Он очнулся, но не там, где потерял сознание и не с теми. Кто он: жертва глупого розыгрыша, или часть жестокого эксперимента?
Ему потребуется много времени, чтобы распутать весь клубок.
Глеб покачнулся, неожиданно почувствовав себя нехорошо. Порыв ветра донес раскаленный и высушенный на солнце аромат клевера. Снова этот запах. Он преследует его всю дорогу сюда. Неужели сейчас его сразит эпилептический приступ? Прямо на глазах у Сметанина? Нет, он не может этого допустить. Куда-то бы уйти, скрыться, или попросить парня отойти, придумать какой-нибудь предлог, что-нибудь наплести… Голова закружилась, картинка леса стала расплываться в глазах.
- Глеб Дмитриевич, смотрите, я сыроежку нашел! – донесся до него отдаленный радостный вскрик Сметанина.
Глеб ухватился за березу, прижался к ней всем телом. Рот наполнился слюной из-за ощущения сладко-кислого щавеля. Нет, что-то с ним было не так… и этот запах из его прошлого не был предвестником припадка… Глеб из всех сил старался напрячься, чтобы собрать рассеянное зрение. Он не мог поднять головы, она стала как будто пудовой, перед глазами все время крутились какие-то серо-зеленоватые пятна - земля… Все было не так с того момента, как он вырубился на террасе суши-бара. Все началось именно там…Это какое-то сумасшествие.
Глеб обхватил ствол березы. Пожалуйста, не надо, только бы не упасть, - взмолился он. Но когда мольба помогала? Во все клеточки сознания уже проник июльский луг. Вот он, пятилетний Глебушка. Вот его ободранные коленки и мешочек с щавелем в руках. Он бежит вниз с холма. Виден домик и бабушка. Облака… Облака приближаются… Кузнечики выпрыгивают из-под ног при каждом движении. Их стрекот и жужжание пчел кружат голову. Сколько раз в детстве Глеб видел этот сон! Он помнил каждую деталь, он изучил каждый момент сна. Вот теперь он останавливается, чтобы разглядеть большого жука, ползущего по травинке. Жук красивый, с лоснящейся зеленой спинкой. Расправляет крылышки и улетает. И Глеб снова бежит. Все. Дальше он обычно просыпался. Но на этот раз видение не закончилось.
Глеб в недоумении остановился, затормозив на полном ходу. Все ощущения и запахи были как живые, но утрированно живые, объемные. Цвета – необычайно яркие, словно после фотошопа. Глеб всегда хотел узнать, что же там, в его снах, дальше? Куда он бежал, зачем? И почему он видел всегда одну и ту же картинку и ситуацию? Ответа не было. И вот… неужели? Не может быть, что ему открыли доступ. И страшно и мучительно интересно. Пятилетний Глебушка поднял лицо к небу, как будто предчувствуя, что все разгадки – там. Солнце раскаленным шаром висело над головой. И вдруг быстро начало падать! Вниз. Вместе в облаками!
Мальчик с изумлением наблюдал за падающим солнцем. Страха в нем не было. Потому что он не понимал еще всей глобальности происходящего. Это так, как ты смотришь на древесную лягушку и удивляешься затейливости природы при выборе окраса. И тебе хочется взять ее в руку, разглядеть получше. Но совсем другое чувство, когда ты знаешь, что одно прикосновение к ней вызывает судороги и быструю мучительную смерть, а яда такой лягушки хватит на десятерых человек.
Глеб почувствовал, что кто-то дергает его за руку, вырывая из сна. Дергает и орет. Голос напуган, на высоких обертонах, чуть ли не визглив. Или это тоже часть сна? Нет. Глеб стер сон, как стирают рукой испарину на зеркале в ванной. Реальность проступила четко, дико. Он все еще стоял, держась за дерево, а Сметанин с перекошенным от страха лицом пытался оттащить его, увести. Неужели он так крепко вцепился, что у Сметанина ни хватило сил оторвать? Скорее всего, сон длился какие-то мгновения, всего несколько секунд. Глеб отпустил ствол, и они вместе со Сметаниным по инерции полетели на землю. Студент тут же вскочил на ноги и начал поднимать Глеба.
- Уходим! Бежим отсюда.
Вот, блин, в жопу ужаленный. Что, что он видел? Глеб кричал во сне? Корчился в судорогах? Надоело, надоело скрывать свои сны, никому не говорить, а теперь вон, когда они пролезли в реальность, ему что, уже и не жить? Да пошли они все! Да, у него эпилепсия. И лекарства от приступа должны быть в кармашке сумки. Но он всегда обходился без лекарства – приступ длился короткое время. Последние десять лет…
Сметанин поднимал Глеба с земли. Рывками пытался поставить его на ноги. Страх потеснила растерянность.
