- Вы только скажите, мы прощальный вечер организуем, - торжественно пообещали солдаты. - С танцами и песнями.
- Непременно скажем, - пообещал Ваня за всех.
Предыдущая глава "Умные люди не обижают гостеприимных хозяев и скучающих военных"
Непрекращающийся зуд мешал Максу наслаждаться гуляшом. В свиную тушёнку обаятельная повариха добавила гору лука и море томатной пасты. Попадались кусочки морковки и сладкого перца. Спасатель несильно скучал по году, проведённому в армии. Но вот подумал, что если бы их так кормили, служил бы сейчас Макс не в Минспасе, а в Минобороне.
Это вам не псевдокленовый сироп!
Отличный гуляш получился. К нему на выбор предлагали картофельное пюре и неизменную гречку. Макс выбрал кашу и не прогадал: крупа вольно рассыпалась по тарелке, не слипалась мерзким комком, не растекалась разваренной жижей. С подливкой перемешать - пища богов! Амброзия! Кучеряво тут на острове служат... Натуральные крупы, натуральное мясо. Столичным спасателям свиную тушёнку из спецрезерва раз в месяц выдают. А тут - каждую неделю.
От зуда болела голова, чудесная подливка вызывала изжогу. Даже музыка не могла заглушить раздражающее нудение. В столовой переставили столы, освободив пятачок у стены. В уголке пристроили музыкальный центр. Экспедиционные дамы были у солдатиков нарасхват. Танцевали вальс, диско и тот стиль, который Макс определял как "сельский хип-хоп пополам с гопаком". Душевно плясали, в общем. Когда дамы желали отдохнуть, музыку приглушали и начинались разговоры.
- Клетки специальные. Смыв нечистот автоматизированный, мясо доставляется роботом. Медведей будем осматривать только в спящем состоянии. Риск привыкнуть к человеку минимальный...
- Самого крупного я завалил! Такая туша! Думал, снотворного не хватит, готовился бежать. Бесполезно это, но не стоять же на месте?
- Одиннадцать особей. Для начала хватит. Что планируем делать? Информация только для служебного пользования...
- Вам бы задержаться на месяц. Совсем никак?
Мирные разговоры на ломаном английском, на корявом русском, с жутким акцентом и плавающими ударениями создавали успокаивающий шум. Хорошо сидим, вкусно кушаем, весело танцуем...
Если бы не этот зуд, по противности сравнимый с песней одинокого комара в ночи. Искать маленькую сволочь в темноте бесполезно, терпеть - невозможно.
Зудела Белла. Её не устраивало всё! Что поймали только одиннадцать медведей. Что сроки отлова отказались продлить. Что не дали разрешения на охоту возле базы. Что несчастная Машка, которую надо срочно эвакуировать подальше от варваров в форме, обязательно помрёт от кариеса и ожирения. Что никто, кроме несчастной Беллы, не понимает всю меру ответственности перед представительницей вымирающего вида, страдающей от невежества грубых солдафонов.
Что участники экспедиции веселятся и танцуют, а не устраивают очередное дежурство в надежде поймать двенадцатого косолапого.
Макс кивал, сочувственно сопел и молчал. Мысленно он страстно желал, чтобы Белла поперхнулась угощением и заткнулась. Воспитание не позволяло прервать коллегу грубым замечанием. Каждый имеет право выражать эмоции. Не смог отстраниться и пропустить мимо ушей, значит, плохо прокачал дзен-пофигизм и не достиг высот индивидуальной свободы.
- Пойду пройдусь, - Макс отложил салфетку и встал из-за стола. - Очень надо.
Погружённая в собственные переживания Изабелла его бегства не заметила. Кивнул Ваня, сосредоточенно дегустировавший выпечку. Его противное зудение не волновало, в отличие от сдобной булочки с сахарной посыпкой.
Гулять по базе экспедиантам деликатно не разрешили. Доступна гостям острова была только одна уборная: в пятом луче за столовой, кухней, складом. После туалета располагались душевые и подсобка с инвентарём для уборки. По крайней мере, именно за эту дверцу солдаты возвращали тряпки, швабры и поломоечные машины.
Справившись с возникшей нуждой, Макс ополоснул лицо и застыл, наслаждаясь тишиной. Ему повезло, уборная пустовала. Спасатель ещё раз протёр влажной ладонью лоб и коротко стриженый затылок. Что-то его смущало. Какая-то неявная возня дальше по коридору, утробные вздохи и удовлетворенное поскуливание.
"Вроде никто из женщин из столовой не уходил. Повариха и фельдшерица тоже в зале были, танцевали...".
Макс сам не знал, почему решил выяснить источник интересных звуков. Наверное, просто не хотелось возвращаться за столик к недовольной Белле, а идти больше было некуда.
К сопению присоединилось нежное мужское воркование:
- Миииилая... Мягкая моя... Красааавица наша... Ты кушай, кушай, маленькая. Никто тебя не обидит.
Дверь в подсобку прикрыли неплотно. Макс мельком заглянул в щель, прижался к стене у косяка и остолбенел. Потом боком тихо стал отступать в сторону столовой.
В подсобке солдат-стихочтец кормил из десятилитровой мятой кастрюли белого медведя! Хищник довольно чавкал, шевелил чёрным носом и едва ли не сучил огромными косолапками с кинжальными когтями.
Юннат в форме, слава неизвестно какому богу, руками к медведю не лез. Стоял в сторонке, ласково ворковал, но пистолет держал наготове. Кажется, на медведе был ошейник, цепь от которого тянулась в дальний угол.
Макс по стеночке дополз до уборной и сделал вид, что только что оттуда вышел.
"Сейчас пойду и Белле скажу: твоя Машка тут за углом сидит. Беги спасай!".
Конечно, никому ничего говорить Макс не собирался. Возможно, медведицу спрятали с ведомства и негласного одобрения начальства базы. Не стоит экспедиции с военными бодаться. Один хищник погоды не сделает. Итак, скорее всего, миссия по переселению провалится. Пусть Машка живёт сыто и портит клыки соевкой.
В столовой было душно. Кондиционер не справлялся с атмосферой веселья. Макс сел за стол, залпом выпил остывший чай.
- Ты чего? - отвлёкся от булочки Ваня. Экик, хоть и выглядел порой валенком, был наблюдателен.
- Да вот, - Макс сделал вид, что ему плохо от духоты, и вообще он устал. - Уплыть бы поскорее...
Продолжение "Говард в двух километрах от Хребтов безумия"