Из романа "Тайный остров"
1971
- Бабушка Настя, бабушка Настя! - Алёшка, перешедший в пятый класс городской школы и Маринка, которая в этом году во второй класс пойдёт, обогнав отца и мать, Евдокию и Владимира, бежали к бабушке своей, Анастасии Друговой, от автобусной остановки.
Она давно уж переселилась в материнский и дедовский дом из дальней залесной деревни, теперь уже совсем опустевшей. Жила одна в старом доме Поповых. Писала иногда письма своему брату-иеромонаху отцу Иоанну, жившему уже почти десять лет далеко в монастыре да ждала из города дочек Дашу и Глашу с их детьми и мужьями. Вот дождалась старшую – внучата бегут милые, Евдокия идёт – красавица, по-городскому одета, с высокой причёской, рядом муж её, Владимир (больно уж серьёзный мужик), в обеих руках у него по полной сумке…
Обняла внучат, ткнувшихся светлыми головками в ноги и в живот…
… Евдокия с мужем через три дня уехали. А внучата остались. «На месяцок». Да и пусть живут. Бабушке хлопоты, но и радость же… Для чего и жить, если не для них…
Вечером сидит она за подушкой кружевной, плетёт… Внучата за столом, перед каждым по кружке козьего молока и куску хлеба, круто посоленного, слушают бабушку. И под сухое щёлканье коклюшек рассказывает Анастасия Ивановна то ли сказку, то ли быль…
- Зимой-от соберёмся в избе, у кого попросторнее – кажная деушка со своей подушкой, с пяльцами – кружева плетём, беседы ведём. А уж по воскресеньям-то и плясали. Сперва тоже – плетём, поговорим, поговорим да и замолчим. Тут, которая побойчее, и пропоёт:
- Что-то, девки, загрустили –
Не пора ли запевать?
Не пора ли нам парнишек
На гулянку зазывать?!
А всегда робятишки тут же крутилися при нас – вот и пошлём мальчишечку за парнями. А те уж ждут. С гармоньей в избу заходят. Ну – подушки в сторону, пляски да частушки начинаются.
Гармонист-от баской один был, из другой деревни приходил. Деушки-то заглядывались на него, так он и задавался. Играет да ни на которую и не смотрит.
Споёт ему деушка:
- Гармонист, гармонист –
С деревни за горкой!
Ты чего такой сурьёзный,
Гармонист Егорка?!
Ухмыльнётся – да знай себе дальше играет…
А одна-то деушка с им и не заигрывала. Его, видно, задело. Стал поглядывать на неё. А раз и не выдержал, сам по кругу пошёл, сам себе играет, перед ей остановился:
- Кружевница, кружевница –
Окружила ты меня!
Без тебя мне, кружевница,
Не прожить теперь и дня!
А деушка-то и отвечает ему:
- Гармонист, гармонист,
Ты не задавайся –
Чаще в зеркало глядись,
Чище умывайся!
До чего обидчив-то был – тут же за порог. Тулуп натянул, шапку – по деревне идёт, под драку играет:
- Меня били-колотили
В поле у рябинушки!
Перевязывали раны
Все четыре милушки!
Ну, без гармони какая гулянка – расходиться стали. А деушка-то переживает, что гармонист-от из-за неё ушёл. Нравился же он ей, только виду не казала. Вот и слушает всё, как играет он. И всё дальше, дальше, уж за деревней. А все и думать про гармониста забыли – ушёл и ушёл. А деушка всё игру его слышит. Ей не по себе – вроде как на одном месте играет-то он, да и игра непонятная какая-то – будто просто меха туда-сюда дёргает.
Забеспокоилась она, брату своему и говорит:
- Собирай парней, пойдём искать, случилось с им что-то.
Собралась партия человек десять. Прислушались – точно, пиликает где-то, не пойми что.
Пошли, а уж тёмно, ёлки к самой дороге санной жмутся. Да и парни-то друг к дружке прижимаются. Однако ж перед деушкой-то страх не показывают, да и гармошка-то всё слышнее. А деушка впереди всех бежит. Ладно – ночь была звёздная, дорогу видно.