- Глеб, уходим! Что же ты, Глеб…
И только тут он заметил под деревом, метрах в пяти, животное. По очертаниям оно очень смахивало на белку, но уж очень большую. Размером со среднюю собаку. Возле ее передних лап лежала кровавая добыча. Белка топорщила шерсть на затылке, щерила пасть. Но страшнее всего оказались ее зубы. Через ротовую щель выглядывали настоящие человеческие челюсти – ровные, белые, как после дантиста. Они смыкались и размыкались, не издавая ни звука. Глеб моргнул – видение не исчезло. По позвоночнику вниз ледяными мурашами пробежал страх. В груди заухало сердце, разгоняя адреналин. Глеб повернул голову к Сметанину – да, тот в ужасе смотрел на то же самое.
- Это мутант? – едва выговорил Глеб.
Сметанин только сглотнул.
- Она сейчас кинется на нас, бежим.
Глеб бы рад бежать без оглядки, да убегая не поймаешь истину, не добудешь разгадку. А загадки уже надоели – объелся ими до блевотины. Мутант сам был на стреме, как собака, готовая дирануть. Только добычу оставлять жалко, а утащить – слишком велика туша. Лося он, что ли, там завалил?
- Да не ори ты, он сам нас боится. - Глеб замер, пытаясь разглядеть чудное животное. Эх, телефона нет, сфотографировать бы... Вспомнился виденный в первый день скорпион. Он тогда подумал, что в темноте привиделось, мало ли, с уставших мозгов спроса мало. А вот как оказывается, тут лес мутантов. Параллельный мир, черт бы его подрал.
Белка-собака, видя, что ей не угрожают, опустила голову, начала жадно грызть добычу, рвать куски, быстро проглатывать. Ловко она, человеческими-то зубами… Жри, что успеешь. Сметанин дрожал от страха, дергал Глеба за рукав, торопился уйти, и все же не уходил. Стеснялся показаться трусливым? Интересно, если б Глеб взял с собой в пару Леру, она бы так же ныла? На секунду перед его мысленным взором всплыло ее лицо – сарказм в глазах, наглый прищур. Вряд ли такая бы испугалась и убежала… Хотя... Девчонка все-таки.
- Глеб, сюда могут прийти и другие… Надо уходить…
- Другие? - Глеб уцепился за его слова. - А они есть, другие? Ты их видел?
Сметанин метнул на него испуганный взгляд и снова повторил: «Надо уходить». Конечно, он прав, жизнью рисковать глупо. Но тут Глеб заметил кое-что. В стороне от животного лежал одинокий кроссовок. Кто потерял? И что он здесь делает один, совсем близко… И почти мгновенно пронзила страшная догадка. Глеб подобрал с земли сломанную ветку и пошел на животное. Мутант снова выгнул шею, присматриваясь к приближающемуся сопернику. Белка, косящая под собаку, могла бы показаться комичной, да только не сейчас и не эта. Эта была очень страшной. Тело Глеба дрожало от напряжения, готовое к любому маневру: прыжку, взбиранию на дерево и даже к позорному бегству, сердце в груди стучало короткими ударами, ветка весила, по меньшей мере, тонну.
- Глеб, ты что делаешь? Зачем? –в панике выкрикивал Сметанин, переходя на фальцет.
Глеб разозлился. Что б еще раз пойти с этим…
- Кажется, я нашел его, - сказал сквозь зубы.
- Кого? – не понял Сметанин.
- Черта лысого!
Со злостью ушел страх. По крайней мере, уменьшился. Надо прыгнуть, резко напугать мутанта. Неизвестно, чего можно ждать от генетического урода, какого поведения – может, наоборот, набросится, перекусит горло, а не убежит. Но если сейчас драпануть и сдаться – могут не найти это место – слишком тут все одинаковое. Или придут другие мутанты и унесут добычу, разорвут вконец, косточки лишь соберешь… Если соберешь…
Еще два медленных шага вперед. Белка села на задние лапы, оскалив зубы и вытянув короткие передние лапы вперед, в позе нападения. И Глебу открылась часть добычи – обглоданная человеческая нога. Сзади по-девичьи высоко ойкнул Сметанин - видимо, и он разглядел.
Глеб прыгнул. Ветка полетела прямо в зверя, в морду, в эти ровные белые зубы. Белка дернулась в сторону, и вмиг, сильными лапами оттолкнувшись от земли, взлетела на дерево. Теперь, когда враг находился сверху, он выглядел еще ужаснее.
- Прикрой меня, - крикнул Глеб Сметанину и стал осторожно подкрадываться к трупу, стараясь не выпускать из внимания странную белку. Животное в свою очередь внимательно наблюдало с дерева. На миг даже могло показаться, что человек вызывал в нем любопытство.
- Это он, да? – голос Сметанина задрожал и оборвался всхлипом.
Глеб не сразу сообразил, кого тот имеет в виду. Но потом понял – кроссовок, валяющийся рядом с окровавленной человеческой ногой, был слишком знакомый. В их лагере только Копытов щеголял в такой дорогой обуви. К горлу подкатил противный комок, Глеба едва не вывернуло. Зрелище было ужасающим – конечность была обглодана почти полностью, до кости. Вторая была не тронутой, еще в кроссовке. Ноги торчали из-под накиданных кое-как камней – могилы на скорую руку. Глеб усилием воли сглотнул. Только бы не облеваться. Вот уж совсем некстати. Чем же он тогда лучше трясущегося от страха Сметанина?