Как интересно устроена человеческая память. Мы помним не только события, происходившие в нашей жизни. Наши зрительные, обонятельные и вкусовые рецепторы тоже обладают этим секретным кодом и превращают наши воспоминания в яркие красочные картинки, наполненные к тому же запахом и вкусом. Запах моего детства и юности-это запах Каспия. Это был шлейфовый аромат, в котором присутствовали оттенки жаркого солнца, прохладного северного ветра и терпкие нотки благородной апшеронской нефти. Природа, как самый искусный парфюмер, соединила эти четыре компонента в незабываемую композицию, которая до сих пор ассоциируется у меня с такой уже далёкой Родиной.
Каждое лето родители отправляли меня в сопровождении бабушки на дачу. Позже в нашу компанию влился мой младший брат. Дача находилась в посёлке Бузовна, в сорока километрах от Баку. Так как нам предстояло там жить целых три месяца, приготовления были основательными. Машина загружалась всевозможными тазами, кастрюлями, сковородками, банками и коробками. В последнюю очередь кое-как впихивались дети и взрослые и в самом отличном расположении духа отправлялись к морю. Правда на пол-дороги бабушка вспоминала, что она забыла как минимум половину вещей, которые родители довозили чётко по списку. Посёлок располагался на берегу моря, он каскадами спускался вниз, мы съезжали с основной дороги и я с нетерпением ждала тот заветный поворот, после которого на горизонте показывалась невероятно синяя полоска, переливающаяся в лучах солнца. Иногда на море был шторм и тогда оно было серого цвета с белыми барашками волн. Но в любом случае после этого поворота я восторженно кричала « Море », будто видела его впервые.
У нас был обычный одноэтажный дом, удобства были во дворе, а воду мы брали из колодца. В саду рос виноград, инжир, тут и хартут, гранат, абрикос, айва и слива. Перед домом красовался заросший бассейн, в котором обязательно плавал арбуз. А ещё у нас были прекрасные соседи. Дядя Ягуб всегда встречал нас у ворот, обнимался с отцом, почтительно здоровался с бабушкой, приговаривая: «Тамара-Ханум, что так долго едете, мы вас с утра уже ждём» Потом он помогал выгружать вещи, а нас, детей, забирала его жена, чтобы мы не мешали взрослым обустраивать быт. Она обязательно кормила нас вкуснейшим обедом, а потом мы пили чай с настоящей домашней халвой и вели светские беседы о школе, оценках и вообще о жизни. Дядя Ягуб был хозяином большого дома и главой большого семейства. Они жили все вместе-сыновья, невестки, внуки и нас он тоже считал частью своего многочисленного клана. В его семье все прекрасно говорили по-русски, с неповторимым бузовнинским акцентом, который я впитывала по каплям. Их речь сопровождалась активной жестикуляцией, на лицах отражались все переживаемые эмоции, а характерные национальные междометия и возгласы звучали как песня. Сейчас иногда в шутку я начинаю разговаривать по-бузовнински, приводя своего сына и внучку в неописуемый восторг.
Каждое утро бабушка давала мне рубль и бидончик и я отправлялась за покупками. Я должна была купить хлеб за тридцать копеек и молоко за пятьдесят. Двадцать копеек я могла потратить на своё усмотрение. Хлеб я покупала в магазине, а молоко у женщины, которая жила в соседнем переулке. Хлеб обычно привозили часов в восемь, к этому времени собиралась небольшая очередь.Приезжала машина, продавщица раскладывала круглые буханки по полкам быстрыми отточенными движениями, а все терпеливо ждали, внимательно наблюдая за её действиями. Я всегда просила поджаренный и она доставала круглую белую буханку с ароматной поджаренной корочкой. Потом я бежала за молоком и возвращалась домой, умудрившись по дороге пару раз откусить горбушку, потому что удержаться было невозможно.
Завтракали мы обычно на пляже. Бабушка заваривала в термосе крепкий сладкий чай, отваривала яйца, брала мотал или пендир ( это разновидности азербайджанского сыра),помидоры, хлеб, зелень и фрукты. Ничего и никогда вкуснее я не ела на завтрак. Запах чая, сыра и хлеба смешивался с запахом моря, создавая сказочный неповторимый аромат. Путешествуя, мы с мужем бывали на разных морях и везде я пыталась вновь ощутить этот запах, но тщетно. Ни одно море не пахнет как Каспий...
После обеда мы обычно отдыхали, тогда нам было незнакомо слово « сиеста», но мы интуитивно следовали её правилам. В доме было всегда прохладно, мы стелили паласы и лежали на полу, читали книги, журналы, спали или просто болтали. Я точно знаю, что моя страстная любовь к послеобеденной полудрёме именно оттуда, из моего бузовнинского детства. А вечером, когда солнце становилось нежным и бархатным, мы снова отправлялись на пляж. Море было тёплым, как парное молоко, а заходящее солнце покрывало золотом нашу кожу. Я сидела на берегу, завернутая в полотенце, ноги я закапывала в горячий песок и наблюдала за чайками, которые носились над водой. Вечером море пахло солью и этот запах смешивался с ароматом мальвы и кипарисов. Мальва здесь была повсюду и на закате солнца её нежные цветки, остывая и нежась в прохладе, наполняли воздух своими своими страстными флюидами.
На даче я превращалась в настоящую пацанку и гармонично вписывалась в компанию местной детворы. Мы целый день носились босиком, лазали по заборам и деревьям, играли в казаки-разбойники. Бабушка никогда не переживала, где я и с кем, она прекрасно знала, что я никуда не денусь из родного переулка, кроме того, дети в то время были наподобие священной коровы и никому в голову не могло прийти, что с нами может что-то случиться. Кроме всего прочего у моей бабушки было твёрдое убеждение, что цыганские дети обладают прекрасным здоровьем только потому, что их иммунитет находится в постоянном рабочем состоянии. Теперь то я понимаю, что мой иммунитет работал на повышенных оборотах, так как мне разрешалось есть виноград с кустов, инжир с дерева, а колодезную воду мы пили прямо из ведра.
Пятница была моим самым любимым днём, потому что в пятницу вечером приезжали родители. Отец привозил несколько огромных арбузов, которые отправлялись прямиком в бассейн, где они доходили до нужной температурной кондиции.Переодевшись в « дачное» родители шли на пляж искать нас. У отца эти поиски заканчивались через сто метров в местном небольшом ресторане на берегу. Это был ресторан для своих. Люди ходили сюда годами, хозяин знал всех своих гостей, лично встретить и поздороваться за руку- было делом чести. Папа обычно садился за свой любимый стол, откуда открывался полный обзор и пытался визуально определить наше месторасположение. Ему сразу приносили чайник, вазочку с маленькими кусочками прозрачного сахара и хрустальный армуду . Он всегда заказывал шашлык из осетрины, люля и довгу. К нашему приходу всё уже было на столе. Завидев отца, мы бросались ему на шею с криками: « Папа приехал» и мой любимый папочка расплывался в блаженной улыбке и таял как мороженое. Женщины пили Кямширин, мы лимонад из тархуна, а отцу приносили очередной чайник с пахучим крепким чаем. Мы обычно засиживались допоздна и на чёрном небе вспыхивали тысячи ярких звёзд. «Какой у вас здесь воздух», произносила мама, а для меня это был запах ночного моря. Море пахло папой, счастьем, радостью и мечтами.
