет он, я не знаю.
- Софья это очень важно, общее дело, найди его, пусть мне он позвонит. Я еду в городок, запиши номера телефона, директора школы. Скорее, я часто буду у нее.
- У вас все в порядке?
- Что я… Мне очень жаль, что вы разошлись.
- Это что первый раз! Надоест он молодой и снова приползет просить прощения. А если не вернется в течении полугода, то я займусь своей личной жизнью. Так что, скорее всего мы уже не родственники.
- Что ты, твои дети Холмские, хотя носят другую фамилию. Я не оставлю их, помогу вам жить. Не было в нашем роду мужиков гулен.
- Были. Муж вашей сестры еще тот был пройдоха.
- Он не Холмский.
- Тешитесь наследством от Холмских? А по мне никакой разницы, есть два вида людей, это женщины и мужчина, а все остальное наносное мозгом другого человека. Я передам Толе номера телефонов вашей директрисы.
Надежда Павловна от радости, увидев Николая Ивановича, выпустила из рук стакан с чаем.
- Обожглась и на журнал, я не лучше оболтусов, из нашей школы. Боже, да ты помолодел, Николай. Кишь, кишь из кабинета, - приказала она молоденьким учителям. – Я сама приберу. Господи, кто нам пришел? А я уже не чаяла тебя увидеть. Тут Иван объявился, каждую недели приезжает к нам в городок. Даже, в засаде он сидел, ждал, что у тебя дома свет загорится. Кто он – этот Иван? Перед моим носом развернул красную книжечку, там он в форме на фото, даже не поняла, где он работает, то ли в пожарник, то ли в охране он работает. Что – то не так, Коля?
- Пока, я еще не знаю. Приехал пенсию оформить. То, что ты сказала об Иване, меня сильно взволновало.
- А, что – то не так с твоим наследством?
- Вступил я наследство. Жаль мне семью Холмских в Париже. Понимаю, что Анри поступил несправедливо с ними. Лелеяли они его, надоел, снова лелеяли и снова надоел он им. В отместку, решил таким образом лишить их наследства, пересматривая альбом. Там он увидел мальчика с чистыми глазами. Жану нужно было сказать, что он не знает, кто изображен на фото, но благородная кровь сыграла с ними злую шутку. Тот отписал движимое и недвижимое имущество мальчику с чистыми глазами, то есть мне.
- Фортуна. Ты выиграл джек-пот. Сколько лет твоему Анри?
- Девяносто лет. Понятно, по какой он причине мне отписал все.
- Маразм у старика?
- Похоже. Но я поступил правильно. Машины дома я отписал Жану, а тот решит кому, что достанется.
- А, деньги с нулями?
- Остались на счету в банке в Париже. Немного я снял, чтобы купить себе дом в другой области. Как я мечтал, над рекой.
- В какой области?
- Забыла спросить, за сколько я купил? Неважно. Когда ни будь, я приглашу тебя в гости к себе. Но, самое главное, что произошло в моей жизни, я написал книгу о своей педагогической деятельности, написал об учениках. Сдал уже ее в набор.
- Растешь в моих глазах, не годами, а поминутно. А, мне нечем хвалиться, сплошная рутинная работа.
- А, давай Надежда, пойдем ко мне. В Москве я купил бутылку французского коньяка. Отметим мой приезд. Захвати с собой и Зинаиду Григорьевну, она мне вселила надежду, позднюю надежду и я чувствую себя полноценным мужчиной.
- Вскружила тебе Франция голову. Иди, готовься, мы к тебе придем, только сделаю несколько распоряжений. К коньяку не забудь купить конфеты и лимон.
- Я устрицы привез из Москвы.
- Устрицы только под водочку. А под нее и жареные гвозди сгодятся. Иди, готовься.
- А ты гурман, Надежда.
- Начитанная я романами.
Надежда Павловна зашла на работу к Зинаиде Григорьевне.
Та, вела прием пациентов. Оторвав взгляд от больного, выкрикнула.
- Прием, согласно, полученных талонов.
- Зина, это я.
- И вас - это касается.
- Николай вернулся.
- Кто?
- Николай Иванович приехал на день.
- Что? Поняла… Женщина, в вашем возрасте нужно пить жидкость, не меньше двух литров. Вы здоровы.