Вот уж совсем близко гармошка-то играет, а самого не видать. Стали тут кричать ему. Он и откликнулся. Сидит на ёлке, на ветке толстой, гармошку из рук не выпускает.
- Ты чего там? - ему кричат.
- Волки! - отвечает.
Осмотрелись – и правда, вкруг дерева-то всё волчьими следами утыкано…
Слез – ни жив, ни мёртв. А как деушку-то увидел – воспрянул! Русского заиграл. Так с гармоньей да песнями в деревню и вернулись.
С того-то вечера началась их любовь. После Пасхи и свадьбу сыграли. Да недолго пожили-то. Забрала гармониста война проклятая…
Обрывается рассказ , и торопливо-торопливо щёлкают и побрякивают коклюшки.
… На комоде стоит гармошка-хромка с перламутровыми кнопочками, накрыта полотенцем белым с кружевным подзором. А на стене портрет-фотография, на котором Егор Другов – молодой и красивый, дедушка мальчишки и девчонки, что уже усыпают за столом сидя – убегались да на свежем-то воздухе.
- Ну, давайте-ка, ребята, укладывайтесь!
- Ещё, бабушка, расскажи… - канючат, укладываясь: внучок на матрасе набитом свежим сеном, прямо на полу, внучка на диване.
- Ничего я и не знаю, что рассказывать-то, - вздыхает бабушка.
И усыпают дети под звон, пощёлкивание и шуршание коклюшек…
2
А следующим утром в Семигорье на чёрной блестящей машине приехал… Да кто ж это? Носы об оконные стёкла сплющились… К давно уже пустующей избёнке на краю деревни подкатила машина. Вышел высокий, сутуловатый, седой военный.
- Здравствуйте, Осип Михайлович, - спешил к нему предупреждённый по телефону председатель сельсовета, белоголовый и белобровый пухловатый человек лет сорока с виду.
- Здравствуйте, - полковник Поляков коротко пожал протянутую руку. Но не остановился, через заросли крапивы и лопухов к калитке, повисшей на одной петле, прошёл.
- Может, помощь какая-то нужна, Осип Михайлович? - всё суетился председатель сельсовета.
- Ничего не надо, спасибо. Как фамилия ваша?
- Соловьёв, Николай Сергеевич, председатель сельсовета.
- Соловьёв?.. Чего-то не помню…
- А мы с Горки, - назвал Соловьёв дальнюю залесную деревеньку.
- Это ж, вроде, другой сельсовет-то, - неуверенно Поляков сказал.
- Да, был когда-то другой… Да тут сельсоветы и колхозы-совхозы – объединяли, разъединяли, снова объединяли, - махнул раздражённо Соловьёв. - Чёрт ногу сломит, - добавил, оглянулся на идущего по дороге человека. - Ну, я пойду тогда?
- Идите-идите, - ответил Поляков и шагнул за калитку.
В последний раз лет двадцать назад бывал он в Семигорье. За матерью приезжал. Увёз её в далёкий город.
И вот приехал. Дом-то за ним числится. Мать умерла лет десять назад.
А по дороге-то к дому шёл Дмитрий Алфеевич Дойников, бывший председатель колхоза «Ударник».
… И вечером во дворе наскоро порасчищенном от крапивы и хлама сидели мужики, те, кто ещё помнили Оську-поляка, а ныне полковника в отставке Осипа Полякова.
Дмитрий Дойников тут был; Васька Косой (совсем уже лысый и морщинистый); старик Куделин, бывший участковый, многого уже не слышащий и не понимающий (но Оську-то сразу узнал). Был приглашён (хоть и молодой, но «из уважения») нынешний и недавний ещё председатель колхоза Толя Кукушкин. Был и председатель сельсовета Соловьёв. Был и Олег Дойников, главный агроном колхоза.
Вера Дойникова и дочь её Зинаида помогли на стол собрать и ушли, поняли, что надо мужикам сегодня одним побыть. Вера сначала-то чуть не до ругани настаивала, чтобы у них на дворе сидели. «Да и ночуйте у нас, чего в холодной-то избе…» (Даже те, кто помнили Оську-поляка поначалу на «вы» к нему обращались...)
