Он очнулся, но не там, где потерял сознание и не с теми. Кто он: жертва глупого розыгрыша, или часть жестокого эксперимента?
Ему потребуется много времени, чтобы распутать весь клубок.
3 глава
Глеб довольно-таки далеко отстал от профессора и Ольги, но не торопился догонять. Наоборот, он оказался рад остаться сам с собой наедине, предаться размышлениям. Много чего порассказал профессор, но это ни на шаг не продвинуло его к понимаю – зачем он здесь? Это уже второй вопрос – что произошло, в следствие какого события они все потеряли память, главное – зачем? Что привело его сюда? Его не должно было здесь быть. В одной с ним лодке оказался и Захар. Не до такой степени они были близки, чтобы всегда и везде - парой. У каждого была своя личная жизнь, свой круг общения. Тогда почему они сейчас вместе? Связано это как-то с целью поездки? Или снова, с подачи Захара метнулись на пару дней да застряли? Но нет, у профессора был его телефон, Глеба. И по всей видимости, они плотно общались.
Где же, черт возьми, его сотовый? В нем можно было бы найти ответы на многие вопросы. Спер тот, кто проснулся первым? Самая вероятная версия. Кто он? Профессор? Но тот сразу признался, что проснулся раньше всех. И для чего тогда ему городить огород с записной книжкой и бортовым журналом? Ягодин? Этакий серенький заштатный учителишко. Ни бе, ни ме. Над таким студенты наверняка издеваются. Зачем ему воровать листы дневника? Мучал комплекс неполноценности, как-то хотел компенсировать свою неудавшуюся жизнь? Или Ольга? Та еще мегера. Вдруг профессор изменял - решила украсть записи и тем самым уничтожить улики? Если не помнит, значит, и не было. Начать все с чистого листа. Не зря дядечка мялся, вспоминая про кровать, в которой, типа, уснул. «Блин, да я-то тут при чем?!» Глеб опять начал заводиться. Во всем этом не было ни логики, ни смысла.
От тягостных размышлений его оторвал мелькающий между деревьями огонек. Загорится – потухнет, снова загорится. Будто кто-то шагает по лесу. Если на открытом пространстве было еще вполне сносно видно, то на лес упала такая густая темнота, что человеческая фигура сливалась с фоном, только фонарь и выдавал ее присутствие. Сотеев? Кто же еще? Глеб уже почти поравнялся с палатками. Профессор и его жена давно скрылись в одной из них. В лагере было тихо. Только догорал еле тлеющий костерок. Глеб снова обернулся к деревьям, огонек прыгал, как будто звал его. Не раздумывая, он выгрузил чашки на землю и направился торопливой походкой к лесу.
- Захар, - позвал он. Ответа не последовало, человек продолжал удаляться вглубь леса.
Ну, вот куда он в ночь поперся? Что ему там надо? Не наохотился еще?
- Сотеев! – крикнул он чуть громче. Фонарь погас. Услышал и затаился? Не слишком ли странно он себя ведет? Вот и другие его сторонятся. И, похоже, не зря – тому, видать, есть что скрывать.
- Это я, Глеб. – Он пошел в направлении, в котором только что мелькал луч света. Лишь бы не сломать себе ноги, попав в расщелины между камнями.
И фонарь вновь зажегся, словно приглашая. Глеб ускорил шаг. А когда приблизился на достаточно близкое расстояние, понял, что ошибся – с фонарем в руках стоял Копытов. На поясе его болтался нож в чехле, а за спиной – рюкзак. Мужчины какое-то время молча оценивающе осматривали друг друга.
- Нас всех развели как лохов - сказал, наконец, мажор. – Это одна большая лажа. Но я больше в ней не участвую.
Глеб не удивился. Что-то типа этого он и ожидал.
- Нашел выход?
- Не нашел, но найду. Потому что знаю, где искать.
Вот ни фига себе, мажорик. Всех обошел! Хотя, его заявления казались какими-то мальчишескими, как обиженный ребенок делает назло родителям. Мне нельзя мороженого, а вот я вам назло наемся, заболею и умру. И будет вам плохо.
- А че тайком, других с собой не позвал?
- Я им не нянька. Пусть сами думают, как спасать свои ж...пы.
Копытов говорил зло, протискивая слова сквозь зубы. Как будто хотел ото всех отплеваться. Обидели его, что ли?
- Понятно, - протянул Глеб. – А зачем остановился, когда я позвал? Шел бы своей дорогой.
- А потому что ты не слабак. В отличие от них.
Лицо парня находилось в тени, и было не различить, что оно выражало, но голос слегка дрогнул. Боится или, наоборот, на что-то надеется? Потащился ночью, в темень, вдали от цивилизации... Холеный мальчик, сын богатых родителей вряд ли на такое отважится. Будет сидеть в палатке, ныть и ждать, когда придут его спасти. Несоответствие. Не нравилось оно Глебу. Даже если учесть, что все они попали в новую ситуацию, и жизнь повернулась другим боком, все равно, не происходит с людьми таких быстрых метаморфоз. Чувствуют и действуют они по накатанной, привычно. Или парень только изображал мажорика? Узнать бы, что он задумал. Но Копытов молчал, будто ждал, что Глеб прочтет его мысли. Щас! Хочет говорить - пусть говорит сам.
- Ну что ж, счастливого пути, - сказал Глеб, не дождавшись, и повернулся уходить. Он рассчитал правильно – Копытов окликнул.
- Не хочешь пойти со мной?