- Но, у меня болит в боку…
- Так возраст ваш не молодой. Клетки уже ваши чахнут, как и ваше тело. Еще раз сдайте полный анализ крови.
- Сейчас, какие лекарства мне принимать? Доктор, не пишите в рецепте дорогих лекарств, мне их не выкупить.
- Тогда – принимайте аспирин.
- У меня нет температуры…
- Аспирин будет кровь быстрее гонять по сосудам. Вот вам направление на анализ. Все идите. Пусть никто не заходит в мой кабинет. Мне нужно обследовать больную из стационара.
- Так, это директор школы…
- Что, директор школы не имеет права болеть?
- Не знаю… Пошла я…
- Ну, давай рассказывай, почему так долго не было нашего наследника в городке?
Надежда Павловна рассказала все, что узнала от Николая Ивановича.
- От, дурак!!! В Париже квартиру отдал родственникам. Это не его дом здесь, а в Париже.
- Такой он у нас. Да, что заглядывать в рот тому, что нам не принадлежит. Пошли в гости к Николаю Ивановичу. Он гостинцы привез из Москвы. Послушаем рассказ о летнем Париже.
- Прием у меня.
- Хорошо, все достанется мне и подарки и коньяк.
- Нет, я такого случая не упущу, - сказала Зинаида Григорьевна, снимая халат.
Они сидели за столом, маленькими рюмками попивая коньяк. Николай Иванович зарозовел на щеках, как в классе перед учениками не рассказывал, а пел оду городу Парижу, перед женщинами в возрасте.
- Здорово. Куда пустите деньги?
- Пока, я не знаю.
- Надо помогать неимущим людям, - сказала Надежда Павловна.
- Правильно, вот, например мне. На одну зарплату кручусь, а у меня трое детей и всех нужно накормит и обуть.
- И одеть, - подсказала Надежда Павловна.
- Да, правильно.
Николай Иванович помахал пальчиком в разные стороны.
- У них отцы есть, знаю я об этом…
- Николай Иванович, вы еще справный мужчина, а не пора ли вам жениться. Молодуха и старуха, вам не к чему с таким наследством, а я на десять лет моложе вас… Обещаю лелеять и холить вас до смерти. Подумайте, а то я, как горячий пирожок в другие руки быстро попаду.
Николай Иванович помахал пальчиком, сказал.
- Не пара ты мне, Зина. Да и твое происхождение мне не известно. Вот мы Холмские, а вы…
Не договорив, Николай Иванович икнул и повалился на бок, на диван.
Зинаида Григорьевна вся побагровела.
- В третий раз он меня оскорбил…
- А ты меня. В третий раз меня старухой обозвала, а мы ведь с Колей одногодки…
- Ну и возись с эти пьяным человеком, а мне пора домой. Не надейся, ничего от него не выжмешь, разве мочу на анализы.
- Дал он мне денег на капитальный ремонт дома, - сказала Надежда Павловна.
- Ну, и зачем тебе деньги, ни котенка, ни ребенка у тебя нет.
Надежда Павловна отвернулась от Зинаиды.
- Ты иди домой, Зина, мне еще нужно тут убрать, после нас.
Зинаида, пошатываясь, шла домой, так как изрядно выпила бесплатно. Ее сжигала ненависть к Николаю Ивановичу.
« Хорошо, что сдержалась и не дала в нос педагогу с пылу и с жару. Ничего попляшешь ты у меня, Коля. Я тебе покажу твою жадность, погодя. Месть должна подаваться холодной на блюде. Кто это сказал? Я сказала… Почему у него покраснели щеки? Внутричерепное давление. Нужно сказать Наде, чтобы та, посоветовала ему не пить спиртное. Он нужен живой мне, а не растение», - думала она, идя по дороге.
- Здравствуйте, Зинаида Григорьевна. Вроде, не день медика, - сказала соседка.
- Температура у меня, с работы отпросилась я… Холера у меня, не подходи…
- Свят, свят Божий, - перекрестилась соседка и скрылась за дверью ворот.
