Директор частной столичной школы «Европейская гимназия», Иван Боганцев, о том, как на коммерческом обучении сказалась пандемия, почему свободу нужно ставить выше дисциплины и какими методами можно повысить уровень образования в России.
«Европейская гимназия» — одна из старейших частных школ России, она была создана в 1992 году. В ее структуру входят детский сад, начальная, средняя и старшая школы. В 2019 году доходы гимназии составили около 5 млн долларов США. 2020 же начался с пандемии коронавируса, которая перевернула привычные формы образования с ног на голову.
— Насколько сильно по вашей работе ударила пандемия?
— 90% наших учеников учатся на коммерческой основе, поэтому, конечно, вся эта паника с коронавирусом коснулась нас тоже. Во всяком случае, в первые дни. Но мы не стали метаться, сразу собрались и обсудили, как действовать в этой ситуации. Мы всегда гибко подходили к учебному процессу. И к самому обучению и к работе преподавателей. Современные технологии связи и коммуникации мы использовали и до пандемии и режима изоляции. Поэтому ничего критичного для нашей работы на поверку не произошло. Да, подкорректировали процесс, да, изменили работу с детьми, но принципы остались теми же.
Мы еще до пандемии сами пошли туда, куда всех загнал коронавирус — в дистанционное обучение. А в сентябре мы открываем дистанционное подразделение гимназии, основным принципом которого будем смешанное обучение, включающее как онлайн занятия, так и оффлайн встречи, проекты и лабораторные работы. Сочетание онляйна с офлайном позволяет развить в ребенке необходимые качества самостоятельного и ответственного человека. Прогрессивная школа давно пришла к формату self-directed (самоуправляемого) обучения. Когда человеку дают возможность самостоятельно контролировать свои нагрузки, интенсивность и формат обучения. При этом часть работы переходит в пассивную форму, чтобы ребенок мог сам регулировать, что, как и когда он выполнит.
Дистанционное обучение в «Европейской гимназии»
Дистант в Европейской гимназии — это смешанный формат обучения для 5-8 классов, включающий в себя онлайн и оффлайн занятия. В будни дети учатся онлайн с педагогами-предметниками. Каждую субботу ученики приезжают в гимназию для совместной работы над проектами и научными исследованиями. Школьники учатся по программе Международного бакалавриата (The IB Middle Years Programme), но она не заменяет стандартную государственную программу (ФГОС), а дополняет ее. Часть предметов ведется на английском языке. За каждым классом закреплен наставник, который помогает организовать учебный процесс, отслеживает успеваемость и готов прийти на помощь в сложных (нестандартных) ситуациях.
Ученики дистанционного отделения могут посещать кружки дополнительного образования, все праздники и события в гимназии.
— Вам приходилось сталкиваться с родителями, которые переживали, что их дети недозагружены на удаленном обучении, что им надо больше задавать?
— Нет, хотя я понимаю, что для многих родителей главный критерий занятости ребенка вне школы - это делает он или не делает домашнюю работу. Вот если он сидит с книжкой или, не дай бог, с телефоном, то это ужас, а если за домашкой, то он занят. Это неправильный подход. Мы строим наше образовательное сообщество, а я именно так воспринимаю школу, на совсем иных принципах. Сейчас растет другое поколение. И для них сидеть в телефоне, планшете или ноутбуке зачастую будет гораздо полезнее, чем решать однотипные примеры несколько часов кряду. Главное — научить правильно пользоваться гаджетами и информацией, доступ к которой они дают. Тогда ребенок будет гармонично развиваться даже не вылезая из смартфона.
— Для общеобразовательных школ такой подход невозможен…
— Я им даже сочувствую, потому что они загнаны в очень жесткие рамки в своей работе. И эти рамки касаются не только образовательного процесса в стенах школы, но и в загрузке детей дома. Вот кому действительно пришлось трудно во время коронавируса, так это им. Они абсолютно не готовы были ни технически, ни ментально к такому переходу. Нам было в этом смысле проще. Сложнее в другом, у нас иные нагрузки, чем в общеобразовательных государственных школах. Сложнее причем как для учителей, так и для учеников, потому что от них требуется не просто что-то запоминать, от них требуется понимать, разбираться и самостоятельно исследовать ту область знаний, которой они занимаются.