Поляков о знакомых и приятелях, конечно, в первую очередь спрашивал.
- Иван-то Попов, всё там?
- Да, в монастыре…
- А Степан Бугаев?
- Да так в Крутицах и живёт…
- Эх, жаль не нашёл я его, промахнул Крутицы… А что с церковью-то у нас? - И Осип кивнул на бело-розовые развалины на макушке холма.
- Да… - Дойников досадливо поморщился.
Васька Косой тут вдруг голос подал:
- Спасибо Никите Сергеичу – приказал религию победить. Говорят, что и последнего попа грозился по телевизеру показать…
- Василий, помолчи… - Дмитрий Алфеевич хлопнул его по плечу. - Да, в шестьдесят седьмом уже обкомовцы приехали. И чего ему приспичило… Главный этот наш в области по идеологии, прицепился: «Сносить надо, столько кирпича…» Комсомольцев тут, коммунистов собрали… «Новую школу строим, а тут церковь!..» Было шуму… Я тоже говорил, что ничего из этого кирпича не построить. Взрывали ведь церковь-то, тракторами растаскивали… Кирпич, понятно, никуда не пошёл в основном… Ну, кой чего всё же на строительство свинарника использовали. Только в первый же год свиньи передохли. И свинарник снесли и с землёй сравняли – зараза там какая-то завелась… Вот так вот…
На горе оставались груды кирпича и практически целая алтарная часть, удивительно сохранившаяся во время взрыва; за ними высились деревья старого кладбища.
Поляков вспомнил, как дежурил на колокольне, как бил в маленький надтреснутый колокол… Вспомнил, какой вид на округу с колокольни открывался… Нет колокольни.
Пили, привезённый полковником Поляковым армянский коньяк, пили и водку. Закусывали копчёной и жареной рыбой из Сухтинского озера, «сухой» колбасой (неслыханный деликатес), тоже из полковничьего пайка…
Медленно, несмело темнела северная ночь…
Говорили. Поляков отвечал на вопросы, давая понять, что не обо всём может рассказывать.
- Так жена-то у тебя?..
- Вдовец я, пятый год уже…
- А дети?
- Сын, Андрей – старший лейтенант.
- О, по стопам отца!.. Тоже десантник?
- Тоже.
- А это-то у тебя, Осип, вроде не с Отечественной? - на колодку на кителе Дмитрий Дойников показывает.
- Не с Отечественной, - кивнул Поляков.
- Шестьдесят восьмой?
- Пятьдесят шестой.
Дмитрий понимающе кивнул.
- А чего было-то в пятьдесят шестом? - спросил председатель сельсовета Соловьев.
- Чего? А Венгрия-то? - грубовато Дойников ответил.
- А чего Венгрия-то?..
- Чего, чего, наливай давай!..
1956
Венгрия пятьдесят шестого памятна Осипу Полякову…
Тот год начался не по календарю – двадцатым съездом и развенчанием «культа личности». А уже пятого марта пятьдесят шестого в Тбилиси вышли на улицу студенты, чтобы возложить цветы к монументу Сталина в память третьей годовщины со дня его смерти.
Демонстрации и митинги против решений XX съезда не прекращались несколько дней. Вечером 9 марта рота под командованием капитана Полякова взяла под контроль центр города, а вскоре на улицах появились и танки… Милиционеры и подтянутые люди в штатском хватали зачинщиков беспорядков. Вскоре всё в Тбилиси успокоилось. Но то был грозный знак – будто уже с того света погрозил пальцем вождь – не забывайте…
А в Венгрии, почувствовав в развенчании культа личности слабость советского режима, выступили «антисталинисты». И тут же, уже в ныне действующей власти, только что вроде бы Сталина осудившей, проявилась всё та же стальная воля.
* * *
То, что произошло в октябре-ноябре 1956 года, непосредственно вытекает из итогов Второй мировой войны. Венгрия была союзницей фашистской Германии, её войска были и под Сталинградом, и на Курской дуге. Они оставили по себе страшную память и в брянских лесах, и на Украине.