Николай Иванович планировал побыть несколько дней в городке, но оформление пенсии затянулось на месяц. Днем он пропадал в школе, подменял учителей младших классов, у который были маленькие дети и те, часто были на больничном листе. Вечерами, как и прежде он засиживался в кабинете Надежды Павловны. Они долго разговаривали о Париже и та, корила его в том, что он отдал принадлежащую жилплощадь Жану.
Он оформил пенсию и договорился с молодой учительницей, что та будет жить на его жилплощади, а деньги за жилье будет отправлять Софье, жене Толи, а та, отдавать внукам его, так как он дом завещал им после смерти. Утром он собирался принести ключи учительнице в школу. Закрыл замок, и вышел из дома. Сразу на него, кто – то налетел и затащил его снова во двор.
- Пошутил надо мной, Николай Иванович? Куда собрался? – спросил Иван.
- Уезжаю домой, в Подмосковье.
- Нет у тебя уже дома.
- Как нет?
- Пошутил я. Куда скрылся, прописан здесь, а живешь в другом месте, как понять? Скрываешься?
- Книгу я писал…
- Год мы тебя ищем и только недавно, брошенная жена племянника твоего сообщила нам о том, что ты живешь в доме, купленном на имя Толи. Круто.
- Дура – баба. Я же для ее детей стараюсь.
- Не спорю, дура она. Нужно, через неделю - две вылететь в Париж, чтобы все средства перевести в Москву. Готов?
- Готов. Готов, отпустите ради Христа ворот рубахи, больно шее, - умоляюще попросил Николай Иванович. – Иван, покажите еще раз свое удостоверение, кого вы представляете?
- Я раз показываю свое удостоверение для умных людей, а для тупых, показываю кулак. Понял меня.
- Понял, но в каком вы звании?
- Переводчик первого класса я, без звания. Я готовлю документы на выезд. Да? – спросил Иван.
- Конечно.
- Смотри у меня, не скрывайся, живи здесь и жди, я приеду с документами.
- Хорошо.
Две недели для Николая Ивановича были такими, как будто он жил в аду. От нечего делать, так как у него была депрессия, и он не посещал больше школу, шатался по городку. По просьбе людей фотографировался с ними в парке. Несколько женщин, брали в руки своих младенцев детей, просили его сфотографироваться с ними, на память с пенсионером учителем, которого знал весь город. Ему было, не жаль времени и он фотографировался со всеми, кто его попросит об этом. Так прошла неделя, а на следующею неделю, к нему стали наведываться гости в дом.
Пришла заведующая местным детдомом.
- Знаю, знаю вашу радость. Понимаю, что большие деньги могут испортить человека.
- Я этого не знал.
- Нам в детдом нужно купить бассейн. То есть сделать бассейн, а мы, что хуже должны жить, чем живут дети заграницей. Утрем им нос и будем показывать наш бассейн по всей стране. Понимаете, гости – иностранцы, тут они оставят еще доллары.
- Понимаю. У меня есть юрист – переводчик, я отписываю на благие счета деньги. Нужно и вам было принести свои счета в банке.
- Шутите? Все счета благие, куда капают деньги. А, счета детдома я привезла с собой. Вот папочка, тут и расчеты по строительству бассейна. Туда - сюда и десять процентов к сумме на расчетах.
- Десять процентов, к каким документам приложите?
- Так это премия, сотрудникам. Всем нужно дать и банк еще не обидеть и своих поваров тоже.
- Я передам папку Ивану.
- Хорошее имя у парня. Русский человек, наш человек, не обидит.
Пошли с прошением люди и хозяйственные, безденежные.
- Не скупись, Николай. Все знаем, что ты эти деньги получил на халяву, - сказал ветеран Войны. Какой войны, он уже и сам не помнил. Знал, что воевал с немцами, но когда это было, не помнил, то ли при царе, то ли при Советской власти. В эту пору ему шел девяносто восьмой год и просил он деньги на праздник своего столетия.
- До столетия, еще два года осталось тебе. Истратишь, ведь.
- Не истрачу, гони сейчас.
- Ну, хорошо, дам я тебе немного денег, дед.
- Давай.
Николай Иванович вынес из спальни одну пятитысячную купюру.
- Пять тысяч.
- Много ли это? На кроссовки хватит правнуку?
- Хватит, дед.
Дед взял деньги и положил в карман, поднялся, и купюра выскочила у него через штанину.