— Вы говорили про самоуправление применительно к процессу обучения. А в чем оно выражается в повседневной жизни школы?
— В самых разных вещах. Я когда только стал директором в 2018 году, то решил отменить звонки. Выступил с этой инициативой на школьном парламенте. Кстати, самое интересное, знаете кто был больше всего против? Дети! Они засыпали вопросами: а как мы узнаем, что уже начался урок? А как мы узнаем, что урок закончился? Я ответил, что есть часы, есть расписание, которое висит везде, достаточно ориентироваться на это и никаких проблем не возникнет. Но это требует самодисциплины, ответственности и взрослого отношения ко времени и своим обязанностям как ученика. Это помогает развиваться не меньше, чем уроки и занятия. Звонки я потом отменил. Как и школьный парламент…
— А как же самоуправление?!
— У нас сейчас есть такой формат встреч — «Общий сбор», на нем собирается вся школа, все преподаватели. И ученики и преподаватели могут задавать вопросы друг другу, мы там озвучиваем разные инициативы, которые касаются жизни школы и процесса обучения. А парламент… Я не понимаю, зачем он был нужен. Наша работа внутри школы выстроена так, что все учителя открыты для общения с учениками. Они могут в любой момент задать вопрос каждому из нас. У нас нет учительской в привычном понимании, есть оpenspace, причем без двери даже, там все учителя, вся управляющая команда сидит. И туда свободный вход для всех учеников. И зачем нам в этих условиях парламент? Он задумывался в 90-е годы в школах для того, чтобы ученики могли общаться с учителями. Мы решили эту задачу по-своему и парламент оказался просто лишней и ненужной надстройкой.
— Учителя готовы работать в необычных условиях, без учительской например?
— Учительская — не единственное, чем наша жизнь в школе отличается от привычной. В столовой преподаватели и ученики вместе обедают. Это не означает, что в школе нет субординации, означает лишь, что мы открыты для детей и постоянного диалога, который важен в обучении и для них, и для нас. Наш главный принцип — «Свобода выше дисциплины». Это значит, что мы ценим свободу выше, чем дисциплину, а дисциплина нужна для тех, кто не в состоянии управляться со своей свободой. К этому бывает трудно привыкнуть тем, кто приходит к нам из государственных школ, имея за плечами большой опыт работы по тем принципам общего образования, которые есть в нашей стране. Но еще труднее привыкают родители учеников, у нас же принято зачастую воспитывать детей в строгости и этой строгости и даже суровости ждут и требуют от школьных учителей.
— И от ваших требуют? Как вы вообще уживаетесь с родителями, ведь обучение у вас — дорогое, а люди, обладающие деньгами в нашей стране сегодня, зачастую, представляют вполне определенные классы общества…
— От наших требуют иногда, но мы объясняем, что это противоречит принципам школы. Но это бывает редко, родители же тоже могут прийти в школу, увидеть наше открытое пространство, где с учителями общаются ученики. Это как-то снижает градус сразу и дает возможность пересмотреть ту позицию, с которой родитель пришел изначально.
Что касается того, как строим отношения с родителями… Мы проводим собеседования, не только с ребенком. Первый этап — собеседование с родителями. И вот на нем мы смотрим, как они реагируют на вопросы, что говорят.
— О чем спрашиваете?