В 1944 году на смену адмиралу Миклошу Хорти, бывшему не нацистом, а, скорее, фашистом «итальянского» типа, пришли местные нацисты – салашисты (по имени их вождя Ференца Салаши). Это помешало Венгрии выйти из войны подобно Румынии или Финляндии с наименьшими для себя потерями.
Загнав себя в угол, венгры отчаянно сопротивлялись наступавшим советским войскам. Только в боях за Будапешт погибли почти 300 тысяч советских воинов. А ведь были ещё и Балатонская операция, и более мелкие сражения.
В итоге Венгрия вместе с Германией потерпела сокрушительное поражение и лишилась значительной части своей территории с миллионами проживавших на ней этнических венгров.
На правах победителя Советский Союз оставил в Венгрии свои войска. К власти в стране пришли коммунисты, которые в результате слияния с социалистами образовали Венгерскую партию труда (ВПТ).
В 1949 государство стало официально называться Венгерской Народной Республикой. Под руководством главы правительства Матьяша Ракоша проводилась политика индустриализации и коллективизации, велась борьба с католической церковью.
В июле 1953 «лучший ученик Сталина» Ракоши был заменён Имре Надем (Ракоши остался руководителем ВПТ).
Надь на посту главы правительства провёл ряд мер, направленных на улучшение жизни народа. Были уменьшены налоги, увеличены зарплаты, прекратились политические репрессии. Это сделало Надя популярным среди простых венгров и опасным для Москвы, увидевшей в нём излишне самостоятельную политическую фигуру. В итоге, менее чем через два года он был смещён с поста премьер-министра и исключён из ВПТ.
Новый глава правительства Андраш Хегедюш не имел влияния в партии, и партийное руководство (Ракоши, Герё, Фаркаш) продолжило «сталинистский» курс во всех отраслях общественной жизни. Среди широких слоёв венгерского народа это вызывало недовольство. Стихийно зарождались требования возвращения к власти Надя, проведения альтернативных выборов, вывода из Венгрии советских войск.
Усилилась борьба внутри ВПТ, Ракоши на посту Генерального секретаря заменил Эрнё Герё (бывший министр госбезопасности).
Усилилась и подрывная работа западных разведок. В Австрии, в британской зоне оккупации, английская и американская разведки вели подготовку антисоветски настроенных венгерских эмигрантов, обучали их военному и подрывному делу.
16 октября 1956 года некоторые студенты университета в Сегеде вышли из прокоммунистического «Демократического союза молодёжи» и возродили «Союз студентов венгерских университетов и академий», существовавший после войны и разогнанный правительством. В течение нескольких дней отделения Союза появились в Пече, Мишкольце и других городах.
22 октября к этому движению присоединились студенты Будапештского университета строительной промышленности, сформулировавшие перечень из 16 требований к органам власти (немедленный созыв внеочередного партийного съезда, назначение Имре Надя премьер-министром, вывод советских войск из страны, снос памятника Сталину и др.).
23 октября началась демонстрация, в которой приняли участие около тысячи человек – в том числе студенты и представители интеллигенции. Демонстранты несли красные флаги, транспаранты, на которых были написаны лозунги о советско-венгерской дружбе, о включении Имре Надя в состав правительства и т. д. К этим демонстрантам присоединились радикально настроенные группы, выкрикивавшие лозунги другого толка. Они требовали восстановления старого венгерского национального герба, старого венгерского национального праздника вместо Дня освобождения от фашизма, отмены военного обучения и уроков русского языка.
В 20 часов первый секретарь ЦК ВПТ Эрнё Герё по радио произнес речь, резко осуждающую демонстрантов.
В ответ на это большая группа демонстрантов штурмом попыталась проникнуть в Дом радио с требованием передать в эфир их программные требования. Эта попытка привела к столкновению с оборонявшими Дом радио подразделениями венгерской госбезопасности, в ходе которого появились первые убитые и раненые.
Группа повстанцев проникла на территорию казармы Килиана, где располагались три строительных батальона, и захватила их оружие. Многие стройбатовцы присоединились к повстанцам.