- Эх, беда у меня с тобой, - сказал Николай, поднимая деньги с пола.- Дома карман зашей. Деньги… Давай я тебя проведу, дед и на пороге дома отдам тебе деньги. Ты живешь недалеко от Надежды.
Он благополучно отвел старика домой, шли они час, с остановкой, и с передышкой.
Во дворе были двое мальчишек. Они поздоровались с Николаем Ивановичем.
- А, мои ученики. Почему деда отпустили одного? Стар он. Ради вас он старался.
- И вы ему дали деньги?
- Дал, на, беги за кроссовками , сдачу деду принесешь. Откуда узнали о наследстве?
- Вся школа об этом говорит…
- Вот как. Заведите деда в дом, отдохнуть ему нужно…
Николай Иванович с облегчением вздохнул, когда дед скрылся за дверью. Он шел, доволен своим поступком, помог ученику купить кроссовки.
На тротуаре стояли цыганки, он наклонил голову, чтобы незаметным пройти мимо них.
- А, ну постой красавец. Думаешь, так отделаешься от меня. Не звали бы меня все Марфой, если я тебя выпущу из рук. Говори, когда алименты станешь платить моим дочкам. Дочек тебе они нарожали. Не девочки, а красавицы.
- Не понимаю, о чем вы говорите?
- Три дочки, делись с нами своим наследством, иначе в суд подадим на тебя.
- Я не знаю никого из вас.
- У меня свидетели есть. Ходил он к моим дочкам? – спросила Марфа у своей родственницы.
- Ходил, этот облезлый кабель, сманил их своим богатством. Вот и фотки есть. Чего с ним церемониться, пошли в суд, пусть платит по закону, - кричала цыганка, возраста старой Марфы.
- Может быть, полюбовно разойдемся. И мужья моих дочек тебе простят, если отпишешь деньги своим дочкам, которых мы будем воспитывать, - сказала Марфа.
Николай Иванович оторвался от женщин, побежал в школу.
С порога кабинета директора школы, он закричал:
- Надя, спаси меня от всех.
- Тихо, успокойся. Что случилось?
Выслушав Николая Ивановича, она задумалась.
- Это Зинка натворила. Помнишь, ты сдавал сперму на живучесть.
- И что?
- Вот, она и подсадила к дочкам Марфы смесь эту… А, что еще можно подумать. Тебя год не было в городке.
- Они в суд пойдут.
- Не пойдут, это противозаконно, что они сделали. Что тебе Иван сказал?
- Готовит документы на выезд. Снова счета поменялись, говорит, что не могут поделить деньги.
- Кто?
- Детский сад и больница.
- Ну и дурак ты, Коля. Аферисты они, а пошли в милицию и заявим на всех. Я с тобой, Коля, буду до конца.
- Спасибо. Не пойдем, а то можем сделать хуже себе и кому – то.
- И то, правда, прибавятся еще проблемы. Что делать будем. Ничего, делать, тоже нельзя. Поэтапно будем решать вопросы. Пошли к Зинаиде, к шельме этой.
Зинаида сразу сказала.
- Ничего не знаю, я терапевт, а не гинеколог. Откуда я знаю, ходил ли он к молодым цыганкам или нет. Не сторож я ему. Николай, я ничего не знаю.
Подавленный Николай Иванович сидел у себя дома. Подъехала машина и из нее вышел Иван с Сергеем.
Николай кинулся к ним на встречу.
Он торопливо стал рассказывать о встрече с цыганками.
Иван громко расхохотался.
- Продуманный народ. Сергей, разберись с ними.
- Хорошо.
- Завтра выезжаем. Да, приведи себя в порядок. С утра я заеду к тебе, и сразу в аэропорт поедем.
Остаток дня он провел в тревоге. Возле дома толпа цыган угрожала ему смертью, если он не перепишет наследство. Приехала милиция и никак не могла разогнать толпу. Марфа долго, что – то объясняла милиционерам, и те поехали в поликлинику, привезли Зинаиду Григорьевну и врача гинеколога. Те, долго не говорила с Марфой, отдали им какие – то бумаги и цыгане стали расходиться. Лейтенант спросил Зинаиду Григорьевну:
- Чем вы их успокоили.
