MoReBo печатает фрагменты интервью Бориса Хлебникова с Вольфом Иро, опубликованного в сборнике «Позиции. Том 5. Беседы с деятелями культуры современной России». Сборник вышел совместными усилиями Гете-Института, ГЦСИ и берлинской Академии искусств. Это уже пятый подобный сборник, подготовленный по инициативе Академии и посвященный культуре отдельной страны.
Борис Хлебников – кинорежиссер и сценарист. Родился в 1972 году в Москве. Окончил киноведческое отделение ВГИКа. В полнометражном кино дебютировал с фильмом «Коктебель», снятым совместно с Алексеем Попогребским. Картина получила специальный приз жюри 25-го Московского кинофестиваля и приз ФИПРЕССИ за дебют. Следующие фильмы Бориса Хлебникова «Свободное плавание» и «Сумасшедшая помощь» участвовали в конкурсной программе международных кинофестивалей в Венеции, Роттердаме, Берлине и Торонто. Хлебников стоял у истоков Фестиваля действительного кино «Кинотеатр.doc», куратором которого сейчас является. В 2010 году после раскола в рядах кинематографистов стал одним из учредителей КиноСоюза и до первого съезда был его председателем.
- Как возникает сценарий: вы сразу работаете с Александром Родионовым или подключаетесь на более позднем этапе?
- Мы вместе придумываем некоторые начальные моменты – структуру. Дальше Саша пишет сам по двум простым причинам. Первая – техническая: я совершенно не умею писать диалоги. И вторая: я всегда пытаюсь оставить его в покое, чтобы своими советами не настроить его на свой лад. У него колоссальная фантазия и очень парадоксальное мышление. Ему нужно давать абсолютную свободу. А потом мы уже вместе доделываем. Саша – более радикальный художник, чем я. Я верю в структуру, в сюжет, а он, как настоящий революционер, пытается все развалить, сделать более парадоксальным.
- Что вы вначале вместе придумываете: героев или развязку?
- По-разному. В случае со «Свободным плаванием» это было мое наблюдение и несколько историй, которые я услышал в одном городе, где закрылся завод. Там был один детский сад, одна школа, один завод и одно кладбище, поэтому жизнь человека была предрешена, как маршрут автобуса. Внезапно завод закрылся, и я подумал, что это как раз тот самый момент, когда, с одной стороны, это трагедия, а с другой – человек впервые может выбирать, что ему делать. У него вдруг появился повод, чтобы задуматься. Именно такова история молодого героя фильма. В дополнение к этому однажды я увидел баржу, которая потом появилась в финале фильма. Я пришел, рассказал все Саше, дальше на этом материале мы начали делать всю историю. Мы придумали, что у героя, как в сказке, должно быть три дороги: сначала он отправляется на рынок, потом едет в автобусе с женщинами, а потом… Мы никак не могли придумать третью историю, вдруг я вспомнил «Остров сокровищ» и коллизию с Джоном Сильвером, пиратами и мальчиком Джимом, который сначала верит, что плывет с самыми прекрасными, интересными и замечательными людьми на свете, а потом в бочке из-под яблок слышит их заговор и понимает, что они пираты. Я предложил Саше сделать что-то похожее, по этому образцу он написал дорожных строителей, которые у него вполне получились пиратами. Герой из-за забора слышит, что они собираются воровать. Все придумывалось таким образом.
А после «Свободного плавания» нам так понравился Женя Сытый, который играет бригадира – Джона Сильвера, что мы просто решили написать для него главную роль следующего фильма «Сумасшедшая помощь». Я думал, какую ему маску одеть, и как-то вдруг возникло: белорусский гастарбайтер. Я пришел к Саше и сказал: «Давай сделаем историю про белорусского гастарбайтера в Москве». Так что каждый раз по-разному получается.
- Следующий сценарий снова будет писать Александр?
- Мы сейчас его дописываем. Начинался он как ремейк американского вестерна «High Noon» («Ровно в полдень»), а обернулся историей про фермера в современной России и милиционеров, пытающихся отобрать у него землю. Мы написали сценарий, по которому будем снимать историю о фермере в деревне, жители которой сначала соглашаются бороться вместе с ним против желающих отобрать у него землю, а потом расползаются по своим домам, и фермер остается один.
- Хочется немного остановиться на кинематографической традиции. Вы упомянули «High Noon» Фреда Циннемана. Какая традиция важна для вас? Есть ли режиссеры, которые оказали на вас влияние?
- Мне всегда были интересны очаги гуманизма. Это, скажем, послевоенное французское и итальянское кино, которое как раз боролось со своими демонами. Это и сильнейшее американское кино после вьетнамской войны – абсолютное переосмысление себя, отцов и т.д. Причем к послевьетнамскому кино я отношу и «Звездные войны», и «Челюсти», потому что они соответствуют схеме «сильный - слабый». Похожая ситуация и с «High Noon» – это же фильм про маккартизм и про «охоту на ведьм».
- Это вестерн левых настроений.
- Так и есть. За последнее время самым сильным для меня стало иранское кино, потому что более сильного гуманистического кино я не видел ни в Европе, ни в Азии – нигде. Это было настоящее открытие не только в плане искусства, но и своеобразного высказывания. Для меня всегда важно не только искусство, но и высказывание о мире, об окружающей нас жизни.
- Причем связь с ней, как вы сказали, может быть косвенной.
- Конечно, косвенной. Американцы в этом смысле очень правильно действуют, они даже свое вьетнамское прошлое переработали в коммерческое кино. Рефлексия по поводу того, кто прав, кто виноват просто перешла в «Звездные войны» - кассовый фильм всех времен и народов.
- Вы поддерживаете связи с режиссерами других стран?
- В России очень часто бывает, что люди вращаются внутри своего круга. Вот есть российское кино, все «варятся» в этой среде и совершенно не замечают, что вокруг происходит нечто значительное, не знают, скажем, китайского, тайского или иранского кино. Для меня этих границ нет, мне всегда интересно все. Правда, мне сложно общаться: могу делать это только через переводчика.
- Извне воспринимается так, что вы образуете не то чтобы школу, но одну группу режиссеров: вы, Геннадий Сидоров, Иван Вырыпаев, Кирилл Серебренников, Алексей Герман-младший и некоторые другие. Существует ли такая группа?
- Нет. Hет точки притяжения, вокруг которой мы бы объединились. Пока не произошло возмущения или радости по какому-то поводу, которые могли бы нас объединить. Новой волны как таковой не существует.
Еще https://morebook.ru/tema/kino/item/1346255281488?category_id=19
Беседа 2012 года