Ожесточенный бой в Доме радио и вокруг него продолжался всю ночь. Начальник Главного управления полиции Будапешта подполковник Шандор Копачи распорядился в повстанцев не стрелять, в их действия не вмешиваться. Он безоговорочно выполнил требования собравшейся перед управлением толпы об освобождении заключенных и снятии красных звезд с фасада здания.
В 23 часа на основании решения Президиума ЦК КПСС начальник Генштаба Вооруженных сил СССР маршал В. Д. Соколовский приказал командиру Особого корпуса начать выдвижение в Будапешт для оказания помощи венгерским войскам «в восстановлении порядка и создания условий для мирного созидательного труда». Соединения и части Особого корпуса прибыли в Будапешт к 6 часам утра и вступили в бой с повстанцами.
Ночью 23 октября 1956 года руководством Венгерской компартии было принято решение назначить премьер-министром Имре Надя.
Той же ночью первый секретарь ЦК ВПТ Эрнё Герё в телефонном разговоре высказал просьбу о введении советских войск в Венгрию.
В Будапешт прибыли члены Президиума ЦК КПСС А. И. Микоян и М. А. Суслов, председатель КГБ И. А. Серов, заместитель начальника Генштаба генерал армии М. С. Малинин. Продолжался ввод в Будапешт советских войск, базировавшихся в Венгрии.
25 октября во время митинга у здания парламента произошёл инцидент: с верхних этажей был открыт огонь, в результате чего погиб советский офицер и был сожжён танк. В ответ на это советские войска открыли огонь по манифестантам, в результате с обеих сторон был убит 61 человек и 284 были ранены.
26 октября 1956 года правительство Венгрии объявило амнистию всем участникам антиправительственных выступлений, которые сложат оружие до 22 часов, однако мятежники отклонили это предложение.
27 октября Эрнё Герё был заменён на посту первого секретаря ЦК ВПТ Яношем Кадаром.
28 октября Имре Надь выступил по радио. Он назвал события в Венгрии "революцией" и заявил, что «правительство осуждает взгляды, в соответствии с которыми нынешнее движение рассматривается как контрреволюция». Правительство объявило о прекращении огня, роспуске Венгерской Народной Армии и создании новых вооружённых сил, прекращении деятельности ВПТ, а также о начале переговоров с СССР о выводе советских войск из Венгрии.
29 октября Имре Надь упразднил службу госбезопасности. Советские войска начали покидать Будапешт. Казалось, революция победила.
В то же время Йожеф Дудаш, радикальный политический деятель, возглавивший группы боевиков, захватил редакцию газеты «Сабад неп», где начал издавать собственную газету, в которой объявил о непризнании правительства Имре Надя и формировании собственной администрации.
30 октября все советские войска были уведены из Будапешта и других городов в места дислокации.
В стране воцарилось безвластие.
Некоторые тюрьмы, были захвачены повстанцами. Охрана сопротивления практически не оказывала и частично разбежалась.
Из тюрем были выпущены находившиеся там политзаключённые и уголовники. На местах профсоюзами начали создаваться рабочие и местные советы, не подчиняющиеся властям.
Продолжались убийства коммунистов, сотрудников госбезопасности и МВД Венгрии, обстрелы советских военных городков.
Советским военнослужащим приказом от 30 октября было запрещено открывать ответный огонь, «поддаваться на провокации» и выходить за расположение части.
Повстанцами был захвачен Будапештский городской комитет ВПТ, начались расправы над коммунистами.
Надь уже мало что мог сделать. Восстание перекинулось на другие города. В стране быстро наступил хаос. Прервалось железнодорожное сообщение, прекратили работу аэропорты, закрылись лавки, магазины и банки. Повстанцы рыскали по улицам, отлавливая сотрудников госбезопасности и членов коммунистической ВПТ. Казнили их без всякого суда и зачастую с особой жестокостью – разрывали на части или вешали за ноги, огромными гвоздями прибивали к полу, вложив в руки портреты Ленина и т. д.
