Принято оценивать храбрость как отсутствие страха в опасной ситуации. Но, может быть, «истинная смелость» — это упорное терпение мучительных ужасов и стойкое преодоление угрожающей и даже неодолимой опасности.
Наши полёты — опасны. Мы должны брать с собой парашюты. Но в ЛИИ имелись только парашюты С-3, на которых лётчики-истребители во время полётов сидели в катапультных креслах. Если одеть на себя привязную систему С-3, то, когда ходишь по салону Ту-104, парашют сзади — ниже колен бьёт по ногам, очень неудобно. Мы привязывали парашюты к полу. И только один из нас в самолёте — кинооператор Виктор (Иванович) Павлов всегда, строго подчиняясь инструкциям — надевал парашют. По салону он не ходил — сидел в углу.
Наиболее вероятные в наших полётах аварии: 1) отлом крыла; выбраться из самолёта при этом почти невозможно; 2) разлом фюзеляжа — все из него посыпались бы, как горох. И это на высоте 6 000–9 000 метров, где температура воздуха ниже -30оС! А мы в пиджаках, в рубашках — ведь в салоне Ту-104 — тепло. Если бы самолёт разломался, то стремглав падая вниз при этой температуре, мы смертельно замёрзли бы через несколько секунд.
А Витя Павлов и зимой, и летом всегда был одет в расчёте на то, что, выпав из разломавшегося самолёта, окажется на большой высоте. На нем были: зимний ватный лётный костюм (все молнии застёгнуты), на ногах меховые сапоги, их он привязывал к штанам, чтобы не соскочили при раскрытии парашюта, на голове шапка-ушанка с завязками под подбородком, на руках меховые перчатки. Все понимали, что он готов к худшему и смертельно боится: лицо бледное, но в капельках пота, пытается шутить — невпопад. Проходит сквозь свой страх, выполняя все правила безопасности. И, конечно, понимает, что при катастрофе на высоте почти нет возможности спастись. Мы видели, что Виктор жуткий трус, но никто, никогда над ним не смеялся. Даже шуток, подтрунивания, укоряющего его, не было. Особенности его поведения в полётах просто не замечали. Почему? Не только потому, что к нему привыкли. Никто не жалел его. Наверное, он вызывал особое, я бы сказал, трогательное уважение и сочувствие, как к ребёнку, вынужденному терпеть страх. Он никогда не отказывался от полётов. Первым залезал в самолёт, готовил к съёмке автоматические кинокамеры. Правда, иногда опаздывал с их включением в режимах невесомости. И ещё Виктор старался всегда всем помочь, был мягким, покладистым, улыбчивым. Человек он был статный, красивый, с открытым лицом и гордо поднятой головой. В праздничные дни — на груди несколько рядов орденских планок с ленточками орденов и медалей Великой Отечественной войны. Выйдя на пенсию, он стал одним из самых деятельных членов Федерации космонавтики России; способствовал награждениям многих достойных ветеранов. Его выступления любили школьники и студенты, и он любил их. Не герой ли он, побеждавший свой страх, тщетно защищаясь от него дотошным выполнением всех правил безопасности, никогда не избегая смертельного риска в лётной работе?
Рассмотрим феномен «орденоносности» (жажды наличия орденов на груди) и его связи с переживанием страха перед опасностью. Бесстрашные герои часто не носят орденов, даже в праздничные дни. Они чувствуют, знают цену себе и не нуждаются в признании их достоинств другим человеком. Это не скромность, а гордость с достойным тщеславием. Есть и другие бесстрашные, гордо украшающие себя заслуженными наградами. Ими движет не столько тщеславие, сколько детское (инфантильное) стремление к игре, к потехе с напоминанием своими орденами о когда-то реальной опасности, преодолённой раньше без страха.
Интереснее тяга к «орденоносности» героев, мучительно терпящих ужас опасности, и не уклоняющихся от неё. В глубинах сознания (или подсознания?) они понимают, сколь тяжек их подвиг преодоления страха, и то, что они часто, намеренно всё снова и снова участвуют в рискованных ситуациях, может быть, даже наслаждаясь своей способностью не сломаться от страха, всякий раз проверяя её. И вот, опять же в подсознании, они представляют себя героями, запечатлёнными в истории боёв и сражений, в легендах об их героизме. Но нужна хоть какая-нибудь достоверность этого воображаемого признания их подвигов. Такими «достоверностями» они увешивают свою грудь; с важным видом сидят в президиумах собраний ветеранов, имея на это полное право. Не буду писать здесь о бахвалах с незаслуженными орденами и медалями на «лживой» груди.
Друзья, понравилась статья? Ставьте лайки и подписывайтесь на канал «Проникновение в космонавтику».
Дайте прочитать вашим родственникам и знакомым. Пусть они тоже подпишутся на канал. Читайте предыдущие материалы и те, что будут публиковаться дальше.
С уважением, Леонид Александрович Китаев-Смык.