— Ну, например, у нас среди работников детского сада есть замечательная женщина, она мусульманка. Она ходит на работу в традиционной одежде и совершает намаз. Вы готовы к тому, что ваш ребенок может это увидеть? Или говорим, что в школе учатся дети с ограниченными возможностями, кто-то из них может учиться в одном классе с вашим ребенком. Как вы к этому относитесь? Кто-то сразу встает и уходит, кто-то не видит в этом ничего страшного и плохого и остается. Я мог бы сказать, что я слушаю речь собеседника, ловлю тонким московским ухом неправильное произношение или огрехи в речи. Но нет, это глупо! Хороший человек может приехать из глухой провинции и говорить неправильно с московской точки зрения. Но у него верный взгляд на жизнь, на то, каким должен вырасти его ребенок. Он его потому и отдает в нашу школу, чтобы ребенок таких ошибок не делал, стал образованнее, успешнее родителя.
— Учителей тоже приходится отбирать и собеседовать, не все ведь готовы работать в непривычных условиях?
— Я бы все-таки не сказал, что они уж настолько непривычны. Но да, преподавателей собеседуют, но не я, а их будущие коллеги с предметных кафедр. Ведь им потом вместе работать, поэтому они сами должны подбирать себе коллег. Найти учителя — непростая задача, потому что в этой профессии сегодня остается мало тех, кто действительно крутой профессионал, кто не только горит своей работой, но и готов учиться, развиваться и становиться еще профессиональнее, еще круче.
— Почему?
— Потому что в образовании мало денег. Образование должно поменяться в бюджете страны местами с военно-промышленным комплексом. Я не считаю бесплатное образование чем-то плохим. Оно должно быть, но в него нужно вкладывать большие деньги. Чтобы молодые люди стремились попасть в эту сферу. Тогда будет расти конкуренция внутри, тогда преподавать и работать с детьми будут лучшие, а не те, кто есть в наличии. И это неизбежно скажется на росте уровня образования в стране.
— В школе существует свод запретов для учеников? Курение, мат, еще что-то?
— Курение на территории школы запрещено. Мат… Есть история, связанная с американской школой Summer Hill, которую считают едва ли не самой прогрессивной. Так вот там на общем собрании учеников и учителей решали два вопроса, запретить ли курение и ругательства. В итоге решили, что курение наносит вред репутации школы и внутри и за ее пределами. А мат — только за пределами, поэтому внутри там ругаться можно. Мы до этого еще не дошли, конечно, но, кто знает, кто знает. Если серьезно, то главная проблема сегодня — это не курение и алкоголь. Проблема в смартфонах, в которых дети сидят все время. Поэтому внутри школы у нас ограничено использование телефонов и гаджетов.
— Ваша школа, одна из немногих в России, кто готовит выпускников с международными дипломами. Сколько выпускников поступают за рубеж?
— Больше 80%. В основном, в вузы Великобритании, США, Канады, но есть и те, кто едет в Германию, Нидерланды, Испанию. Или в совсем непривычные для обывателя Японию и Новую Зеландию. Оставшиеся поступают в ведущие российские вузы. И, когда я говорю «оставшиеся», я не имею в виду, что они слабее тех своих однокашников, что уехали. Просто они сделали такой выбор. Осознанный выбор, учиться здесь.
— Успешный выпускник — тот кто поступил в британский или американский вуз?
— Успешный выпускник — это тот, кто доволен своей жизнью, кто сам выбрал себе занятие по душе. И выбрал его исходя из тех знаний, того опыта, который он получил в школе. У нас есть выпускник прошлого года, он вообще не стал никуда поступать. Уехал в Грузию и работает там уличным музыкантом. Он этого хотел в 11 классе. Занимался в школе с преподавателем, который не просто учил музыке, а учил именно работе с уличной публикой. И парень поехал в Грузию, играет, счастливо живет. Он доволен собой. Даже его родители довольны, потому что сын счастлив. И он может через полгода или год все-таки куда-то поступить, может пойти и заняться чем-то, не имеющим отношение к музыке, а может продолжать играть и путешествовать. Главное, что мы дали ему необходимые для жизни навыки, знания и ощущение, что свобода выше дисциплины, когда ты правильно умеешь ею пользоваться.