Лишившись крыши над головой из-за пьянства и безделья, бродяга продолжал добиваться от родни заботы и помощи, даже прибегнув к поножовщине.
Уголовное наказание за отнятую у человека жизнь отбывал в Новоалтайске в исправительной колонии строгого режима Валентин Рогулин (все имена и фамилии изменены, любое совпадение случайно).
Туда же отправляли ему из Бийска посылки и передачи родственники, надеявшиеся на перевоспитание молодого человека. Между тем было принято постановление об условно-досрочном освобождении уроженца Бийска. Так что домой Валентин приехал летом, хотя там надеялись увидеть его только под новогодние праздники. Вновь прибывшего ждал выбор: поселиться у родной бабушки, имевшей небольшую квартирку на первом этаже дома, или в хоромах несколькими лестничными площадками выше, где в гражданском браке с Сергеем Коробовым проживает его мать Мария Васильевна. Решение оказалось не в пользу старушки, которой дочь помогала в быту.
Полагая, что лучше обедать за одним столом с матерью и отчимом, чем ждать вместе с бабушкой остатков их разносолов, Валентин Рогулин согласился разделить жилую площадь с Сергеем Ивановичем и Марией Васильевной. Хозяин квадратных метров не возражал против такого уплотнения. Возможно, он даже надеялся обрести в пасынке хорошего помощника, так как тот в свое время официально получил диплом о рабочей профессии и обладал неплохими трудовыми навыками. И все же умудренный жизненным опытом мужчина поостерегся всецело доверять всему, о чем говорили ему в доверительных беседах сожительница и ее сын. Вначале он оформил лишь временную регистрацию в своей квартире Валентину Рогулину, надеясь сделать ее со временем постоянной, когда тот проявит себя с самой лучшей стороны. И как в воду глядел.
То лето, встреченное не под сенью колючей проволоки, Валентин провел так, будто попал на один большой праздник. Хорошо питался за родительским столом, отсыпался до обеда в мягкой постели. А потом спешил не на работу, а к дружкам-приятелям. Такой основательный отдых после долгих лет, проведенных за решеткой, благосклонно сходил ему с рук до той поры, пока родственники окончательно не убедились в полном нежелании бездельника менять понравившийся образ жизни. К осени они стали намекать ему о необходимости трудоустройства и даже подыскивали в газетных объявлениях подходящие вакансии. Зимой отчим и мать были уже более требовательными в своих предложениях найти полезное приложение рукам.
Но когда и весной не добились своего, то в начале лета, почти через год проживания у них великовозрастного нахлебника, Сергей Коробов аннулировал заявление о предоставлении временной прописки пасынку, навсегда запретил появляться здесь и вынес за порог его вещи, направляя для поселения к бабушке. На первых порах внук старался казаться ласковым к старушке и внимательным к ее просьбам. Но у него не хватило терпения дождаться соизволения бабушки на регистрацию в квартире холостого родственника, не обремененного работой и постоянным заработком. Она начала ворчать на Валентина, который, позавтракав вместе с ней тем, что куплено на пенсию или пожаловала мама от своего с сожителем сытого стола, уходил за порог до позднего вечера. Возвращался он обычно пьяным, дерзким и желавшим опустошить остатки провизии в холодильнике пенсионерки. Дошло до того, что и здесь Валентин Рогулин не стал дорогим гостем. Зато новые друзья из круга неприкаянных бродяг быстро приобщили его к своим привычным интересам: рысканью в поисках случайного заработка, горькому пьянству на жалкие крохи, которые им удавалось добыть сбором по улицам и свалкам различного вторичного сырья.
Благополучные родственники словно забыли о «блудном сыне». Ни словом не упомянули его за праздничным столом, накрытым Марией Васильевной по случаю приезда в гости родной племянницы. После нескольких тостов за здравие присутствующих Сергей Иванович прилег отдохнуть до вечерней зорьки. А тетя с племянницей отправились прогуляться на свежем воздухе. Однако полноценного моциона у них не получилось. Внизу на лавочке у входа в подъезд примостился Валентин Рогулин, источая на всю округу запахи тлена с грязной одежды и густого алкогольного перегара. Но если на выпивку средства у него нашлись, то закусить никто давно не предлагал.
