Больше всего на свете Катя любила собирать блестяшки. Страсть ее была неутолима: гвозди, монетки, старые сережки, бусины… Ее детская всегда была набита всякой всячиной, выбрасывать которую у мамы не поднималась рука. Аглая Семеновна никогда не умела быть слишком строгой матерью. К тому же, чем бы дитя ни тешилось…
Ключи – самые разнообразные – были для Катьки особым источником наслаждений. Часами она могла вертеть их в руках, представляя, что открывает невидимые двери. Забывала про завтраки и обеды, на ужин прилетала как на крыльях – и вновь упархивала в комнату. Просто мотылек какой-то, не девочка.
- Смотри, мам, - похвасталась Екатерина. – Настоящий ключ! Колдовской!
- Да, да, - отмахнулась Аглая, мельком заметив в руках дочурки очередную загогулину. – Иди, потом нарисуешь, что за дверью нашла. – И, проводив взглядом живой вихрь и упавшую с гвоздя поварешку, добавила:
- Хоть бы это в профессию не переросло. Дочка-ключница… упаси Бог!
Рисунки – это была их старая игра. После каждого «открытия двери» Катька увлеченно рисовала то, что нашла за ней. Сперва это были обычные детские каляки-маляки, но постепенно рука окрепла, в штрихах появилась уверенность. Девочку уже не пугали слова «перспектива» и «полутень».
- И художницей ей тоже быть не надо, - поджала губы Аглая. – Нищая профессия… Куда ни плюнь – творцам нелегко.
***
Через полтора часа Аглая тихонько приоткрыла дверь детской. К обычной тишине в доме она привыкла: заиграется Катька, зарисуется – про все забудет. Но на этот раз детская была пуста.
- Катя? – неуверенно позвала Аглая Семеновна. – Ты где?
За спиной раздался шорох, и мать облегченно вздохнула, оборачиваясь. Кот Филипп недоуменно мяукнул, глядя в наливающиеся тревогой глаза хозяйки.
- Катя!!
Аглая вышла во двор. Дочка редко играла во дворе, но…
- Ка-а-тя-а!!
Что-то грохнуло и покатилось в доме. Аглая опрометью метнулась внутрь…
Посреди детской сидела на коленях Катька и старательно мазюкала что-то в альбоме.
- Я пряталась, мам, - старательно выговаривая слова, сказала девочка. – Прости.
***
- Что это? – прошептала Аглая, глядя на рисунок. – Что это, Катя?
Дочка, поджав губы, смотрела на мать чужим, колючим взглядом.
- Зачем ты рылась в моих рисунках? – резко спросила она.
- Что это?
- Маски. Это мы, но другие. У меня есть второй ключ, я покажу тебе. Возьми.
В ладонь Аглаи Семеновны упал тяжелый витой ключ. Бронзовый, кажется…
- Катя…
- Просто возьми в руку и поворачивай. Надо одновременно. Вот мой ключ. Ну – раз, два, три…
Холодный ветер пронизал Аглаю с ног до головы. Комната колыхнулась, поплыла в лентах сизого тумана. Скрип открываемой двери отозвался в теле крупной дрожью.
- Я говорила тебе никого сюда не водить, - в голосе девочки, что вошла в комнату, прозвучал гнев. – Говорила?
- Она тоже хочет, - дернула щекой Катька.
Аглая переводила взгляд с одной на другую. С одной Катьки – на другую…
И не могла их различить.
- Не мое дело, - вошедшая пожала плечами. – Пусть мамка разбирается.
- И разберусь, - раздался очень знакомый голос.
Аглая обернулась… и встретилась взглядом с самой собой.
- Двум Аглаям не место в мире, - холодно сказало ее отражение. – Ты исчезнешь, когда я закрою твою Дверь.
В руке лже-матери что-то блеснуло.
В озарении Аглая схватилась за карман. Ключ! Он должен открыть дверь заново! Увести ее отсюда!
… она забыла ключ в невидимой Двери снаружи.
Мышцы отказались подчиняться. Оседая на пол, Аглая слышала скрип ключа. Скрип закрываемой двери. Здесь – и навсегда. Заходящее солнце блеснуло на бородке бронзовой загогулины. Женщине казалось, что ключ смеется над ней… скрипит и смеется…
Если вам понравилось, Ваша оценка крайне важна! И подписывайтесь прямо сейчас, чтобы видеть больше интересных историй!