30 октября правительство Имре Надя приняло решение о восстановлении в Венгрии многопартийной системы и о создании коалиционного правительства из представителей ВПТ, Независимой партии мелких хозяев, Национальной крестьянской партии и воссозданной Социал-демократической партии. Было объявлено о предстоящем проведении свободных выборов.
«События» в Венгрии совпали с Суэцким кризисом. 29 октября Израиль, а затем и Великобритания и Франция напали на поддерживаемый СССР Египет с целью захвата Суэцкого канала, рядом с которым они высадили свои десанты.
31 октября Хрущёв на заседании Президиума ЦК КПСС заявил: «Если мы уйдём из Венгрии, это подбодрит американцев, англичан и французов. Они поймут это, как нашу слабость и будут наступать». Было принято решение создать «революционное рабоче-крестьянское правительство» во главе с Яношем Кадаром и провести военную операцию с целью свержения правительства Имре Надя. План операции, получившей название «Вихрь», был разработан под руководством министра обороны СССР Г. К. Жукова.
Венгерское правительство 1 ноября приняло решение о расторжении Венгрией Варшавского договора и вручило соответствующую ноту посольству СССР. Одновременно Венгрия обратилась в ООН с просьбой о помощи в защите суверенитета. Были предприняты также меры по защите Будапешта на случай «возможного внешнего нападения». 1 - 3 ноября 1956 года в поддержку проведения военной операции в Венгрии высказались представители правительств ГДР, ЧССР, Болгарии.
Всего в операции «Вихрь» участвовало более 15 танковых, механизированных, стрелковых и авиадивизий, 7-я и 31-я воздушно-десантные дивизии, железнодорожная бригада общей численностью более 60 тысяч человек. На их вооружении имелось свыше 3000 танков, в основном – Т-54.
3 ноября в Тёкёле под Будапештом, прямо во время проведения переговоров, при содействии сотрудников советского КГБ был арестован новый министр обороны Венгрии генерал-лейтенант Пал Малетер.
Рано утром 4 ноября начался ввод в Венгрию новых советских воинских частей под общим командованием маршала Г. К. Жукова и началась операция «Вихрь». Были захвачены основные объекты в Будапеште. Имре Надь выступил по радио: «Говорит Председатель Верховного Совета Венгерской Народной республики Имре Надь. Сегодня рано утром советские войска атаковали нашу страну с целью свергнуть законное демократическое правительство Венгрии. Наша армия ведёт бои. Все члены правительства остаются на своих местах».
Отряды «Венгерской национальной гвардии» и отдельные армейские подразделения безрезультатно попытались оказать сопротивление советским войскам.
Советские войска наносили артиллерийские удары по очагам сопротивления и проводили последующие зачистки силами пехоты при поддержке танков.
К 8 ноября, после ожесточённых боёв, были уничтожены последние очаги сопротивления восставших. Члены правительства Имре Надя укрылись в посольстве Югославии. 10 ноября рабочие советы и студенческие группы обратились к советскому командованию с предложением о прекращении огня. Вооруженное сопротивление прекратилось.
После 10 ноября ещё до середины декабря рабочие советы продолжали свою работу, нередко выходя на прямые переговоры с командованием советских частей. Однако к 19 декабря 1956 года органами государственной безопасности рабочие советы были разогнаны, а их лидеры арестованы.
Премьер-министр Имре Надь и члены его правительства 22 ноября 1956 года покинули посольство Югославии, где они укрывались, и были заключены под стражу на территории Румынии. Затем они были возвращены в Венгрию, и над ними состоялся суд. Имре Надь и бывший министр обороны Пал Малетер были приговорены к смертной казни по обвинению в государственной измене.
Около 26 000 человек подверглось судебному преследованию, из них 13 000 было приговорено к различным срокам заключения, однако к 1963 году все участники восстания были амнистированы и освобождены правительством Яноша Кадара.
По данным статистики, в связи с восстанием и боевыми действиями с обеих сторон, в период с 23 октября по 31 декабря 1956 года погибло 2652 венгерских гражданина и было ранено 19226.