- Ничем. Дети их от мужей, так как сперма у Николая была вялой. Марфа жаловалась, что плохо размножается их род. Решила им помочь.
- Они с мужьями приходили ко мне, - сказала врач – гинеколог.
- Ему надо сказать, чтобы спал спокойно, - сказал лейтенант.
- Пусть жариться, обидел он меня, как женщину, завтра ему об этом скажу.
- Да, обиженная женщина, хуже нарушения закона, по себе знаю.
Зинаида Григорьевна в дом к Николаю Ивановичу не зашла.
Что говорили в толпе, он не знал и его охватил страх. Надежда Павловна не приходила к нему, а он боялся выйти на улицу.
Уже стало темнеть. Он не включал свет, сидел в кресле, дремал. Проснулся он от разбитого стекла в окне. Николай онемел, услышал мужской смех за окном. Наступила тишина.
При лунном свете он собрал документы и открыл окошко, вылез во двор, взял в руки лопату. По огородам он перешел на другую улицу…
С тех пор прошло около пяти лет. Надежда Павловна была уже на пенсии и продолжала искать Николая Ивановича, пропавшего много лет назад. Узнав, какую шутку сотворила с Николаем Ивановичем Зинаида Григорьевна, она перестала с ней здороваться. Она каждую неделю ходила в милицию, узнать результат поиска. Надежда переписывалась с Жаном. Семья Холмских была озадачена тем, что деньги лежат мертвым капиталом, и доступа к ним никому не было. Наведывался к Надежде Павловне и Иван. Он был очень озадачен тем, что пропал Николай Иванович. Надежда Павловна не верила ему и по сговору с милицией, она сдала Ивана при следующем его посещении. За того, кто – то поручился и его выпустили из Сизо. Больше она не видела Ивана. Жан контролировал денежные сбережения в банке, написав заявление о том, что Николай Иванович пропал в России, и судьба его была неизвестна никому. Жан опасался того, что кто – то приедет из России с липовой доверенностью и те переведут деньги. На счете уже стоял пометка, связаться с полицией, если кто потребует деньги со счета. Толя, живший в другой семье, решил судиться с сыновьями за дом в Подмосковье. Они продали дом и честно разделили деньги на троих. Недавно приезжал Жан к Надежде Павловне и привез с собой частного сыщика из Москвы. Звали его Алексеем.
- Начнем расследование с его дома. Кто сейчас там живет?
- Завещание на племянника. Но, тому некогда заниматься старым домом. Школа его сдает учителям, которые нуждаются, а деньги отправляем жене Толи. По законам еще не прошло шесть лет, тело Николая так и не нашли.
Молоденькая учительница пустила их в дом.
- Четыре года живем в этом доме. Кто – то сказал, что Николай Иванович зарыл клад на огороде. Муж мой весь огород перерыл, ничего не было, и в доме искали, когда ремонт делали.
Алексей посмотрел на будку, возле сарая.
- Под будкой искали. Собаки нет у вас, почему не сломали?
- Думали завести овчарку породистую, так денег нет. У Николая Ивановича, тоже не было собаки, а будка стояла.
- Сбежал от него кабель и он больше не заводил собак, - сказала Надежда Павловна.
- Найдите мне лом или гвоздодер. Придется ломать, не жалко вам.
- Муж у меня рукастый, он новую будку построит.
- Лопату принесите, - попросил Алексей.
Будка была разломана, и Алексей долбил землю ломом, она была спрессована, как прочный камень.
- Что – то есть, - сказал он. И стал вытягивать пакет. - Посмотрим, что там. Паспорт, пенсионное удостоверение и какие – то бумаги. Вода затекла, испорчен паспорт Николая Ивановича.
Надежда Павловна ахнула, на глаза набежали слезы.
- Убили они, Колю. Без паспорта, как жить?
- Есть категория людей, которые могут жить и без паспорта. Это бичи. Искали ли там.
- Кажется, нет. Такой был интеллигентный человек… Он не стал бы жить с бичами.
Молодая учительница сказала:
- Мама жалуется, что бичи зимой перебираются на дачи, там и живут. Что – то воруют и продают на базаре.
- Что воровать зимой?
- Многие сделали в земле погреба для картошки и для соления.
