1917 год, Россия на перепутье, на дворе – революция – отголоски которой слышны в уездном городе N. В местную больницу приезжает молодой доктор Поляков. Спасая пациента, врач рискует своей жизнью, после чего возвращает себя к жизни уколом морфия. Это сильное обезболивающее, вызывающее серьезное привыкание.
Поляков попадает в экзистенциальную дилемму: он приобщается к наркотику, но при этом не верит, что здравомыслящий человек может попасть в зависимость. Но жизнь диктует свои правила.
Леденящее душу безвременье, застрявшее в стране с предельной натуралистичностью, и, одновременно, символизмом, показано режиссером на экране. Сергей Бодров-младший смог тонко почувствовать видение переломного периода в истории страны, которое перенес романист-морфинист Булгаков, а режиссер Балабанов – на экраны. И роль связного между классиком от литературы и классиком от кино Бодрову удалась.
Доктор Поляков поначалу испытывает уверенное желание вдохнуть жизнь в промерзшую деревню, и сам пытается следовать заданному собой же ритму. Но деревня стояла, стоит и будет стоять, едва покосившись от времени. Но не от революции, взгляда Булгакова и стремлений молодого врача.
Режиссер четко следует указаниям Булгакова и ведет героев, отобранных Бодровым, в один конец, попутно растаптывая придворный блеск уходящей во тьму старой России, стреляя в открывающееся коммунистическое будущее. Герои, за исключением доктора и еще пары персонажей, похожи на серых мышей, идущих во тьме.
Отдельная художественная ценность для режиссера в этом фильме – переход из реальности в туманное небытие, которое рассматривается в фильме, как единственный вариант развития событий. Булгаковщина в чистом виде.
Балабанов четко говорит (по-своему интерпретируя Булгакова и Бодрова): счастье не в механики жизни, а в наблюдении за ней со стороны через призму собственного понимания.
Отдельного упоминания стоят актеры: Леонид Бичевин, Ингеборга Дапкунайте, Андрей Панин, Сергей Гармаш создали великолепный актерский союз, талантливо разыграв предложенные авторами роли.
Получилось мрачно, тревожно и оригинально. Интересно, а как получилось бы, если бы Сергей Бодров-младший дожил до самостоятельной экранизации «Морфия»?.
Подписаться на канал «КиноНытик»
