На грядку Валентины жалко было смотреть. Огромные, с некрупный капустный кочан, тигровые лилии стояли без движения, словно отдавая честь погибшим собратьям. Четыре, пять… восемь цветков. Скукоженные, побагровевшие лепестки вызывали в груди щемящее чувство.
- Да, - тихо сказала соседка. – Этой ночью. Жаль… Погибли мои красавицы. Ну, да я еще живая, это уже неплохо. Иди, Варь, не трави душу. Я сама тут разберусь.
Варвара не удивилась. У Вальки всегда был странный характер. Образ мыслей, как сказал бы Семен Семеныч, учитель физики в местном подобии школы. То на рассвете из ведра обливается, то чучело самодельное на огороде поставит – зачем? Все одно воробьи не боятся. А чучело страшноватое было, все поневоле шаг ускоряли, когда мимо шли.
Я разберусь…
Уходя, Варвара обернулась. Валентина стояла на коленях у грядки и осторожно собирала пересохшие лепестки в пузатую стеклянную банку.
***
День ото дня грустнела Валентина, видя, как погибают ее цветы. С лилий зараза перекинулась на бархотцы, следом в одну ночь выжгло все до единой астры… Варвара на правах лучшей подруги пыталась помочь, понять, поговорить – тщетно. Валентина словно бы превратилась в каменный мешок. Словно с каждым цветком исчезала сама ее способность общаться с людьми.
В субботу, зайдя к соседке якобы в поисках кота, Варвара ахнула. Роскошный цветник Валентины выгорел дотла. Ни одного живого места, ни лепестка, даже листья ссохлись и свернулись. Мертвые цветоносы казались памятниками былому величию…
- Валентина! – с тревогой позвала Варя.
- Я здесь.
Варвара обернулась. Подруга сидела в беседке, рядом с ней стоял стеклянный кувшин с темной жидкостью. Стакан. Шоколадка на столе – не из дешевых…
Плохо дело.
- Валя…
- Иди, иди сюда. Посидим.
И то хорошо, подумала Варя, входя под реечную крышу. Беседку Валентине сделали сыновья – крепкую, узорчатую. Что удивительно, алкоголический контингент не спешил устраивать в укромном уголке пиры Диониса. Так и стояла – пустая, увитая виноградом и вполне приветливая.
Когда этого хотела хозяйка.
- Пьешь? – скорбным голосом спросила Варя.
- Пью, - согласилась соседка. – Да ты садись, присоединяйся. Сама сделала – на лепестках. Хоть помянуть чем останется… цветочки мои. И не только…
Последних слов Варя не поняла. В селе вроде никто на тот свет не собирался. Странности… Ну да ладно, попробовать-то можно.
Настойка оказалась удивительно вкусной, ни на что не похожей. Только слегка зазвенело в ушах после первого глотка, и все. Дальше пошло, как по маслу. И шоколад оказался выше всяких похвал. Говорили о житье-бытье, о мужиках, о погоде, не касаясь больной темы. Напоследок, уже уходя, варя вспомнила самое главное.
- Валь, тебе Зинаида просила передать… Вот.
Достала из кармана сверток целлофановый с орехами – и с криком бросила на пол: внутри, меж расколотых скорлупок, ползали здоровенные черные жуки.
- Жаль, - тихо сказала Валя. – Жаль Зинку. Сильная была, умная… только дура.
- Это что?!
- Это злоба ее. Варя, ты вот чего… У тебя теперь все хорошо будет, ясно? Хорошо, что ты зашла: с кем и делиться силой, как не с тобой. А Зинка… жаль Зинку. Никому она больше не поможет. Вся ее злоба в эти цветы ушла. Всю ее силу они забрали.
Пятясь, Варвара смотрела на спокойное лицо Валентины, на расползающихся по дорожке жуков. Опрометью бросилась вон, слыша за спиной тихий холодный смех. Еще не добежав до дома Зинаиды, увидела «буханку» местной скорой…
Ничего не осталось от сельской ведуньи – кожа да кости, голос сухой, надтреснутый. Приходила в себя – кричала, увидев цветы. Кашка полевая, клевер, чертополох – ничего видеть не могла. В доме запиралась, опять кричала – гулко, страшно.
А у Варвары и впрямь дела в гору пошли. С жалостью смотрела Валентина на бывшую подругу: больно уж совестливый народ пошел, не к добру. Поливала из леечки свой замечательный цветник. Огромные, с капустный кочан, лилии кивали венчиками. Соглашались.
Не к добру.
Спасибо за внимание! Если вам понравилось, смело оценивайте рассказ и подписывайтесь, чтобы видеть больше интересных историй!