Потери Советской Армии, по официальным данным, составили 669 человек убитыми, 51 пропавшими без вести, 1540 – ранеными.
… Рота под командованием Полякова на БТР и в пешем порядке подтянулась к узлу сопротивления венгров вокруг кинотеатра «Корвина». На площади перед кинотеатром дымился танк с сорванной башней, лежало несколько трупов в штатском и в советской форме. По данным разведки в кинотеатре и в домах вокруг него находилась группировка «гвардейцев» Белы Кирая численностью до трёхсот человек, вооруженная стрелковым оружием и противотанковыми орудиями, были и снайперские винтовки…
Высунувшийся из-за БТРа прапорщик Лукьянов, будто от сильного неожиданного удара кулаком, упал навзничь, пуля под срез каски вошла… Его тут же подняли на руки и перенесли в безопасное место. Он был мёртв.
- Снайпер!
Не дожидаясь команды, туда, откуда прилетела пуля, ударил пулемёт и несколько автоматов.
Поляков взял протянутый ему наушник рации:
- Капитан, где находитесь? - услышал. Ответил. - Ни в коем случае не открывать огонь, - последовал приказ. - Через пятнадцать минут начнутся переговоры с их командованием. Ваша задача – не допустить огня с нашей стороны. Всё понятно?
- Так точно! - И своим скомандовал: - Прекратить огонь!
… Переговоры закончились. Сдаться венгры отказались. Стрельба то опять начиналась, то прекращалась… Уже трое убитых и четверо раненых было в роте Полякова.
- Дайте же команду! В десять минут мы их раздавим! - в бессильной злобе стучал кулаком по броне БТРа капитан Поляков.
Так и по всему городу – то велись какие-то переговоры, то снова начиналась стрельба со стороны венгров. При этом советским войскам приказывалось «не открывать огонь», «не поддаваться на провокации» и т. д.
Два дня и две ночи рота Полякова, как и другие подразделения советских войск, находилась под огнём противника…
29 октября получили приказ – выйти из города.
А 4 ноября советские войска, и части Венгерской народной армии, не подчинившиеся правительству Имре Надя, вновь вошли в Будапешт.
Бои начались страшные.
Вот один из эпизодов описанный в газете «Красная Звезда»:
«...Это было 6 ноября 1956 года на площади Жигмонда Морица в Будапеште. Группа фашистских мятежников, возглавляемая хортистским генералом Бела Кирай, укрывшись в подвалах и на чердаках зданий, вела огонь по венгерским рабочим и воинам Венгерской народной армии, которые решили выбить мятежников из их укрытий. Вместе с венгерскими патриотами в бою участвовали советские воины... В танках в качестве сопровождающих находились венгерские офицеры, хорошо знавшие расположение города. Майор Хафиек Ласло находился в машине вместе с лейтенантом Федором Шипицыным. В составе этого экипажа были механик-водитель старший сержант Гросс, наводчик сержант Мелин, заряжающий рядовой Орманкулов...
Контрреволюционерам удалось поджечь танк... Венгерский офицер был ранен трассирующей пулей в плечо. На нем загорелась одежда. Создалась такая обстановка, что нужно было немедленно покинуть горящий танк. Но сил у Ласло не было. На помощь венгерскому другу поспешили лейтенант Шипицын и рядовой Орманкулов. При содействии сержанта Мелина они открыли люк танка и помогли Хафиеку Ласло выбраться из горящей машины. В этот момент венгерский товарищ получил еще несколько ранений. Был ранен и лейтенант Шипицын. Рядовой Орманкулов пулеметной очередью был сражен насмерть. Превозмогая мучительную боль, лейтенант Шипицын подтащил венгерского офицера к канавке с водой и погасил на нем горящую одежду. Потом он взял на руки тяжело раненного венгерского офицера и хотел укрыть его в ближайшем доме. Однако Шипицын смог сделать лишь несколько шагов – он получил новые ранения, и силы покинули его. Истекая кровью, советский офицер замертво упал на землю. Хафиек Ласло остался один. На минуту придя в сознание, собрав последние силы, он заполз под ворота дома и уткнулся лицом в холодную землю. Так Ласло пролежал до рассвета следующего дня. Утром 7 ноября двое венгерских рабочих подобрали его в бессознательном состоянии и отправили в безопасное место...