- Ладно, разберемся. Скоро весна, возле мусорных баках их можно найти. Мне нужен человек местный, который хорошо знал бы городок ваш. Я оплачу, есть с чего платить, Жан оставил денег на расследование.
- Возьмите моего Степана. Он трудовик на пол ставке в школе работает, с обеда уже свободен. Он родился в городке.
- Годиться. Я остановился у Надежды Павловны. Приходите вечером, поговорим.
Степан из бывших учеников Николая Павловича сколотил отряд и в свободное время ездили на машинах, рейды устраивали, ища хоть какую - то зацепку. Один старик сказал, мол, мы не говорим о прошлой жизни и поэтому никто не знает ничего ни о ком.
- По описанию, никого не могу назвать. Но, есть люди, которые живут в вагончике, тут недалеко, там один наш книги читает. В голос читает, так он из Москвы, не местный. Бородач. Любит молодежь к нему ходить. Он не читает, а как будто поет, обязательно заснешь при его чтении.
- А, где находиться этот вагончик? Не видел я рядом.
- В земле он зарыт. Его украл Гнедой, тут есть один с прошлым и мы за ночь выкопали котлован, Не спрашивайте, как мы его туда поместили. За бутылку нам один крановщик его туда опустил. Засыпали землей и только вход прорубили. Мы же не всегда были такими, знали толк и в строительстве. Так этот Борадач там живет с Гнедым.
- Борода с бородой, а гнедой, почему.
- Рыжая шевелюра у него. Я вам этого не говорил. Дай опохмелиться.
Алексей дал ему деньги.
Возле посадки Степан сказал:
- Я знаю, где вагончик, судя по его размерах. Там деревья растут. Идем туда.
- Нет нужно кого – то из обитателей дождаться.
К вечеру, человек пять подошли к посадке. Один человек отделился и пошел в сторону дач. Четверо человек провалился сквозь землю и не стало их.
- Нужно милицию вызывать.
- Мы сами справимся.
- Нужно все сделать официально. Степан езжай за милицией. Кажется среди них был не высокий человек, бородач.
Милиция проникла в вагончик и вывела всех на поверхность.
- Николай Иванович, это вы?
- Ничего не знаю. Вас цыгане прислали или Иван? – визжал мужчина, почти старик. – Я ничего никому не делал. Я не воровал.
- Он не воровал. Он на особом у нас положении, он читал, а мы ему еду приносили.
- Вы что не видите, он боится вас. Оставьте нас, - сказал человек с рыжей шевелюрой волос, выбивавший из маленькой шапки.
- Установим ваши личности и отпустим. Помоетесь под душем, и накормим вас. Грузите их ребята, - сказал милиционер.
Николай Иванович, не признавался, что он Учитель Сизов, плел об Москве и каждый раз говорил новую фамилию. Допустили к допросу Надежду Павловну. Она зашла в кабинет, постаревшая и больная.
- Коля, это я Надежда. Узнай меня.
- Надя, - прошептал Николай Иванович и бросился к ней, стал перед ней на колени, лицом уткнулся в подол ее юбки.
- Чего же ты не объявился? Рядом же жил эти годы.
- Боялся…
- Что с ним теперь будет? Господи, до чего страх доводит человека, до состояния раба.
- Покажем психиатру и опустим.
Надежда Павловна вызвала Жана. Тот прилетел к ним на следующий день.
Они жили у Надежды Павловны. Он уговорил Николая Ивановича пожить некоторое время в Бордо. Надежда Павловна согласилась за Николая Ивановича.
- Там ему будет лучше жить. Правильно.
- Подлечиться, а потом решит, как ему быть.
Жан оставил распоряжение и деньги Алексею и тот продолжал помогать собирать документы на выезд во Францию.
- Спасибо тебе за все, Надежда.
- Лечись. Дверь моего дома для тебя открыта - всегда.
Николай Иванович не написал ни одного слова Надежде Павловне, и та переживала за него, молилась, чтобы с ним ничего подобного не приключилось и во Франции. Через год, кто - то постучал в дом.
- Примешь странника? - спросил Николай Иванович.
- Да. Лет тридцать назад мне нужно было присмотреться к тебе, Коля. И сейчас ты сгодишься.
- Тогда, собирайся. Жан купил нам дом на берегу моря.
- Какого?
- Увидишь...