В надежде пообедать за счет матери и пожаловал сюда бродяга. Решив, что ему повезло, он сразу же пристал с просьбой предоставить еду и чистую одежду. Этого нельзя было добиться от бабушки, которая с укоризной поглядывала из своего окна на беспутного внука. Но сердце матери не камень. Она позвала сына подняться с ней в квартиру, где в этот момент крепко спал отчим, и тайком от него предложила покушать и переодеться. Так и поступили. Первым делом, по настоянию голодного визитера, на цыпочках все трое прошли на кухню, где еще остались праздничные угощения. Но дальше распознавания ароматов материнской стряпни у Валентина дело не пошло.
Почему-то Коробову не спалось. Услышав подозрительные звуки в прихожей, а затем звяканье крышек кухонной посуды, Сергей Иванович шагнул туда, даже не набросив на плечи майку. Увиденное серьезно потрясло и разозлило человека, привыкшего к тому, чтобы его слова воспринимались с соответствующим уважением. И если он запретил нерадивому пасынку приходить в квартиру, то запрет не должен быть нарушен. Началась словесная ссора, в ходе которой на каждое резкое слово отчима сын его сожительницы отвечал более изощренно, вплоть до употребления грубейшей площадной брани. Примирить соперников не смогла Мария Васильевна, пытавшаяся объяснить гражданскому супругу причину появления сына в их квартире. Мол, немного посидит, поест, переоденется в чистую одежду и уйдет! Это не помогло. Продолжились прежние требования к нежелательному визитеру немедленно убраться за порог. И тогда Валентин Рогулин вспомнил свой прежний криминальный опыт, когда после стычки остался бездыханным другой ее участник. Он резко выдвинул ящик стола, взял нож, подошел к Сергею Ивановичу и ударил его ножом в область живота.
Затем вытащил из глубокой раны окровавленный нож, бросил его в сторону стола и вышел из квартиры. Опешившая от жестокой выходки сына Мария Васильевна сделала все возможное, чтобы остановить кровь, бьющую из раны сожителя, затем вызвала бригаду медиков. Они оказали необходимую экстренную помощь и доставили пациента в лечебное учреждение, где ему немедленно была сделана полостная операция по поводу проникающей колото-резаной раны передней брюшной стенки слева. Облегчило им работу по спасению жизни раненого то, что нож злоумышленника не задел внутренних органов.
То, что именно кухонный «хлеборез» из посудного набора семьи Сергея Коробова был использован при кровопролитном инциденте, подтвердили эксперты. Они же изучили все обстоятельства, связанные с нанесением телесного повреждения, и признали ранение опасным для жизни, обернувшимся причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего гражданина. На другой день в среде бродяг без определенного места жительства нашли и арестовали Валентина Рогулина. Но он, несмотря на показания свидетелей и собранные криминалистами доказательства его вины, пытался смягчить свою участь с помощью откровенного обмана. Утверждал, что первым за нож схватился на кухне отчим, а затем уже им воспользовался и он, пресекая возможное нападение. Но эта линия защиты рассыпалась в пыль уже при ближайшем рассмотрении ее правоведами. Они не усмотрели в поведении Сергея Коробова обстоятельств, которые бы послужили основанием для совершения Рогулиным преступления в состоянии необходимой обороны либо превышения пределов необходимой обороны. Согласно информации, полученной от старшего помощника прокурора города Бийска Наталии Криволуцкой, обвинение предъявили в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенном с применением предмета, используемого в качестве оружия. При этом одним из обстоятельств, повлиявших на смягчение наказания Валентину Рогулину, признано противоправное поведение потерпевшего, явившееся поводом для совершения преступления.
Зато усугубили его положение рецидив преступлений и совершение его в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя. Как заявила помощник председателя Бийского городского суда Наталья Максимова, приговорили осужденного к четырем годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Тем же решением суда с него взысканы в доход федерального бюджета процессуальные издержки в размере 6 325 рублей.
Федор Быханов.
