Падающий с неба более часа снег несёт мне тревогу. Я начинаю волноваться. Наверное, с точки зрения психологии, это довольно устойчивый, психологический якорь. Тревога разгорается из легкой грусти и нарастает прямо пропорционально продолжительности паданья снега. Я начинаю напрягаться, как будто меня впереди поджидает опасность. Наверное, если бы у нас были бы так распространены психотерапевты, как в "цивилизованных странах", я бы мог многое рассказать, закрыв глаза, уютно расположившись на кушетке. Я бы сказал, что причина этого беспокойства пришла из моего деревенского детства. Ведь падающий более получаса снег означает, что кто-то самый молодой в семье должен срочно хватать метелку и идти сметать выпавший снег к забору, а потом, если случится чудо и снег перестанет падать, перекидывать его за забор в садок. Если чуда не случится, и снег продолжает валить, нужно брать лопату и так же сгребать и перекидывать его. Сгребать и перекидывать. Сгребать и перекидывать. Сгребать и перекидывать. И это будет продолжаться каждый день, возможно по несколько раз, каждый снежный день, много лет. Снег будет ждать меня из школы, он будет не пускать меня на улицу, чтобы поносится и поиграть с пацанами. Он будет мешать расслабиться с любимой книгой на диване или в кресле. Иногда его будет выпадать так много, что снежная лавина, сошедшая на железнодорожный путь-узкоколейку, запечатает её тугой белоснежной массой на несколько десятков метров, и в школе отменят занятия, чтобы мы, взяв свои лопаты, выдвинулись на борьбу с этой стихией врукопашную. Мы будем вгрызаться в этот утрамбованный снег со смехом и матами, чтобы вымотавшись и выполнив поставленную нам школьным директором задачу, вернуться домой, и опять чистить этот снег у себя во дворе. Ещё будет снег, скапливающийся на крышах сараев и домов, снег, передувающий тропинку к проруби, снег, мешающий подойти к воротам с улицы и ещё много - много разных снегов. Среди всего этого множества снега, не радующего нас, деревенских детей, будет и хороший снег. Это кучи уплотнённого сваленного с клубной крыши, в котором мы сделаем себе как эскимосы импровизированные жилища. Мы умудримся разжигать внутри этих самодельных игу костры. Будем сидеть, и удивляться, как можно сидеть в снежном доме и не замерзать. А еще можно складывать из твердых осколков очень плотного снега найденных на краю дороги круглые своды, как древних храмах. Но если сравнить количество радующего снега в моем детстве с количеством снега портящего настроение, второй перевесит.
Вызывает уважение попавшаяся мне на глаза планировка старой крестьянской северной избы. Очень мудро и надежно. Все под одной крышей – и горница, и сеновал, и скотный двор, и сени, и куча разных подлетов, различного назначения. Хозяин этого дома точно знал, и планировал, чем он будет заниматься долгими зимними вечерами, и это точно было не перекладывание снега со двора в сад. В наше оправдание, можно только сказать, что дом, который северный крестьянин построил себе и дом, который построил владелец зигазинского доменного завода для своих рабочих – это два разных дома. Сравнение некорректное.
Армия не добавила теплоты в мои отношения со снегом. Почему-то вид танков, занесённых снегом, вызывал у наших командиров стойкое убеждение, что танки заброшены и не обслуживаются. При малейшей возможности он бросали на обметания снега с танков целые взвода курсантов и сержантов. Бойцы выламывали из ближайших кустов себе импровизированные метёлки и обметали баки, стволы, броню, активную защиту не переставая. И не важно, что происходило в данный момент - учебные стрельбы, обычные работы в полевом парке или учения - "показухи". Танки должны быть чистые. Точка. Плевать, какая погода. Танки должны быть зелёными. А не белыми. Как же это доставало! Просто не могу представить более бессмысленной работы! Может быть, командиры рот, батальонов, полков, дивизий и т.д. таким образом подражали Суворову, который, завидев праздношатающего солдата, отрывал ему пуговицы и приказывал немедленно их пришить. Ну, так ведь у него другая была задача. Он понимал, что безделье разлагает быстрее, чем напряженный постоянный труд. Нашим бойцам, на мой взгляд, было можно найти более достойное занятие, чем гоняться за снежинками – шпионами, мирно кружащимся вокруг танковых башен.
Но без снега тоже бывает неуютно. Психологически мне очень тяжело идти покупать ёлку, когда под ногами слякоть и температура около ноля градусов. Есть прочная связка в голове Новый Год-мороз-снег-ёлка. Когда выпадает из этой цепи одно звено, вся связка рассыпается, и новогоднее настроение, висящее на конце этой цепочки, летит вниз.
А ведь есть люди, которые всегда искренне радуются снегу. Например, моя жена. Она от всей души рада, когда идет снег. Она говорит: "Как здорово! Мои розы и остальные цветы будут надёжно утеплены!" В её понимании, чем больше снега - тем лучше. Удивительно. В то время, когда я переживаю, что падающий непрерывно снег заваливает наши металлоконструкции на стройке, она довольна. Глядя на крупные, падающие плотной стеной хлопья снега я мысленно перебираю в голове названия галерей тракта подачи шихты и тракта готового продукта, элементы которых еще не смонтированы, балки, фермы, и опорные столики которых завалит снегом и скроет с глаз. А жена умиляется, приговаривая: "Ты ни чего не понимаешь, снег - это здорово! Мне очень нравится снег, это так красиво!" Я понимаю, что снег - это красиво, но я также понимаю, что как только он касается земли, он превращается в чью - то работу.
Действительно, ведь при ближайшем рассмотрении, снежинки - это совершенные создания. У меня даже есть несколько цветных распечаток в полный лист А4 снежинок, великолепные фотографии которых я скачал с какого-то немецкого сайта. Они прекрасны, строение их безупречно, можно очень долго разглядывать, как свет преломляется в их гранях, распадаясь на все цвета спектра. И вот эта совершенная прелесть падает с совершенного неба и вызывает в моей голове такую несовершенную реакцию. Почему так? Потому что мне, как и многим другим, живущим на этой земле, иногда не хватает силы заткнуть свой жизненный опыт подальше, уметь от него дистанцироваться. Просто смотреть и наслаждаться. Погода внутри меня не всегда не связана с погодой снаружи. Это слабость. А может старость. Если обратить внимание, собирая команды для создания инновационных продуктов, руководители частенько выдвигают требование к кандидатам - не старше 35 лет. Потому что после этого возраста большинство из людей застревает в своих эмоциях, оценках, переживаниях. Это химия. На клеточном уровне их организмы, повинуясь одним и тем же приказам - чувствам и эмоциям, вырабатывают одни и те же протеины, одни и те же синапсы передают в мозгу одни и те же сигналы. И человеку моего возраста, чтобы увидеть новое и создать необычное, нужно делать серьёзные усилия. Но, как говориться, это лечится. Нужно только работать над собой. Каждый день, терпеливо и настойчиво, двигаться вперёд. Самому выбирать, как и на что реагировать