В середине декабря я заболела. Высокая температура, боли в спине, слабость. Утром вместо школы я пошла в медпункт. В медпункте были фельдшер, акушерка и несколько человек, жаждущих медпомощи. Фельдшерица работала в медпункте давно. Все жители села уважали её и полностью доверяли ей. А про акушерку наша соседка говорила так: «Вот ведь Надька –то мыла полы в медпункте и присматривалась как Татьяна лечит. А потом и сама научилась. Теперь акушеркой работает!» После таких речей обращаться к Надежде не хотелось и я радовалась, что пока у меня нет в этом нужды. Подошла моя очередь. Фельдшер Татьяна Евгеньевна осмотрела меня, прослушала и взглянув на термометр, который я подала ей сказала, что нужно ложиться в больницу. «Зачем в больницу? Чай дома –то лучше! Отлежится да вылечится!»- вмешалась Надежда. «Она не дома!»-резко оборвала её Татьяна Евгеньевна. «У неё мамы здесь нет и ухаживать за ней некому!» Сын фельдшерицы (моего возраста) жил в Ленинграде и она очень переживала за него. Наверное потому она и ко мне относилась с сочувствием (одна, далеко от дома и родителей). «Я записку доктору напишу. Думаю, что у Вас либо воспаление легких, либо воспаление почек. Он разберётся! Идите собирайте вещи и к 9 часам приходите к магазину. Я скажу Вадику, чтобы он до больницы Вас довёз».
Вадик, по прозвищу «профессор» работал на «хлебовозке». Своё прозвище он получил из-за того, что совсем не употреблял спиртного. Доехали мы быстро. Вскоре я сидела перед дверью врача.
Доктором оказался мужчина лет сорока, с бородкой. Он прочитал записку и усмехнулся: «Ну, посмотрим , что тут у Вас!» Я впервые была на приёме у врача-мужчины… Заметив моё смущение, доктор начал расспрашивать меня откуда я родом и как попала в этот «забытый Богом уголок». Потом стал рассказывать о себе. Оказалось, что сам он из Краснодарского края. Приехал сюда работать по распределению. Женился и остался тут жить. Почуяв родственную душу, я перестала дичиться. Врач осмотрел меня и поставил диагноз «острый пиелонефрит». Он отдал распоряжение медсестре о таблетках и уколах и меня отвели в палату.
Кроме меня в палате лежало 4 человека: «первая леди» соседнего села- жена тамошнего председателя колхоза, мать с трёхлетним ребёнком и шустрая бабка лет восьмидесяти. Больные сразу прониклись сочувствием ко мне: родители далеко, родных никого в этих местах нет-одна, одинёшенька… Их сочувствие проявлялось по-разному. Оля-мать Сашеньки и её мама, которая каждый день навещала их подкармливали меня пирожками и фруктами. «Бабка»- тётя Фрося всё время пыталась развлечь меня. Она тормошила меня, спящую днём, и звала смотреть телевизор. Мультики, кино, балет-ей всё было интересно! От её описания просмотренного балета меня бросало в краску. Воспринимала она всё по-своему… Интеллигентного Олиного мужа, худого, в очках, она считала некрасивым. Случайно же забредшего навестить меня ухажера, длинноволосого и давно небритого, называла «баским», то есть красивым. Доктора она журила «Я ведь помню какой молодой и красивый ты приехал к нам работать. Зачем бороду отрастил? Совсем как старик!» Врач отшучивался: «Так я ведь старый стал!» К «бабке» каждый день приходил дед. Грустный сидел он с ней на лавке в коридоре. «И чё ходит? Чё ходит?»-восклицала тётя Фрося после его ухода. Но видно было, что она очень довольна… Жизнь в больнице кипела. В мужской палате томился молодой зам председателя здешнего колхоза Лёша Смирнов. Многие девки на селе сохли по нему, а женился он на приезжей круглолицей тихоне Катюше. Каждый вечер он уходил к своей любимой жене, а возвращался к завтраку. Больные относились к этому с пониманием: «Что же?! Дело- то молодое!» Не думаю, что доктор знал об этих нарушениях. Молоденькие медсёстры всегда готовы были прикрыть Лёшеньку… А однажды к врачу с утра заявились жених и невеста прямо со свадьбы. «У жениха заноза…» Целый день больные пересмеивались: «В каком же месте заноза-то?»
Доктор Краснов взялся за моё лечение очень серьёзно. Он применял разные препараты, заказывал в аптеке импортные лекарства. Мне казалось, что для него дело чести –поскорее поставить меня на ноги. Вскоре болезнь стала отступать. Шла последняя неделя года. Врач вызвал меня к себе в кабинет. Стал жаловаться мне, что наш директор замучил его своими звонками-просит отпустить меня в школу выставить ученикам оценки за 2 четверть. Доктор сказал мне, что дня через 2-3 выпишет меня, если анализы будут хорошие и если я пообещаю отмечать Новый год без спиртного (и без шампанского тоже…) Для меня выполнить такое обещание было легко. Я выросла в семье трезвенников. Дома мы отмечали Новый год традиционными салатиками и тортом с чаем. Иногда на столе и красовалась бутылка шампанского, но чисто символически.
Я выписалась из больницы. Выставила ученикам оценки и на каникулы уехала к себе домой в город. Я рассказывала своим близким о добрых хороших людях, встреченных мною в больнице и об отличном враче, заброшенном «судьбою» в далёкое село, докторе Краснове. А мама сказала: «Дай Бог им всем здоровья и счастья, особенно доктору!»