За мужество и отвагу лейтенант Федор Иванович Шипицын посмертно награжден орденом Ленина...»
Рота Полякова в уличные бои не ввязывалась – переулками, дворами, развалинами продвигались десантники к зданию правительства. Они выполняли специальное задание – прикрывали вывод правительства Имре Надя в посольство Югославии – перекрывали улицы, оперативно связывались с командирами советских подразделений… Саму операцию по выводу свергнутого правительства в безопасную зону осуществлял, конечно, спецназ КГБ (под общим руководством Серова). Лишь месяц спустя, Имре Надя и его приближенных вынудили покинуть посольство Югославии и на территории Румынии арестовали.
* * *
Подавление Венгерского мятежа, развязало руки Советскому правительству для действий на «южном направлении», т. е. в Египте, подвергшемся агрессии Израиля, Англии и Франции. 4 ноября между Хрущёвым и Молотовым по телефону состоялся следующий диалог:
- Вячеслав Михайлович, я считаю, что нам сейчас следует обратиться с посланием к президенту Соединённых Штатов Эйзенхауэру и предложить совместные действия против агрессивных сил, напавших на Египет…
- Ты считаешь, что Эйзенхауэр пойдёт на соглашение с нами против Англии, Франции и Израиля?..
- Безусловно, не пойдёт. … Но мы тогда сорвём маску с правительства Соединённых Штатов и с президента Эйзенхауэра. Они выступают в печати, осуждают нападение Франции, Англии и Израиля на Египет. А война идёт… Своим предложением мы поставим американского президента в затруднительное положение.
- Да, ты прав. … Давай обсудим. Это будет полезная акция».
5 ноября был собран Президиум ЦК КПСС, поручивший председателю Совета Министров СССР Н. А. Булганину обратиться к лидерам Великобритании, Франции и Израиля с требованием о немедленном прекращении боевых действий в Египте. В тот же день этот призыв прозвучал и в Совете Безопасности ООН. Одновременно Булганин направил президенту Эйзенхауэру персональное послание с предложением предпринять совместную советско-американскую военно-морскую операцию по принуждению к миру тех участников ближневосточного конфликта, которые вопреки решению Совета Безопасности ООН продолжат кровопролитие.
Как и следовало ожидать, Эйзенхауэр ответил отказом на предложение СССР. Белый дом официально заявил, что вооружённые силы ни СССР, ни каких-либо других стран не могут вмешаться в конфликт на Ближнем Востоке без санкции Совета Безопасности ООН.
И все же, благодаря жесткой политике СССР уже в ночь на 7 ноября 1956 года в Египте наступило перемирие.
… А 9 ноября рота ВДВ под командованием капитана Полякова на самолётах военно-транспортной авиации прибыла из венгерского Мишкольца в Каир и приняла под охрану важнейшие стратегические объекты столицы Египта…
10 ноября появилось сообщение ТАСС: «В руководящих кругах СССР заявили, что если Англия, Франция и Израиль, вопреки решениям ООН, не выведут всех своих войск с территории Египта и под различными предлогами будут затягивать осуществление этих решений и накапливать силы, создавая угрозу возобновления военных действий против Египта, то соответствующие органы Советского Союза не будут препятствовать выезду советских граждан-добровольцев, пожелавших принять участие в борьбе египетского народа за его независимость».
22 декабря 1956 года, да и то в основном под нажимом США, Англия и Франция вывели свои воинские контингенты с территории Египта. 1 марта 1957 года Израиль объявил об отводе своих войск с захваченных территорий.
В апреле 1958 года Осип Поляков вернулся в Советский Союз. Там вскоре узнал о присвоении ему звания майора. О награждении его «за проявленное мужество в ходе оказания помощи братскому венгерскому народу» орденом Красной Звезды, ещё через месяц (случай удивительный и исключительный), уже «за Египет» получил второй орден Красной Звезды…