- Зачем мне это надо?
- Мы вместе выберемся отсюда.
- У тебя что, особые знания? – Глеб усмехнулся.
- У меня есть кое-что. Профессорские записи. Наверное, он уже рассказал по секрету про вырванные листки? Ну а для чего же еще он потащил тебя туда? Не посуду же мыть. - И Копытов многозначительно похлопал себя по карману.
Парень запросто перешел на «ты». Но Глеба это не коробило – приличия на время можно было забыть. Не на балах, чать, корона не слетит. Если Копытов знает про записи, скорее всего, он и украл их. Больше некому. Глеба разбирало любопытство, руки так и чесались встряхнуть парня, вытащить эти листки у того из кармана и уйти, почитать в одиночестве.
- Дай-ка взглянуть, - Глеб требовательно протянул руку. Копытов заупрямился.
- Убери ручонки.
Это разозлило и подстегнуло Глеба. Глупый пацан, вздумал с ним в игрушки играть.
- Давай же, докажи, что не врешь.
- Не подходи… - Копытов стал отступать назад.
Здесь каждый сам за себя! Глеб в два прыжка настиг Копытова, подставил подножку, парень повалился на бок, одновременно получил ребром ладони в кадык и захрипел, оказавшись на сыром мху. Глеб нагнулся, рывком вытащил из кармана жертвы бумагу. Развернул – какие-то неразборчивые, полустертые каракули. Вдруг на бумагу упала черная капля. Что это? Дождь? Глеб поймал испуганный взгляд Копытова. Потом почувствовал тепло над губой. Вторая капля – пляц – упала на бумагу возле первой. Глеб поднял голову и почти одновременно ощутил на губах соленый вкус. Кровь! У него снова носом пошла кровь! Он коснулся лица – так и есть – рука запачкалась в теплой и вязкой жиже. В темноте кровь обрела зловещий черный цвет. Глеб сорвал лопух, прижал к носу.
- Это не бумаги профессора.
- Они и есть.
Студент понял, что бить не будут, сел. Подобрал к подбородку колени – штаны на коленях промокли от обильной росы. Весь такой жалкий и напуганный. Глеб усмехнулся: парня, видимо, настолько прижало, что выдумал «коварный» способ заманить с собой кого-нибудь. Почему его, Глеба? Хотя, кого еще-то? Две бабы, двое пожилых, сопляк Сметанин, да он с Сотеевым – вот и весь выбор. Сотеев уходить отсюда не собирается, кто же в остатке? Ответ очевиден. Только почему таким способом, почему сразу не позвал, еще в лагере? Что за план он придумал? А если бы Глеб не увидел его фонарь в лесу, просто прошел бы мимо? Не сходилось как-то. Глеб невесело усмехнулся.
- А если я сейчас пойду и покажу профессору твои каракули?
Копытов молчал. Нечего ему было сказать. И ежу понятно, что это блеф. Похоже на то, что после пробуждения профессор всем по очереди рассказал про пропажу. «По секрету». Так же, как и позже Глебу. Скорее всего так и было. С профессора станется.
- Нет у тебя ничего, - разочарованно сказал Глеб и бросил листочек, который точно спланировал Копытову на голову. Тот мотнул головой, подхватил на лету листочек и одновременно посмотрел на Глеба. Глеб никогда не считал себя впечатлительным человеком, но что-то во взгляде парня заставило его сердце сжаться, пожалеть его…
- Шел бы ты спать. И на сыром не сиди - простудишься.
Последние слова он хотел сказать как-то по-особенному, заботливо, по-отечески, что ли… Но они прозвучали как издевка. Парень скривил губы, отвернулся, поднимаясь на ноги. Глеб про себя выругался, дернул его черт за язык! Никогда не жалел никого, а тут… Зачем? И вышло-то как-то по-дурацки. Да уж, не получится из него отца. И слава богу. Не нужно будет трястись, что наследник переймет его эпилепсию. Говорят, что это не наследственное, но все-таки…
- Ты не чувствуешь никаких изменений сознания? – донеслось ему в спину. Глеб не обернулся, он искал новый подходящий лопух – кровь не собиралась останавливаться, но это его уже не пугало как в первый раз.
- Не, не чувствую. А ты? – он имел в виду положение парня. У того, похоже, невроз развивается. Сотееву бы показать…
- Мне-то с чего? – хохотнул Копытов. – Я-то нормальный.
Это он на болезнь намекает? Интересно, откуда узнал? Глеб тщательно скрывал от всех свою неполноценность, даже партнеры по бизнесу были не в курсе. Сотеев рассказал? Вряд ли. Зачем ему нужно какому-то сопляку рассказывать? Или Копытов имел в виду что-то другое?
Глеб сорвал пару больших листьев (подорожника бы). Кровь продолжала бежать.
- Я позову кого-нибудь. – Больше он не стал ничего говорить. Зачем? Сейчас пойдет к лагерю, скажет Ольге. Ее студент, пусть идет и успокаивает, отпаивает валерьянкой. А Глеб с такими разговаривать не умеет. И своих хлопот хватает. Поди, всю куртку уже кровью вымазал. Разом навалилась неимоверная усталость. Спать. Двенадцать часов подряд. И проснуться у себя в кровати.
Весь роман можно прочесть здесь: https://ridero.ru/books/vozvratu_podlezhit/
а так же существует отдельный канал с другим романом "Ворота Лешего". Приходите, читайте, подписывайтесь, чтобы не пропустить новые части.